перевозки лошадей и взятый у нас англичанами.
Ввиду трудности в то время сношений со ставкой (через единственную радиостанцию в Севастополе, перегруженную работой) генералом Чернавиным о положении Одессы было доложено по прямому проводу. О том, знаете ли Вы положение и получаете ли все мои телеграммы, мне не было известно. В то же время мною предпринимались решительные шаги для обеспечения эвакуации Одессы и отхода войск в Бессарабию, за малым количеством тоннажа не могущих быть вывезенными морем.
К числу принятых мер относятся:
1. Телеграмма генералу Геруа № 0961 от 10 января с ориентировкой положения и указанием на массу ценного имущества, не могущего быть вывезенным морем, и просьбой содействия пропуску беженцев и прикрывающих эвакуацию Одессы войск, скорейшему разрешению вопросов о восстановлении моста через Бугаз, и, по возможности, у Маяков, дабы все ценное имущество не попало бы в руки большевиков, что не в интересах румын точно так же, как и наших.
2. Личное обращение к румынским представителям в Одессе и французскому представителю в Румынии с объяснением им положения.
3. Телеграмма командующему флотом и начальнику морского транспорта с копией наштаглав № 01 097 от 18 января о необходимости для эвакуации Одессы усилить тоннаж и выслать уголь.
4. Телеграмма командующему флотом № 01 181 от 23 января о немедленной высылке ледокола № 1 «Черномора» и других самых сильных буксиров.
5. Письмо командиру британского крейсера «Дерес» как старшему британскому морскому начальнику № 01 154 от 21 января с просьбой вызвать в Одессу хотя бы два буксира и один ледокол.
В этот же период времени по обстановке на фронте приходилось эвакуировать Херсон и Николаев. Из первого нужно было вывезти лишь некоторые суда и семьи добровольцев, из второго — громадное количество груза высокой ценности, как-то: 1) строящиеся боевые суда, транспорты, землечерпалки и более мелкие суда и катера; 2) запас различных материалов и инструментов на заводах и прочее. Между тем угля в портах не было, высшее командование флотом не предпринимало никаких мер для разгрузки этих портов, что побудило командира Николаевского порта обратиться за указаниями, минуя свое начальство, к моему штабу; не было транспортов, необходимых для погрузки подлежащего вывозу груза, и, наконец, не было ледоколов, крайне необходимых ввиду небывалых морозов, сковавших к тому времени Днепр толстым слоем льда.
Требовались исключительные меры, и это заставило меня просить Вашего вмешательства в это дело (телеграмма № 0368 от 18 декабря). Несмотря на все просьбы, обращенные к командующему флотом и союзникам о срочной доставке угля, таковой не был прислан ни теми, ни другими. Поэтому пришлось прибегнуть к такой исключительной мере, как снятие угля со всех стоявших в Одессе судов. В результате суда из Николаева вывести не удалось, а суда с семьями, вывозимыми из Херсона, из-за отсутствия ледокола и буксиров застряли в гирлах Днепра. Терпя холод и голод, их пассажиры подверглись затем нападению махновцев и были принуждены искать спасения в следовании пешком по льду в направлениях на Крым и Одессу.
Ко времени прибытия в Одессу английского угля ввиду небывалых морозов замерзание порта достигло уже такой степени, что никакие пароходы и катера не были в состоянии двигаться, а единственный ледокол № 3 с малым количеством топлива находился в пути из Николаева, где он пробивал лед для выхода застрявших судов. Таким образом, только по прибытии ледокола, по снабжении его углем удалось начать отправку судов. В первую очередь были выведены пароходы «Саратов», «Тигр» и «Ксения». Затем приступили к погрузке угля на другие суда, причем ввиду саботажа рабочих погрузка шла крайне медленно. В день едва удавалось погрузить один пароход.
По положению фронта становилось совершенно очевидным, что Одесса в скором времени должна пасть, о чем мною доводилось № 01 195 от 22 января и № 01 196 от 23 января, и что рассчитывать на эвакуацию морем нельзя. Войска, отошедшие к городу, и в частности к порту, попадут лишь в ловушку. Вместе с тем, несмотря на распределение имеющегося ничтожного топлива между учреждениями, не могущими двигаться походом, как-то: кадетского корпуса, института, довольствующих учреждений с их складами, вывоз их за отсутствием угля представлялся сомнительным.
