следя за передвижением чертовой змеи?
– Наверное, пытаюсь понять, почему работа всей моей жизни превратилась в груду искореженного металла и пепла, – задумчиво сказал Саймон. – Это не был несчастный случай, Камелия. Тот, кто поджег мою лабораторию, намеревался уничтожить ее и весь мой дом.
– Что заставляет вас так думать?
– Я сумел подойти достаточно близко, чтобы заглянуть н окна кухни. И увидел, что столы снова опрокинуты, все разбросано по полу. Стиральная машина разрушена, двигатель валялся на боку. Он весил больше пятисот фунтов. Его невозможно перевернуть пламенем пожара.
– Но в вашей лаборатории наверняка были взрывчатые вещества, которые вы использовали для фейерверков, – заметила Камелия. – Возможно, загоревшись, они взорвались, и сила взрыва перевернула двигатель.
– По этой самой причине я держу в доме взрывчатки не больше чем на несколько хлопушек. Несчастные случаи в юности научили меня, что с селитрой нельзя обращаться небрежно. Даже если бы весь мой запас пороха загорелся, его хватило бы лишь на оглушительный хлопок и фантастическое количество дыма. К тому же дом горел весьма странно.
– Что вы хотите этим сказать?
– Когда я добрался домой, горели спальни наверху и лаборатория, которая, как вы знаете, расположена в подвале. Но в холле и на лестнице не было огня, только дым, валивший снизу из кухни.
– Этого не может быть, – возразила Камелия. – Как могли загореться спальни, если пожар, начавшийся в кухне, еще не охватил лестницу?
– Я точно все изложил. Единственный логический вывод: кто-то разгромил мою лабораторию, потом поджег ее и верхний этаж. Возможно, злоумышленников было двое, каждый занимался своим этажом, решив, что остальное загорится само.
– Даже если кто-то действительно устроил пожар в вашем доме, почему вы думаете, что это имеет какое-то отношение ко мне? Возможно, это дело рук какого-нибудь завистника-изобретателя, который хотел уничтожить все ваши достижения.
– Мне льстит, что вы считаете мою работу достойной столь пристального внимания. Но я уже говорил вам, я всегда довольно свободно относился к своим идеям и не заботился о патентах. Идея, что какой-то сумасшедший конкурент уничтожил мою лабораторию, кажется мне довольно неправдоподобной.
– Возможно, он просто украл ваш чертеж и поджег вашу лабораторию, чтобы выиграть время? Тогда он создаст опытный образец и зарегистрирует патент на украденное у вас изобретение.
– Надеюсь, он добьется нужного натяжения троса на швабре, иначе на него посыплется множество жалоб.
Камелия раздраженно посмотрела на Саймона:
– Это не тема для шуток.
– Я не думаю, что это дело рук какого-то безумного изобретателя, Камелия. У меня такое чувство, что это имеет отношение к вам. – Он серьезно взглянул на нее. – Что напавшие на вас мужчины на самом деле хотели от вас?
Камелия небрежно пожала плечами:
– Я говорила вам, что их, вероятно, нанял какой-нибудь археолог, чтобы отпугнуть меня от моего участка.
– Я помню, что вы сказали. А теперь прошу сказать правду.
Она твердо выдержала его пристальный взгляд. Мистер Кент ей ничего не обещал, напомнила себе Камелия. И все же, глядя в глубины его серебристо-голубых глаз, она чувствовала, что его решимость отказать ей в помощи несколько пошатнулась. Он сказал, что все его проекты погибли. Теперь у него масса свободного времени. Вероятно, его можно убедить помочь ей.
– Я сказала вам правду, – настаивала она. – Всю правду.
Она лжет, понял Саймон. Ее брови были серьезно сдвинуты, в зеленых глазах мерцала смесь женской решительности и уязвимости. Камелия словно изо всех сил пыталась не показать лелеемой в душе надежды, потому что гордость и независимость не позволяли ей демонстрировать слабость. Это была искренняя игра, которая легко убедила бы любого другого человека. Но Саймон не был любым.
Об этом позаботились годы борьбы за жизнь, когда, чтобы выжить, ему приходилось быть попрошайкой и вором.
– Я передумал, леди Камелия, – внезапно объявил он. – Я собираюсь сделать вам насос.
Камелия удивленно посмотрела на Саймона. Она не ожидала, что он так быстро передумает.
– Почему? – осторожно спросила она.
Он пожал плечами:
– Мне понадобятся годы, чтобы восстановить все изобретения. Теперь, когда вы напомнили мне о проблемах с паровым двигателем, я хочу посмотреть, сумею ли решить их. Для начала дела хорошо любое время.
– И вы поедете со мной в Африку, чтобы удостовериться, что насос работает?
– Безусловно. Я даже прослежу, чтобы ваши рабочие обучились управлять им. Мне очень любопытно увидеть ваши раскопки и выяснить, что в них такого важного, что на вас напали и угрожали смертью.
Его тон был немного шутлив. Камелия отчетливо почувствовала, что Саймон дразнит ее.
– Я организую путешествие в Кейптаун на следующем же пароходе.
– Это немного преждевременно. Мне нужно время, чтобы построить механизм.
– Но вы можете сделать это в Южной Африке, – возразила Камелия. – Возьмите с собой все, что нужно, и соберете насос там.
– К сожалению, все не так просто. Я собираюсь изменить проект, а это означает, что не все сразу заработает. Мне нужно быть в Лондоне, где есть надежные изготовители, которым я доверяю, и которые изготовят необходимые детали по моим чертежам. На это потребуется время.
– Сколько?
– Думаю, что сумею сделать надежный насос недель за восемь.
У Камелии вытянулось лицо.
– Это слишком долго!
– Реликвии, которые вы ищете, пролежали в земле, наверное, тысячи лет. Ничего страшного не случится, если они полежат там еще несколько месяцев.
– Но я должна считаться с рабочими, – сказала Камелия. – Сейчас они могут только вычерпывать воду ведрами. Независимо от результата я должна заплатить им за работу, а мои средства, к сожалению, не безграничны. Оплата двухмесячного безрезультатного труда существенно отразится на моих финансах.
– Тогда пошлите письмо, чтобы они на два месяца отправлялись по домам, – предложил Саймон. – И велите возвращаться, когда мы прибудем с насосом.
– Эти люди порой живут за сотни миль от участка, – сказала Камелия. – Неделями или даже месяцами они идут пешком, чтобы найти работу. Они соглашаются остаться на определенный срок, после чего стремятся вернуться домой, к семьям. Они не могут собрать вещи, отправиться домой, и потом вернуться. Неужели вы не можете построить насос быстрее?
– Если я буду работать над ним день и ночь, а изготовители не подведут меня, то, возможно, я управлюсь за шесть недель.
Камелия умоляюще смотрела на Саймона.
– Как вы думаете, если работать еще напряженнее, вы уложитесь в четыре недели?
– Маловероятно.
– Но вы попробуете?
Саймон вздохнул:
– Да. Постараюсь.
– Замечательно! Когда мы начинаем?
– Я начну завтра с поисков дома, в котором смогу устроить новую лабораторию.
– Почему бы вам не устроить ее здесь? – предложила Камелия. – Вы можете использовать столовую или гостиную, и даже обе комнаты, если хотите. Мы мало ими пользуемся. Визитеры у меня бывают редко, мы с Заребом предпочитаем обедать внизу в кухне.
