Революция на Украине создала дополнительные предпосылки для
продвижения НАТО и ЕС в глубь постсоветского пространства, смены режима в
Белоруссии, торможения попыток России реанимировать интеграционные
процессы. В этой связи не исключено существование нового геополитического
проекта, в соответствии с которым не «тоталитарная» Москва, а
«демократический» и «проевропейский» Киев должен выступать в роли центра
консолидации восточноевропейских стран и славянских народов, а также
выступать в качестве механизма изоляции России.
После революции на Украине становится более реальной перспектива смены
власти в Белоруссии. Как полагает депутат Европарламента Джульетто Кьеза, вследствие того, что «Москва вела себя откровенно недружественно по
отношению к Минску, это в достаточной степени предопределяет дальнейшую
судьбу третьей 'славянской сестры', причем не по тбилисско-киевскому, а скорее
по белградскому сценарию. Добиваться смены режима Лукашенко западные
'партнеры' будут не революциями, а жесткой экономической блокадой при
реальной угрозе применения силы. Без участия России таковая блокада в
принципе невозможна, но поведение Москвы в последние годы показывает, что
на нее в этом плане можно рассчитывать»366.
Революция в Киргизии, безусловно, связана с расположением на территории
республики американской военной базы. Размещение американских военных баз
в Центральной Азии, в закавказских республиках, а также другие аспекты
военной политики США и НАТО дают основания полагать, что на постсоветском
пространстве создается инфраструктура альянса, которая может быть
использована не только для ликвидации террористической угрозы, но и для
ведения военных действий против отдельных
449
стран. В результате революции в Киргизии Казахстан оказался буфером между
Россией и США. Логика геополитической экспансии США подсказывает, что на
очереди — смена власти в Казахстане.
Высказывается также предположение, что территория Киргизии после
переворота должна стать более удобным местом для продвижения в Россию
наркотиков, производство которых благодаря США достигло в Афганистане
небывалых масштабов. Кроме того, вряд ли простым совпадением является то, что активисты «Хизб ут- Тахрир» были в первых рядах демонстрантов в южных
городах Киргизии — Оше и Джелалабаде, — ставших эпицентрами массовых
протестов, закончившихся свержением Акаева. Усиление исламского
фундаментализма в Центральной Азии и, как следствие, в России может
рассматриваться в качестве одной из целей свержения А. Акаева, но может
оказаться и побочным продуктом этой акции.
Возможной целью революции в Киргизии является не только Россия, но и
Китай: чтобы оказывать давление на Пекин, Вашингтону нужен был не только
плацдарм, но и еще более прозападное руководство Киргизии (в этой связи
уместно сравнение с Э. Шеварднадзе, который был прозападным лидером, однако
понадобился руководитель, который был готов пойти дальше своего
предшественника).
По мнению А. Богатурова, Запад испытывает Россию на прочность вблизи
собственных границ. Магистральная линия политики Запада может быть
определена как стратегия откусывания тех фрагментов бывшей территории
Советского Союза, которые в России и на Западе по-прежнему считаются своего
рода естественными сферами российского влияния367.
Анализ обстановки, которая складывается в постсоветском пространстве и
