И действительно, пророчества Разина скоро сбылись. Усмирение бунта его стоило более ста тысяч человеческих жертв. Торжествующее московское самодержавие не жалело народной крови. Правящая Москва праздновала тризну над остатками трупа свободолюбивого донца. И виновники этого торжества — войсковой атаман Корнила Яковлев, старшина Родион Осипов, Михайла Самаренин и др. были «потчиваемы» романеей за царским столом «с большим удовольством» и получали от бояр инструкции для приведения всех атаманов, есаулов и казаков на верность службы к присяге. Им и полковнику Григорию Косагову с дьяком Андреем Богдановым, кроме того, поручалось объявить царскую милость всему войску Донскому за доставление в Москву Разина и за истребление его сообщников, также уверить войско о всеобщем прощении и настаивать о скорейшей посылке казаков в Астрахань, где свирепствовал Васька Ус. Косагов и дьяк с казачьей станицей прибыли в Черкаск 24 августа 1671 г. Собрался унылый казачий круг. Косагов «по наказу» объявил царскую милость. Многие облегченно вздохнули; но лишь только он заговорил о присяге, круг пришел в смущение. «Мы рады служить государю без крестного целования, — говорили многие из казаков, — и нам присягать не для чего». Волнение продолжалось четыре дня. На круге присутствовали, большею частью, казаки черкасских станиц и низовых городков; верховые отсутствовали. Наконец, после долгих споров и пререканий с послом, позволявшим грозить царским гневом, домовитые казаки и старшины взяли верх и постановили присягнуть на верность службы государю; «если же кто не учинит присяги, того казнить смертию, а имущество грабить»{331}.
Присяга произведена была на майдане, близ собора, в присутствии Косагова, а дьяк Богданов вписывал присягнувших в присланную из Посольского приказа книгу; другая книга была оставлена послом в войске для внесения в нее имен тех казаков, которые впредь придут служить в войско (из ослушных) и всех тех, кои родятся на Дону и достигнут совершеннолетия{332}.
Главные статьи присяги заключались в следующем: «чтобы старшинам и казакам все могущие возникнуть возмущения и тайные заговоры противу государя и отечества в тож время укрощать, главных заговорщиков присылать в Москву, а их сторонников по войсковому праву казнить смертью; если же кто из них в нарушение этой присяги, изменяя государству и отечеству, начнет ссылаться с неприятелями своего отечества или с поляками, немцами или татарами, с таковыми предателями, не щадя жизни своей, сражаться, самим к таковым злоумышленникам не приставать и даже
Дав такое, хотя и вынужденное клятвенное обещание, с целованием креста, этой, по выражению самих казаков, «страсти Христовой», Донское войско подпало под влияние московского правительства и, как народ прямой, непосредственный и честный и при том искренне религиозный, старалось по мере сил выполнять принятые на себя обязательства. Всякое малейшее нарушение данной клятвы, даже в отдельных случаях, считало великим преступлением, позором для всего войска. Эту черту характера казачества Москва своевременно усчитала и использовала в своих интересах. До внутреннего управления войска и его своеобразного уклада жизни она пока еще не касалась.
Глава II
Последние вспышки разинцев на Волге
Сподвижники Разина Васька Ус и Федор Шелудяк, узнав об аресте на Дону своего атамана и о выдаче его Москве, решили освободить его. С ними в Астрахани, Царицыне и других волжских городах было еще достаточное количество вооруженных сил из казаков, стрельцов и жаждавшего свободы народа. Клич их об истреблении бояр, думных людей, солдат и купцов, как врагов царя и народа, нашел отголосок в массе населения. Все грамоты, полученные от царя чрез митрополита Иосифа в Астрахани, с просьбой о принесении бунтовщиками повинной и об аресте стрельцами донских казаков, за что им обещали прощение всех их вин, казачьи атаманы объявили подложными, составленными боярами и митрополитом, без ведома царя{334}.
