много читала. Еще до того, как поняла, что счастлива. Задавала себе много вопросов… Да, да, еще до того как превратилась в хорошо одетое, откормленное, ухоженное животное. Кто она? Куда идет? Линия жизни на ее ладош: была удивительно короткой, и постепенно она свыклась с мыслью о том, что рано умрет. Она даже рассчитывала на это. А вдруг впереди ее ждет старость? Она попыталась представить себя старой, бедной, покинутой Шарлем, с трудом добывающей себе на жизнь… Она попыталась напугать себя, но не испугалась. В эти минуты ей казалось, что что бы ни случилось, а Сена по-прежнему будет такой золотистой, и дворец будет мягко отражаться в ее водах. А это было самое главное. И вовсе не обязательно иметь автомобиль и шубу от Лароша. Уж в этом-то она была уверена. Шарль, кстати, тоже это знал, потому-то он был так несчастен. И как каждый раз, когда она покидала Антуана, чувство небывалой нежности к Блассан-Линьеру охватывало ее. В эти минуты ей очень хотелось сделать его счастливым.
Она не знала, что Шарль, привыкший заставать ее все время дома после работы, метался сейчас по квартире, точно так же, как она несколько часов назад, когда ждала Антуана. И так же, как она, он повторял про себя: «А если она больше никогда не вернется?» Она не знала этого, и не узнала, потому что, когда открыла дверь, увидела его на диване — он спокойно читал «Монд». Он поцеловал ее и самым будничным тоном спросил: «Как прошел день?» Он побрился и надушился одеколоном, запах которого ей так нравился.
— Хорошо, — ответила она. — Мне было так страшно… — Она замолчала на полуслове. Ей хотелось поговорить с ним, рассказать все… «Я так испугалась, что потеряла Антуана, я испугалась, что люблю его». Но она не могла ему сказать этого. Не было никого, кому бы она могла рассказать об этом странном дне. Она вообще не очень-то любила откровенничать. Ей стало грустно. — … Мне стало страшно, что жизнь проходит мимо.
— Мимо?
— Ну да, мимо. То, что другие называют жизнью. Шарль, а действительно ли так необходимо любить, страдать, работать, зарабатывать на жизнь? Неужели все это так нужно, ну чтобы жить полной жизнью?..
— Да нет, в этом нет никакой необходимости, — он опустил глаза. — Если вы и без того счастливы…
— И вы считаете, что этого вполне достаточно?
— Ну, в общем, да, — ответил он. И что-то странное, далекое, ностальгическое прозвучало в его голосе. Люсиль почувствовала, что сердце ее разрывается.
Она села на диван, протянула руку и погладила это усталое лицо. Шарль закрыл глаза и улыбнулся. Люсиль почувствовала себя доброй, хорошей, способной сделать его счастливым. Она и не подумала о том, что даже своем хорошим настроением она обязана Антуану. Если бы он не пришел, она бы возненавидела Шарля. Когда ты счастлив, то благодарен за это даже тем, кто не имеет к тебе никакого отношения. И лишь потеряв его, это счастье, понимаешь, как на самом деле обстояли дела.
— Что мы будем делать сегодня вечером?
— Идем на ужин к Диане, — ответил Шарль. — Разве вы забыли?
В его голосе звучали одновременно радость и недоверие. Она тут же догадалась почему и покраснела. Ответив «да», она сказала бы ему правду, но в то же время и солгала бы. Но не могла же она в самом деле сказать ему: «Я забыла об ужине, но не об Антуане. Я только что пришла от него. Нам было так хорошо, что мы назначили следующее свидание на завтра».
— Нет, я не забыла. Я просто не знала, что ужин будет у нее. Какое платье надеть?
Она даже удивилась тому, что не испытала радости от мысли, что через несколько часов вновь увидит Антуана. Более того, она почувствовала легкое раздражение. Сегодня днем она достигла пароксизма чувств. Если можно было так выразиться, то чаша была полна. Она предпочла бы спокойно поужинать вдвоем с Шарлем. Она даже открыла было рот, чтобы предложить ему это, но остановилась: это было бы слишком хорошо для него. Но нечестно. Нет, она не желала лгать ему.
