принадлежать либо одному, либо немногими, либо меньшинству.
При анализе власти греческие классики подчеркивали, что каждая его форма может быть по природе либо “правильной” — тогда она развивает и защищает общественный организм, либо “неправильной”, - и тогда она губит его. Власть одного может быть монархической (правильной) или тиранической (неправильной). Власть немногих может быть аристократической (правильной) или олигархической (неправильной). Правильная власть меньшинства (активных граждан, демоса) демократия, неправильная (толпы, черни, простонародья) — охлократия.
Если власть в России действует на управляемое общество разрушительно, то закономерно следует и вывод по отношению к её природе. Она — “неправильная”. Когда в 1985–1989 гг. начался объективный период смены всех общественных институтов, неправильная власть немногих была заменена неправильной властью меньшинства.
Но всё дело в том, кого представляло властное меньшинство, чьи интересы оно объективно выражало — демоса или толпы, граждан или черни. Поскольку все фундаментальные основы страны после падения партноменклатуры оказалась в фазе саморазрушения, надо признать — состояние населения страны таково, что оно представляет собой пока что толпу, чернь, подобие Панургова стада. Поэтому, после того, как формализм голосований сменился реальностью выборов, государственные должности оказались, строго говоря, в руках не народных трибунов и авторитетных общественных деятелей, в власть перешла отнюдь не к лучшим. Ею завладели демагоги, казнокрады и предатели.
Что произошло с народонаселением России? Так ли оно безумно, как его поступки? Ясно одно — перед нами не порок, не злодейство, не безумие, а скорее свойства, присущие если и не детству, то юности нации. Когда запретный плод, в виде всеобщих выборов, оказался доступен всем, избиратели, истосковавшиеся по политической борьбе, увлеклись ею, словно дети новой игрой. Иначе говоря, подобно тринадцатилетнему ребенку, русские при первом сердечном трепете были готовы увлечься всем без разбору.
Но избирательное право не является изначальным естественным правом всех жителей. Оно представляет собой итог длительного движения от периода, когда власть принадлежала одному, к периоду, когда власть принадлежит всем — то есть от частного к единичному и от единичного к общему. Чтобы со знанием дела принимать участие в выборе лучших на государственные должности, надо иметь в наличии не только этих лучших, но также исторический опыт и сознание ответственности тех, кто выбирает.
Русским для безвредного применения всеобщего, равного, прямого избирательного права не хватает и глубокого исторического и политического опыта, и полноценных институтов гражданского общества — партий, профсоюзов, территориальных общин, мощного экономически устойчивого среднего класса. Нетрудно, к примеру, обнаружить наличие разброда и шатания в среде русских промышленников и предпринимателей, мировоззрение которых опирается не на национальную философию, а на клановый, своекорыстный интерес.
Таким образом, Россия пока ещё не в состоянии без отрицательных для себя последствий использовать приемы и методы власти меньшинства. И вовсе не потому, что русские органически несовместимы с демократией. Чтобы природа власти меньшинства могла приобрести свойства демократии, народ страны должен превратиться в активных граждан, стать демосом. А это не делается ни за год, ни за десять лет. Англичанам, прочно вставшим на этот путь раньше других, потребовалось не менее пяти веков, французам, немцам, испанцам — лет триста.
Весь период так называемой “советской власти” в сущности, являлся отрицанием власти, избираемой гражданами. Он воспрепятствовал накоплению избирательного опыта, по крайней мере, шести поколениям наших соотечественников. Не мудрено, что возможность превратиться с сегодня на завтра в полноценных избирателей оказалась для них ловушкой. Повторим еще раз: очутившись в ней, нация не могла не совершать одну ошибку за другой, избирая то ложный путь развития, то политиков, негодных к государственной деятельности.
