Целую порцию чиновников отставил Ельцин в конце августа 1997 г. Намеревавшийся съездить на экскурсию в космос за государственный счет Ю.Батурин был лишен председательства в Совете обороны, созданном в противовес Совету безопасности при Лебеде, а теперь упраздненного под горячую руку “за ненадобностью”. Лишился поста министр культуры Сидоров, фигура которого стала одиозной даже для Ельцина.
Впрочем, на свободные места в номенклатуре тут же подбирались никуда не годные персонажи, не раз доказавшие свою полную непригодность к работе. На пост министра культуры назначена дама, допустившая установку в Санкт-Петербурге памятника Петру I работы загран-“россиянина” Шемякина, оскорбляющему любого человека, имеющего представления о приличиях. Курировать вопросы обороноспособности назначен А.Кокошин — завсегдатай Института США и Канады, наплодившего немало американских резидентов из своей среды. Позднее (1998) Кокошин стал секретарем Совбеза, а своим замом сделал В.Михайлова — занудливого профессора, провалившего, все, что было возможно на посту министра по делам национальностей (который он вновь получил в 1999). Потом обоих пинком убрали. Первого подобрал Лужков, второго — Абдулатипов (потом сам оказался без портфеля, который отнял у него Михайлов).
В конце 1997 г. Ельцин отправил в отставку директора Федеральной пограничной службы генерала- армии Николаева, который не захотел идти на поводу у грузинско-российской спиртовой мафии и отказался отодвинуть погранпост вглубь территории России даже несмотря на личное указание президента. Элементарная профессиональная порядочность вызвала гнев “всенародного”, как это обычно с ним случалось, если он видел профессиональное отношение к делу, не связанное с холопьими ужимками.
Потом Николаев стал депутатом Госдумы. Напрасно ряд конкурентов по округу (тот же генерал Родионов) обвиняли его в нечестной игре. Лужков Николаева, действительно, поддержал. Но на этом вся помощь кончилась. Разошлись, как в море корабли. В помойку “Отечества” Николаев не пошел. Вместо этого создал очередную социалистическую партию — Союз народовластия и труда.
Постепенно Ельцин избавлялся не только от профессионалов, но и ото всех, кто когда-либо был допущен в его ближайшее окружение — Коржаков, Костиков, Филатов, Сатаров… Последний, утершись от плевка, заключил сразу после отлучения от должности помощника президента, что это отлучение — “свидетельство стабилизации”, ибо в таких умных людях, как он, отпала необходимость.
Обычно на следующем повороте судьбы бывшего царедворца ожидало обвинение к коррупции, использовании своего служебного положения в целях личного обогащения. Мало кто сомневался, что это справедливые обвинения. Только вот вслух их начинали произносить лишь после того, как у отставных ельцинистов появлялись конкуренты, позарившиеся на богатство, приобретенное воровским путем.
Обманувшего всех и вся Черномырдина вместе с его стабилизацией (по народному — “стабилизец”) Ельцин выставил к апрелю 1998. Правда, половину черномырдинского правительства подобрал мальчик- колокольчик Кириенко. Чубайсу в виде отступного отдали как всегда самый жирный кусок — РАО ЕЭС. Да и других не обидели.
Но вот уже и кириенковское правительство с самого начала поползло по швам. За отсутствие сбора налогов отправился в отставку придурковатый глава Госналогслужбы Починок, только и успевший пошить себе китель с четырьмя большими звездами и спрятать невероятного размера уши под невероятного размера фуражку. Его место занял полузабытый Б.Федоров, слегка поистаскавший свою амбициозность после провала расчетов на президентское кресло. Вскоре отставленный, он попытал счастья на выборах губернатора Подмосковья, но интереса не вызвал ни у кого.
Потом под стражу был взят глава Госкомстата с двумя заместителями. После обыска на троих было изъято 1,5 млн. долларов наличными. Оказалось, что все цифры статистиков, долженствующие подтвердить стабилизацию — полная “туфта”. А нетрудовые доходы получены главными статистиками за исправление цифирок в пользу разного рода коммерческих структур.
Потом выяснилось, что и сам Кириенко начинал свою профессиональную деятельность с жульнических лотерей, а также с финансирования “исследований” экстрасенсорного воздействия при производстве нефтепродуктов.