— Вы что-то хотели сказать?
— Уже забыла.
— Когда вы размышляете на отвлеченные темы, то у вас еще более безалаберный вид, чем обычно.
Она засмеялась.
— А что, обычно у меня безалаберный вид?
— Абсолютно. Я бы никогда не отпустил бы вас путешествовать одну. Неделю спустя я бы обнаружил вас в транзитном зале аэропорта со стопкой книг. Вы бы успели подружиться со всеми барменами…
У него было такое озабоченное лицо, когда он описывал эту ситуацию, что она стала смеяться пуще прежнего. А ведь он действительно считал, что она ни на что не способна в жизни. И это обстоятельство еще сильнее привязывало ее к Шарлю. Да, именно это, а не его деньги. Он просто принимал ее безответственность, соглашался на тот выбор, который она сделала еще пятнадцать лет назад: не расставаться с детством. А вот Антуана это, должно быть, выводит из себя. Тот образ, что она сама создала, полностью совпадал с тем, который видел Шарль. Он хотел ее именно такой. И может быть, именно это окажется гораздо сильнее любой страсти. Страсти, ради которой надо стольким поступиться.
— Может быть, нам выпить немного виски? Если честно, то я умираю от усталости.
— Полин не хочет, чтобы я больше пила, — ответила Люсиль. — Попросите для себя двойную порцию. Я выпью из вашего стакана.
Шарль улыбнулся и позвонил. «Помимо своей воли, я вновь превращаюсь в маленькую девочку. Еще немного и мне начнут дарить игрушки, а постель будет завалена плюшевыми мишками». Она потянулась, встала и прошла в свою комнату. Посмотрела на постель и спросила себя, а вдруг настанет такой день, когда она проснется рядом с Антуаном.
11
Квартира Дианы на улице Камбон была прекрасна. Апартаменты утопали в свежих цветах. Несмотря на то, что было тепло и даже балконные двери были открыты, в обоих каминах полыхал огонь. Люсиль вдыхала запахи весны, поздней весны, уже обещавшей знойное, пыльное, томное лето, и терпкие запахи горящих дров. Это сочетание было очаровательным. Оно напоминало Люсиль Солоньский лес, куда Шарль возил ее на охоту.
— Это просто замечательно, — сказала она Диане. — Вам удалось в один вечер совместить два времени года.
— Это правда, — ответила Диана. — Только все время не покидает ощущение, будто я оделась не по погоде.
Люсиль рассмеялась. Она смеялась спокойно и очень заразительно, так, что Диана даже подумала, насколько глупа ее ревность. Люсиль прекрасно держалась, и у нее и вправду был такой рассеянный вид… Этим она немного напоминала Антуана, но в конце концов, это могло быть единственным, что сближало их. Да и Блассан-Линьер абсолютно спокоен. А Антуан уже очень давно не был в таком хорошем настроении. Нет, конечно, она ошибается в своих подозрениях. И она почувствовала симпатию, даже благодарность к Люсиль.
— Пойдемте со мной, я покажу вам всю квартиру. Вам интересно?
Люсиль с серьезным видом осмотрела ванную комнату, итальянскую керамику, вслух восхитилась удобством стенных шкафов и проследовала за Дианой в спальню.
— Там сейчас небольшой беспорядок, но вы не обращайте внимания, — заметила Диана.
Опоздав на ужин, Антуан как раз за несколько минут до их прихода, закончил переодеваться и вышел к гостям. Рубашка и галстук, в которых он ходил днем, сейчас валялись на полу. Диана быстро взглянула на Люсиль, но лицо последней ничего не выражало, за исключением легкого смущения воспитанного человека. И все же что-то не давало Диане покоя, что-то точило ее изнутри. Ей было стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. Она подняла с пола галстук и рубашку, положила их на кресло, повернулась к Люсиль, которая неподвижно стояла в дверях, сказала с улыбкой:
