Макашовым или Анпиловым. Маловероятно, что вконец разложившийся депутатский корпус, в целом, способствовавший распаду единого государства и хаосу в экономике, найдет в себе силы вновь обернуться к интересам избирателей и Российского государства.
Мы считаем, что будущее за теми, кто выступает за духовное возрождение, власть закона, сильную государственность, национальное единство и нравственную политику. Мы призываем избирателей на будущих выборах представительной и исполнительной властей на всех уровнях поддерживать именно такие позиции. Только в этом случае Россия действительно обновится'.
Из заявления собрания демократической общественности, прошедшего в мэрии г. Москвы 5 мая 1993 г.:
'События 1 мая носят не случайный характер, они явились закономерным итогом долговременной агитации и организационной работы, проводимой Фронтом национального спасения и другими экстремистскими группировками коммунистического и фашистского толка. Подготовка событий 1 мая во многом стала возможной благодаря позиции Конституционного суда и Прокуратуры Российской Федерации, которые как своими действиями, так и бездействием создали условия для легальной деятельности коммунистической партии и Фронта национального спасения, при почти полной безнаказанности лиц, призывавших к насилию, а порой и совершавших его. Обращает на себя внимание откровенно вызывающая позиция депутатского корпуса РФ и его руководства.
Мы полагаем, что Президент Российской Федерации, получивший 25 апреля мандат доверия из рук народа при поддержке демократической общественности, в том числе и демократической общественности г. Москвы, должен обеспечить безопасность граждан и порядок в стране, столь необходимые для нормальной жизни и проведения реформ…
Одним из условий, под которые избиратели голосовали на референдуме, было требование навести порядок. Президент должен использовать все свои силы и полномочия для обеспечения общественного порядка, безопасности граждан и общества. Действия представителей любых органов власти, будь это даже народные депутаты, если они направлены на подстрекательство к беспорядкам, должны решительно пресекаться…'
ЦЕНА ЖИЗНИ
Сразу после трагических событий Первомая высшие должностные лица дали им однозначную оценку, еще не имея на руках материалов следствия. Уже 4 мая Президент и премьер в совместном заявлении определили организаторов митинга на Октябрьской (Калужской) площади как виновников трагедии. 6 мая к ним присоединилась правительственная комиссия и Лужков.
Мэр Москвы Лужков (никем не избранный, но хорошо прикрытый услужливой правоохранительной системой) откровенничает в своих высказываниях о законодательстве ('МК', 04.03.93): 'Когда ситуация меняется в худшую сторону, мы должны законы не либерализировать, а ужесточать.' Говоря «мы», он не имеет в виду мерзкий его душе депутатский корпус. Под «мы» он имеет в виду себя, да Ельцина. А ужесточения вовсе не подразумевают 'его величество Рынок', базарной грязью и хамством переполнивший Москву. Жесткость — это не параграфы Законов, это — состояние души, ставшее материальной силой. Материальной силой боевиков, окруживших Дом Советов в сентябре 1993 г.
Умыв Москву кровью, Лужков и его команда по принципу 'вор кричит: держите вора!' обнародовали заявление о том, что трактовка событий Верховным Советом 'является неприкрытой ложью' и о том, что 'депутатская комиссия…возглавляемая зачинщиками беспорядков, не имеет права на расследование первомайских событий' ('ВК', 05.05.93).
Верный оруженосец Правительства Москвы В. Шахновский по результатам кровавой маевки быстро построил умозрительную схему: пикеты — митинги — демонстрации — столкновения с властями — террористические акты — вооруженный конфликт. Авторство этой схемы управделами мэрии приписал своим противникам. Прибыв в качестве представителя Лужкова на парламентскую комиссию, Шахновский заявил, что его начальник болен. В тот же день репортаж с так называемого Конституционного совещания продемонстрировал членам комиссии Лужкова, который весело захлопывал выступление Хасбулатова ('СР', 24.06.93).