Новое правительственное кубло полетело ко всем чертям поле очередного экономического провала — 17 августа 1998 года, когда либералы в который уже раз ограбили всю страну, повалив “пирамиду” государственных краткосрочных обязательств (ГКО). Но на этот раз грубили уже не только нищих, но и тех, кто хоть что-то мог накопить. А еще досталось иностранным спекулянтам. Их тоже раздели. В общем, “демократы” начали драться меж собой. Потому и правительства стали менять раз в полгода.
Сменившая мальчиков-колокольчиков команда Примакова не смогла очистить правительственные коридоры от мерзавцев. Остались на своих местах все “силовики”, охраняющие Ельцина от народного гнева, остались кириенко-чубайсовские кадры Генералов (ТЭК) и Семенов (Агропром). Поэтому отставка кабинета Примакова весной 1999 уже никого не удивила и не огорчила. На этот раз кириенковские остатки подгребли и выкинули. Зато новый премьер Степашин начал возвращать предыдущую генерацию прохвостов. Починок снова натянул свой китель со звездами (вместо лужковского Бооса, расхваленного Примаковым), снова в вице-премьеры (теперь даже во “вторые первые” вице-премьеры) вернулся В.Христенко.
Кстати, в прошлом Христенко отличился на посту вице-губернатора Челябинской области. Он оказался первооткрывателем “книжного бизнеса”, став соавтором книжечки “В поисках пропавших вкладов” — сборника официальных документов в 88 страниц. Выпущена брошюрка была Фондом защиты частных инвестиций, которому на издание 10 тыс. экз. было выделено из бюджета 50 млн. рублей. Книгоиздательской фирме заплатили 36,5 млн. (примерно в полтора раза больше обычной цены), на 7 млн. выписали премии сотрудникам Фонда. Остальное пропало неизвестно куда, как и примерно 20 млн. рублей от реализации брошюры. Но это — мелочь, ибо в Фонде, соучредителем которого был Христенко, бесследно исчезла половина от выделенных ему 670 млн. (“Сов. секретно”, № 6, 1998).
Чехарда в правительствах Ельцина показывает, что ставленники разорителей России даже без всякой смены власти руководят министерствами и ведомствами лишь до определенного момента, в который их выдворяют восвояси и либо снова берут в правительство, либо заводят уголовное дело. То есть, последний выход из правительства все-таки должен заканчиваться уголовным делом.
Кабинет в Доме правительства превращается в преддверие тюремной камеры. Мы вас всех там рады видеть, господа! После отставки с нетерпением ожидаем переселения туда и самого Бориса Николаевича.
Если читатель полагает, что авторы кровожадно мечтают о расстреле или иной публичной казни гайдаровцев и ельцинистов, то он ошибается. Для этих людей достаточно посидеть в колонии общего режима пару лет (разумеется, с конфискацией имущества), а потом быть лишенными права занимать какие-либо управленческие должности и выезжать за рубеж.
Они конечно же устроятся в этой жизни достаточно комфортно — такие уж прохиндеи. Ну да пусть их, лишь бы не гадили во всероссийском масштабе, ограничиваясь своим семейным уровнем.
Грызня и любовь
Демократическое единство направлено против своей собственной страны, поэтому грызня в стане “демократов” всегда на пользу России. Послемятежные годы состоят сплошь из этой грызни.
Почему, казалось бы, глотки друг другу рвать? А вот в чем дело — несмотря на замыслы “демократов”, Россия упирается, не желает вымирать. Вот “демократы” и валят друг на друга вину за не слишком выдающиеся успехи в развале государственности, страшась кары от этой самой государственности.
Единство “демократов” уже к 1994 году проявляется лишь в одном — в чувстве удовлетворения от расстрела российского парламента. Пальму первенства в антигосударственной деятельности у них перехватили “чернорыбкины” и “рыбкомордины”, а потом клан “Чубче” (Чубайс-Черномырдин). За преступную деятельность полагалось теперь получать деньги из государственного кармана. (Что не исключало обильных поступлений из других источников, но было как бы признанием больших заслуг по части изобретения всяческих мерзостей.) До этого “демократов первого призыва” не допускали — знайте, мол,