Весь волжский край восстал на защиту своих народных прав, как и при Разине. Федор Шелудяк выступил из Астрахани вверх по Волге на 170 стругах. Из Царицына, Саратова и Самары к нему присоединились бывшие там вооруженные гарнизоны из казаков и стрельцов, а также многочисленные толпы народа. Полчища эти усилились и вновь прибывшими с Урала и Дона казаками, из верховых городков, не давших присяги царю. В Самаре все эти войска были разделены на три отряда: конница и часть пехоты с атаманом Иваном Константиновым отправлены под Симбирск сухим путем, 3 тыс. человек на 70 стругах пошли вперед рекою Волгой, а главные силы с предводителем Шелудяком на 370 стругах двинулись им вслед. 29 мая все эти силы обложили Симбирск со всех сторон, где заперся боярин Петр Шереметьев с небольшим, но храбрым гарнизоном из дворян и детей боярских. 9 июня в 1-м часу ночи начался общий приступ. Сражение было жаркое и упорное. Осаждающие гибли под ударами осажденных тысячами, но не отступали. Наконец, на рассвете, видя безуспешность дела, казаки сняли осаду. Воспользовавшись этим, Шереметьев сделал внезапную вылазку, бросился на отступающих и отнял у них почти всю артиллерию. Шелудяк с главными силами ушел вниз по Волге; народ разбрелся по своим местам{335}.
Так окончилась эта последняя попытка разинцев ниспровергнуть утвердившийся в Московском государстве самодержавный строй.
Шелудяк с казаками и стрельцами возвратился в Астрахань; часть казаков бежала на Яик, а другая на Дон, где они были переловлены и казнены, а некоторые из главарей выданы Москве.
В числе этих последних был есаул Разина Лазарь Тимофеев. Другой сподвижник Разина Ларка Хренов успел бежать в Азов, а потом в Турцию{336}. О выдаче его Москва еще долго после этого вела дипломатическую переписку то с азовским пашей Сулейманом, то с Портой, даже снаряжало нарочитое для того к султану посольство, но все было безуспешно. Хренов из Турции убежал в Италию, а оттуда в Алжир. Так преследовала мстительная Москва сподвижников Разина за пределами своих владений, а уже с попавшими в ее руки расправлялась умеючи, по давно заведенному порядку, гасила искры проявления народной воли в самом корне, боясь их вспышки.
Вслед за казаками к Астрахани двинулся Волгой сильный отряд царских войск под начальством князя Ивана Милославского. Все волжские города, бывшие во владении разинцев, приносили ему повинные. Спокойствие в них восстановлялось принятым в московском правительстве способом — кнутом и виселицей. Предписано было и войску Донскому вооружиться для окончательного истребления астраханских мятежников, но враждебные действия крымского хана и гетмана Дорошенка остановили это движение. На помощь царским войскам явился князь Каспулат Муцалович Черкасский.
Опрокинув высланный на встречу ему на судах отряд, Милославский 1-го сентября 1671 года остановился в 3-х верстах от Астрахани, близ устья Болтинской протоки, и окопался. 12 сентября в одну ночь им было возведено на другой стороне Волги, против города, земляное укрепление, в котором засел сильный гарнизон. Вылазка из города под начальством казака Алексея Карташнова гарнизоном укрепления была отбита. Город не сдавался. В это время атаман Васька Ус внезапно скончался. Во главе стал Федор Шелудяк, но и тот скоро попал в плен к Милославскому, выданный князем Черкасским, заманившим его к себе в стан как бы для переговоров. Осажденные пришли в смятение, разбились на партии и томимые голодом, после долгих споров, решили сдаться. 27 ноября Милославский вступил в Астрахань. Принеся Господу Богу в соборной церкви благодарность, царский воевода приступил к водворению в городе порядка: главных возмутителей, как из донских казаков, так и астраханских жителей, велел повесить, другим отрубить головы, прочих же, согласно государеву указу, разослать по тюрьмам в отдаленные города. Остальные, принимавшие участие в мятеже, были наказаны или кнутом, или помилованы. Со взятием Астрахани вся
