'Мы долго ожидали решительных действий Президента России. И, наконец, решение принято. Теперь наша с вами очередь решать, кого поддерживать: всенародно избранного Президента или крючкотворов из бывшего 'блока коммунистов и беспартийных'.
Они мечтают лишить слова и власти не только законного Президента, но и сам суверенный российский народ.
Нас ожидают трудные, но радостные времена — предстоят месяцы борьбы за свое право высказаться по важнейшим общенародным вопросам на Референдуме, право жить без надзирателей из бывших политруков, право владеть собственностью и землей, право хозяйствовать без опеки бывших профессоров политэкономии.
Друзья! В наших силах превратить апрель 1993-го в месяц надежды, добра и справедливости. Не позволим противостоянию мнений перейти в противостояние людей. Сохраним доброжелательность и снисходительность к тому, кто по стечению обстоятельств или по чьему-то умыслу хочет помешать российскому народу свободно и самостоятельно стать на демократический путь развития.'
С праздничком!
ГОРЯЧИЕ ПОЗДРАВЛЕНИЯ
Казалось бы, все преступления российской «демократии» перекрыло ее главное преступление — события октября 1993 г. Но генеральная репетиция мятежа прошла 1 мая того же года, и этот день тоже навсегда останется в памяти москвичей. Им будет что вспомнить.
Вспомнят они жестокое избиение под плакатом 'С праздником, дорогие россияне!'. Вспомнят и невиданной наглости заявления мэра Лужкова о том, что демонстранты 'крушили все на своем пути', и экспозицию придорожного мусора, который начальник ГУВД выдавал в качестве оружия «боевиков», и подшипники, ставшие метательными снарядами для милиции…
Ни для кого не было секретом, что майские праздники 1993 г. будут использованы коммунистическими организациями для того, чтобы выразить свой протест против политики властей. Для многих москвичей не протест являлся главным в этот день, а привычное шествие в праздничной колонне, украшенной красными флагами. Такая ностальгия по прошлому… Она вовсе не была агрессивной, хотя и было от чего прийти в ярость. На памяти уже были избиения демонстрантов 23 февраля и 22 июня 1992 года. Поэтому ожидали всякого.
И вот власти выстроили свои штурмовые отряды латников из ОМОНа вокруг всей Октябрьской площади. У кого бы не закипело в груди при виде этих враждебных колонн явно превосходящего силой противника? Зло разбирало людей при виде той самой милиции, которая должна была охранять их от преступников, а сегодня в таком явном виде демонстрировала, что она именно преступникам и подчинена и ни перед чем не остановится, чтобы выполнить приказ — бить и убивать.
Начальник государственно-правового управления мэрии С. Донцов (об этом придворном специалисте мы писали в главе 'Их охрана') на предварительных переговорах с организаторами шествия без обиняков сказал: если вы пойдете, мы будем вас бить. Он знал, что люди пойдут на демонстрацию, что никакие предупреждения не помогут их остановить. Он с некрофильским восторгом желал столкновения.
Демонстрация не могла пройти к Крымскому мосту, где заботами Лужкова был сформирован настоящий «котел» с узким горлышком для прохода демонстрантов, которое могло быть в любой момент перекрыто. Демонстрации негде было развернуться, а остановить шествие было уже невозможно. Демонстранты могли пойти либо через Крымский мост, либо в сторону площади Гагарина. Столкновение было неизбежным. Демонстранты были полны решимости пройти, а ОМОН получил однозначный приказ — 'не пущать'. Если первые считали себя полноправными гражданами России и не могли подозревать, что расправа над ними может быть столь бессмысленной и жестокой, то вторые уже были настроены на эту расправу. Более того, для того, чтобы демонстранты тоже пришли в состояние ожесточенности, были заготовлены специальные средства.
Наиболее гнусным оскорблением было то, что одетых по-праздничному людей «окропили» пеной из пожарного брандспойта. (Потом тот же способ провокации пытались использовать уже 2 октября 1993 г. на Смоленской площади, когда ОМОН обложил баррикады. Но тогда люди уже знали, что можно ждать от милиции, и встретили ее градом камней.)
Побоище на площади Гагарина было заснято многочисленными телеоператорами и подробно показано по всем каналам телевещания. Это было страшное зрелище. Да, люди дрались с милицией. Но, несмотря на ожесточение оскорбленного достоинства, у них не было той животной злобы, с которой ОМОН преследовал спасающихся бегством. На кадрах хроники было хорошо видно, что человека могли ударить просто за то, что он стоит рядом. Видно было, что омоновцы бьют именно по голове, чтобы сбить с ног и продолжить избиение беспомощного противника. Видно было, как натренированные омоновцы догоняют пожилых людей и зло расправляются с ними, пуская в ход ботинки. Только по официальным данным, за медицинской помощью обратились 579 человек, пострадавших в этот день от наемников номенклатуры. А сколько еще людей побоялись пойти к врачу, страшась доноса и репрессий? Зато уж омоновцы тщательно пересчитали все свои синяки и ссадины, которые и смогли продемонстрировать 295 работников милиции (в том числе 181 омоновец) ('СР', 06.07.93).
Следует отметить сознательное нарушение закона натравленным на демонстрантов ОМОНом, превратившимся в этот день в банду боевиков. Правила применения резиновой дубинки, утвержденные Совмином России, прямо запрещают удары по голове, шее, ключицам, животу и половым органам. Омоновцы били именно по этим запрещенным местам, прикрывая свои «места» щитами, касками и бронежилетами.
Многочисленные свидетельства показывают, что две загоревшиеся во время столкновения машины не имели к демонстрантам никакого отношения и, скорее всего, этот фейерверк был подготовлен номенклатурной агентурой для усиления иллюзии массовых беспорядков. Другой момент этой истории связан с тем, что демонстранты неминуемо должны были пройти мимо правительственных резиденций, расположенных на Воробьевых горах, и повод для их разгона, который приводился за кулисами официальной политики, несомненно, был именно таков — защитить президентскую обитель.
1 мая 1993 г. была проведена не просто очередная тренировка номенклатурных бульдогов. Эта акция предполагала дать повод Ельцину для введения чрезвычайного положения. Преступникам пора было прятать концы в воду. Ельцин медлил — не все еще было готово для разгрома парламента.
СВИДЕТЕЛЬСТВА И ОЦЕНКИ
Парламентская комиссия по расследованию событий 1 мая 1993 г. зафиксировала ряд фактов ('СР', 24.06.93):
1. Организаторы шествия не призывали собравшихся на Октябрьской площади идти на прорыв оцепления. Правоохранительные органы ни разу не оповестили граждан о запрете на движение в сторону Гагаринской площади.
2. Утверждения Лужкова и Ерина о том, что демонстранты все крушили на своем пути, и именно это послужило основанием к запрету их прохождения на Воробьевы горы, не соответствуют действительности. Лужков, еще не имея данных о подробностях столкновения к вечеру 1 мая, уже выступал по телевидению с односторонними оценками и обвинениями.
3. Пострадавших в этих событиях было гораздо больше, чем официально зарегистрировано. У демонстрантов в основном разбиты головы и лица, у милиционеров зафиксированы в основном травмы ног и кистей рук.
По результатам работы парламентской комиссии ВС принял постановление, в котором потребовал от Президента отставки мэра Лужкова и министра внутренних дел Ерина ('Коммерсантъ-Дейли', 24.07.03). Но