Как можно покончить с “неправильной” властью? Установить ту или иную форму “правильной” власти. Вместе с тем должно быть ясно, что как для монархии, так и для аристократии в России имеется еще меньше предпосылок, чем для демократии. А раз так, то не остается иного пути, кроме как превращать охлократию в разумную форму национальной демократии, которая в русских условиях есть соборность. Но сделать это сразу вряд ли невозможно. Потому что в самом обществе отсутствует критическая масса активных граждан, способных на единство действий, осознающих при этом и истинные её интересы, ценности и цели, и серьёзную опасность, нависшую над отечеством.
С одной стороны, речь может идти о деспотическом вмешательстве откровенной силы в дела государственных институтов. Режим охлократии не может пасть сам собой, для этого нужны организованные усилия. В России единственными надежными союзниками могут быть, как и во времена Александра III, лишь её армия и военно-морской флот. Но меры, которые могут предпринять вооруженные силы страны для её спасения, совершенно недостаточны. Как известно, применяя штыки, можно навести порядок, но долго сидеть на них невозможно.
Беда России в “неправильных” формах власти, которые доминируют в государстве слишком часто. В текущем столетии причина подобного явления коренится в несоответствии границ активного избирательного права, предоставленного всем без разбору, и гражданством, свойства которого присущи немногим. Для того чтобы избавить страну от таких разрушительных форм, сохраняя при этом избирательные методы, принципиально важно придать статус гражданина России в пределах, подлежащих её юрисдикции, лишь тем гражданам СССР и их потомкам, которые родились на этой территории и принадлежат к коренным народам данной территории. Лишь эта категория граждан должна приобрести право голоса. что позволит быстро оздоровит политическую жизнь в стране. Очевидно, что от участия в принятии государственных решений должны быть отстранены деклассированные, денационализированные, деморализованные элементы. В обществе необходимо создавать положительные стимулы для того, чтобы его члены стремились к приобретению статуса полноценных избирателей, имеющих формальное право реально участвовать в государственной власти.
Парадокс состоит в том, что для утверждения в России подлинного народовластия необходим на первых порах его развития период цензовой демократии. Последняя, предоставив власть в стране лучшим, будет шаг за шагом расширять свою социально-экономическую базу, преобразуясь в демократию принципиально иного, широкого типа, обоснованно признающей полноценными избирателями большинство взрослых граждан страны, то есть в строй русской соборности.
Устранить результаты варварского эксперимента над нашей страной можно только обратным политическим проектом, проектом принципиально несовместимым с антинациональной демократией — национальной диктатурой. Вопрос стоит так: либо умерщвление России теми способами, которые у нас у всех перед глазами, либо ее возрождение действиями противоположного характера.
Главное в этом проекте должно быть не всеобщее потрясение общества очередной перестройкой (что фактически предлагают коммунисты), а явление силы государства в отношении наиболее рьяных его врагов. Государственная власть должна вмешаться в политику открыто и открыто покарать предателей, преступников и откровенных врагов.
Идеология национализма — сложный мировоззренческий комплекс, над которым еще работать и работать русским мыслителям. Зато идеология национальной диктатуры может быть выражена предельно кратко, всего в нескольких пунктах:
1. Идея нации — единственная идея, способная предотвратить распад России, преодолеть идеологическую раздробленность общества и назревающий классовый конфликт. Эта идея позволяет с минимальными потерями для России провести национальную революцию и обрести для нее достойное будущее в новом тысячелетии.
2. В России есть только один народ, способный к национальному строительству — русский народ, объединяющий великороссов, малороссов и белорусов. Остальные народы по своему культурному уровню и исторической миссии могут быть в России только национальными меньшинствами.
3. Русская нация — превыше всего. Если человеческая цивилизация собирается решать свои проблемы за счет русских, мы будем всеми силами противодействовать такой цивилизации.
4. Национальная диктатура — средство для возрождения русской нации, путь к национальной демократии. Отказаться от диктатуры, значит обречь Россию на десятилетия бесплодных поисков согласия с теми, кто ненавидит Россию и мечтает о ее уничтожении.