Поднаторевший в номенклатурных играх и потому получивший пост префекта Юго-Западного округа Москвы Ю. Притула так оценил события на Гагаринской площади: 'Простые российские парни грудью встали на пути, не побоюсь этого слова, фашизма' ('ВК', 08.05.93). Эти заявления — лицо (точнее мурло) тех сил, которые вползли во власть под прикрытием благодушных лозунгов о свободе.
Освобожденная от всяческих барьеров, прежде всего нравственных, «мэрская» пресса тоже жаждала крови. С мая 1993 г. она подзуживала и без того исходящие нереализованной страстью к репрессиям власти и требовала избавления от нерешительности и созерцательности. Послужившая всем режимам 'Вечерняя Москва' проливала слезы над погибшим омоновцем, раздавленным машиной в бойне на Гагаринской площади: 'В те часы, когда Володя умирал на больничной койке, в Моссовете депутаты принимали решения, осуждающие Володины действия. Можно ли придумать большее кощунство?' ('ВМ', 06.05.93). О решении Моссовета — конечно же вранье. Моссовет осуждал действия властей и звериную жестокость вооруженных молодчиков ОМОНа.
В Моссовете, как мы видим по выступлениям, были и те, что поддержали Лужкова и лживую прессу, одобрили расправу. Например, депутаты Моссовета Д. Катаев и Н. Зыбина, которые по совместительству возглавляли московскую организацию «ДемРоссии», потребовали в мае 1993 г. создать правовую базу для «нейтрализации» экстремистских организаций ('Известия', 05.05.93). В сентябре 1993 г. они открыто поддерживали путч Ельцина. Мадам Зыбина даже участвовала в обыске рабочих мест своих коллег.
Депутаты Моссовета Лукин и Фадеев были более последовательны и требовали решительности от властей еще в 1992 г. Добились. С 21 сентября 1993 г. они ходили в приподнятом настроении. (Может быть, действительно, стоило этих экстремистов разогнать раньше, чем они разогнали парламент?)
Надо отдать должное, Моссовет в тот момент действительно находился уже в состоянии, когда об адекватности своих действий никто не думает. Принятое на сессии обращение требовало от прокуратуры возбудить уголовное дело против Ельцина, Лужкова и Ерина. Моссоветовская фракция «деморосов» расценила это так: 'оголтелое неприятие законно избранного Президента России, всепожирающая ненависть к городской администрации и высокомерное игнорирование мнения наших избирателей-москвичей, столь определенно и однозначно высказанного на референдуме 25 апреля'.
Да, режим провокаторов и нравственных уродов всегда использовал человеческое горе в своих подлых целях. Традиция, рожденная в августе 1991 г., когда три жизни были принесены на алтарь «демократии», продолжалась и закреплялась. Задавленный машиной во время столкновения ОМОНа с москвичами тоже был отнесен на счет политических противников. Таков нравственный потенциал безнравственной власти и служащей ей лживой прессы.
* * *
Власти использовали ситуацию, чтобы в очередной раз подставить Моссовет. В тот момент, когда Моссовет должен был привлечь внимание к факту вопиющего произвола и провести независимое расследование событий 1 мая, на него прокурор города (вероятно, по подсказке сверху) взвалил вопрос о лишении депутатской неприкосновенности В. Анпилова, как организатора майских событий.
В другой ситуации Моссовет, по всей вероятности, удовлетворил бы ходатайство прокурора. Но вокруг кровавого побоища на Гагаринской площади такие горы вранья нагородили средства массовой информации! Именно они в глазах депутатов выглядели главными провокаторами, вкупе с московской администрацией, уже не находящей слов, как бы еще ей обругать своих политических оппонентов (даже тех, кто к майским событиям не имел никакого отношения).
Моссовет не мог в такой обстановке удовлетворить представления прокурора. Слишком очевидна была вина организаторов побоища — администрации Москвы и лично г-на Лужкова. Это как раз и нужно было «демократам». Моссовет всюду и везде был обвинен в пособничестве экстремистам, в поддержке позиции Анпилова. Все возражения на эти измышления дальше зала заседаний Моссовета распространить