Помимо указанных учреждений, я предполагал хотя бы казачью бригаду генерала Склярова направить морем в Новороссийск, для чего был предназначен транспорт «Николай» № 119, приспособленный для перевозки лошадей. Однако англичане завладели этим транспортом, и на вопрос по этому поводу офицера генерального штаба по телеграфу 24 января начальник британской миссии лично ответил, что ни одна лошадь перевезена морем не будет. Считаю также необходимым отметить, что тоннаж, обещанный нам американцами, не только не был предоставлен, но американцы сами просили дать им пароход «Александра», на что мы ответили отказом.
Таким образом, помощь союзников по вывозу судов из порта реально ничем не сказалась, между тем работа личного состава военного порта была в высшей степени вяла, и, невзирая на ряд указаний моих и моего штаба командиру военного порта капитану I ранга Дмитриеву, последний проявил почти полную инертность, но не мог быть мною сменен за отсутствием подходящего заместителя. Еще 23 января № 01 181 было мною предписано командиру порта вывести недостающие боевые суда, доставленные в Одессу из Николаева, на внешний рейд, но выполнено это не было, причем каперанг Дмитриев ссылался на то, что англичане взяли его всецело на себя.
Плана эвакуации порта составлено не было, хотя об этом неоднократное напоминание со стороны штаба было сделано заблаговременно. В нужную минуту 24 января, когда выяснилась несостоятельность помощи англичан, каперанг Дмитриев заболел и передал свои обязанности малоопытному кавторангу Баллас. Необходимо определенно установить, что даже при неблагоприятно складывавшихся обстоятельствах (лед, отсутствие угля, саботаж рабочих) все же при напряжении и соответствующе поставленной работе военного порта можно было, несомненно, вывести почти все суда на внешний рейд.
Ввиду всего вышеизложенного мною было принято решение:
1. Войска, минуя Одессу, направить в Бессарабию на Тульчу.
2. Общее управление войсками, отходящими в Бессарабию, возложить на генерала Бредова, а самому со штабом переехать в Севастополь. Мотивами последнего решения было: а) необходимость сохранить за собой возможность управления главнейшим участком — Крымом, б) необходимость быть вне территории Румынии, дабы иметь возможность лучше заботиться о войсках, отошедших в Бессарабию (указания генералу Бредову № 0 231 395 от 23 января и телеграмма генералу Геруа № 02 311 401 от 24 января с полной ориентировкой и просьбой облегчить положение наших войск в Бессарабии).
3. Назначить начальника гарнизона Одессы полковника Стесселя комендантом укрепленного района с указанием всем начальствующим и должностным лицам, частям и учреждениям исполнять распоряжения полковника Стесселя (приказ № 64 от 23 января).
4. Возложить на полковника Стесселя удержание города Одессы, причем ввиду заверения английского командования, что они обеспечат эвакуацию морем офицерской организации города и Государственной стражи, полковнику Стесселю указывалось, что в случае необходимости оставить город офицеров и стражу организованно направлять в порт для посадки на суда по указанию английского командования. Тылы же войск и учреждения, находящиеся в черте города, теперь же отправлять на Маяки (директива № 0 231 400 от 24 января).
24 января начальник британской миссии предлагал мне ввиду отхода наших войск и ручательства украинцев, что они удержат Одессу, передать власть последним. На это я указал, что удержание города украинцами, не имеющими реальной силы, — одни разговоры, но что в случае, если англичане гарантируют вывоз наших раненых, больных, семейств и прочее, а украинцы не предпримут враждебных против нас выступлений, от передачи власти я не отказываюсь.
В ночь на 25 января я перешел со штабом на пароход «Анатолий Молчанов», выведенный к утру на внешний рейд для снабжения углем.
В городе в этой время происходили следующие события: с вечера 24-го появились прокламации, призывающие население к восстанию, и быстро распространялся слух о приближении к городу красных, занявших к этому времени станцию Одесса-Сортировочная. Отдельные банды евреев уже несколько дней производили нападения на офицеров, автомобили и грузовики. С утра 25-го чины Государственной стражи
