Чтобы наказать меня, ему придется взять приступом эти стены.
Глашатай развернулся и ускакал назад к раджпутским шеренгам.
Ричард повернулся к Махмуду, стоящему рядом.
— Будь готов принять смерть, — сказал он.
Но сначала пришлось принять смерть Прабханкару, казненному на виду у всех защитников.
Его сажали на кол на турецкий манер. Кол был пятнадцати футов длиной, заостренный с одного конца и толстый с другого, так что мог стоять вертикально.
Пешие солдаты быстро выкопали углубление перед главными воротами города. Прабханкара сняли с мула и тонкий конец кола вставили ему в зад. До тех пор пока острие не вошло внутрь, он молчал. Только когда уже не было сил терпеть невыносимую боль, он закричал и затих лишь с наступлением смерти. Кол, прорвав грудную клетку, вышел наружу. Жердь с нанизанным на нее телом поставили вертикально и вкопали в углубление, оставив этот страшный монумент на виду на время всей осады.
Ричард посмотрел на Махмуда. В Дели каждый день сажали на кол преступников, но никогда — людей высокого происхождения. Сейчас ни у кого не осталось сомнения относительно собственной судьбы в случае сдачи города и пленения.
— Мы должны, победить или умереть, отец, — горячо сказал мальчик.
Был проведен первый выстрел из пушки по осаждающим.
Как медленно собирали армию в Лахоре. Байрам-хан, казалось, решил не рисковать, а Акбар с удовольствием поручил все военные приготовления своим советникам.
Нужно было многое обдумать. Ведь Питер вскоре понял, что не только он испытывает недоверие к Байраму. Персидская мать Акбара Хамида Бану-бегам и его бывшая нянька Махам Анага, в чьей компании молодой султан предпочитал проводить время, явно относились к визирю с подозрительностью. Питер чувствовал, что эти женщины могли бы оказаться его союзницами в будущем. Однако их редко можно было встретить, и молодому человеку никак не удавалось сообразить, каким образом сообщить, что он их единомышленник.
В отсутствии женщин Акбар расспрашивал молодого Бланта о внешнем мире, из которого сам он был исключен небрежением своего отца.
Акбар выказывал такую же любознательность, какой обладали Бабур и Хумаюн, но, к удивлению Питера, не умел ни читать, ни писать.
Питер относился к нему с неподдельным интересом, чувствуя его незаурядность. Акбар жил отдельно от отца большую часть своей короткой жизни. Безразличное отношение к нему Хумаюна не шло ни в какое сравнение с тем интересом и любовью, что проявлял Бабур к своему первому законному сыну. Акбар был полностью воспитан женщинами. В вопросах политики и военного дела его наставлял Байрам. Афганец исподволь воспитывал в молодом султане подозрительность и ту ограниченность политического видения, какая свойственна истинному жителю гор. Акбар на первый взгляд полностью признавал превосходство Байрама в суждениях о государственных делах, но иногда высказывал и собственное отношение. Тогда их решения причудливо переплетались. Но было ли это его самоутверждением? Или он просто становился рупором матери и няньки, стоящих за его спиной? Нелегко было разобраться, кто же в действительности собирался править Делийским султанатом.
Одно было совершенно неоспоримым для Питера: Ричарду необходимо, чтобы Байрам привел армию как можно быстрее.
И вот сейчас, когда Байраму требовалось вести армию на помощь Дели, выяснилось, что в его распоряжении была не армия, а одно название: патаны оказались не самыми дисциплинированными воинами. Поэтому Байрам послал гонца в Кабул, прося помощи у Мирзы, но тот ответил, что опасается нападения с севера, и никого не прислал.
— Ваш брат ведет двойную игру, — заявил Байрам. — Он хочет, чтобы вы оставили или изменили свои устремления, мой господин. Если вы выстоите, он, несомненно, подтвердит свою верность вам. Если же падете, он постарается воспользоваться этим для укрепления своей славы.
— Но я не могу одновременно вести боевые действия и с братом и с Хему. Пойдем с тем, что у нас есть.
— Этого недостаточно, — настаивал Байрам. — В такой ситуации вам лучше послать приказ Блант- бахадуру покинуть Дели и присоединиться к вам здесь со всеми людьми, которых он сможет собрать. Слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы моголы защищали города, укрываясь за стенами? Моголы сражаются в открытую. В открытом бою мы победим Хему.
Акбар посмотрел на Питера Бланта, которого часто приглашал присутствовать на военных советах.
— Что касается моего дяди, Байрам-хан, то под его командой очень мало моголов. У него всего три тысячи кавалерии, остальные — пехотинцы. Ему только и остается, что сражаться с раджпутской кавалерией из-за стен.
— Даже если мы объединимся с моими патанами, сил все равно недостаточно, — убеждал Байрам.
— Я согласен, — сказал Акбар важно. — Пошлю гонца с приказом Блант-бахадуру покинуть город и присоединиться ко мне.
Питер хотел возразить. Он понимал, что если султан однажды оттолкнет от себя Дели, то уже никогда не поднимется выше вождя патанов. Но только сам Ричард мог убедить Акбара, что султану нужно сражаться.
Ему очень хотелось, чтобы Ричард и Гила были здесь, в Лахоре, в безопасности.
Гонцы вернулись через неделю с известием, что встретили раджпутские патрули значительно севернее Дели, город окружен. Агра пала.
— Мы должны немедленно выступать, — умоляюще произнес Питер.
Акбар посмотрел на Байрама.
— У нас все еще недостаточно людей, мой государь, — настаивал Байрам. — Если Блант-бахадур удержит город до муссонов, Хему снимет осаду. К концу года мы соберем большое войско и победа будет гарантирована.
Акбар пристально посмотрел на него, а затем повернулся к Питеру:
— Мы должны верить в Блант-бахадура.
— Тогда позвольте мне идти к нему, — попросил Питер. — Я объясню ему ситуацию. Скажу, что мы ждем от него.
— Тебе не добраться, — возразил Байрам.
— И это наверняка будет пустой тратой времени, — пояснил Акбар. — Кроме того, Блант-бахадур — ветеран. Он и сам поймет, чего мы хотим от него.
Следующий месяц показался Питеру самым долгим в жизни. Он часами смотрел на юг: ждал, не появится ли гонец или не начнут ли собираться грозовые тучи. Дети видели своего отца таким мрачным и злым, каким раньше он никогда не был. Даже Хуана боялась прервать его раздумья.
Питер каждый день навещал Акбара. Молодой султан был потрясен смертью отца, однако внешне старался этого не показывать. Но время шло, его печаль притуплялась, а любознательная и восприимчивая натура стала откликаться не только на нынешнюю ситуацию, но и на вопрос о наследовании отцовской власти, если бы он смог покончить с Хему.
Он с нескрываемым скептицизмом относился к своим более чем скромным познаниям, сравнивая свое положение с блеском славы отца и особенно деда. Он понимал, что упустил время, не получив должного образования. Но все же стремился узнать как можно больше, уделяя по нескольку часов в день длительным беседам не только с мусульманскими фаворитами, братьями Шейхом Файзи и Абул Фазлом, которые обсуждали с ним вопросы исламского законодательства, но и, например, с Питером Блантом. Акбар пытался сравнить законы своей страны с европейскими и индусскими, а также с системой законов парсов, джайнов и буддистов. Он старался понять, почему так отличаются традиции разных народов.
— Мы, мусульмане, не едим свинину, потому что каждый может видеть: свинья — нечистое животное,
