Контакт

Советую прочитать.

Она попыталась дозвониться до дер Хиира, и вновь безуспешно. Ну вот, явился, поставил весь «Аргус» с ног на голову и влез в твою собственную постель. Впервые за всю свою жизнь ты обнаружила, что влюбилась. И на тебе — чуть ли не на следующий день уже считает возможным не отвечать на звонки. Она решила идти на совещание — просто чтобы поглядеть Кену в глаза.

Китц горячо выступал за строительство Машины, Драмлин поддерживал его, но с осторожностью, дер Хиир и Хоникатт, по крайней мере внешне, выражали сомнение, а Питер Валериан корчился в муках нерешительности. Китц и Драмлин уже начали обсуждать, где строить всю эту штуку. Подготовка и даже сборка Машины на обратной стороне Луны из-за расходов на доставку становились невероятно дорогостоящим делом, как и предвидел Си.

— С учетом аэродинамического торможения дешевле послать один килограмм груза на Фобос или Деймос, чем на обратную сторону Луны, — высказался Бобби Буи.

— А где он, этот Фобосидеймос? — пожелал выяснить Китц.

— Это спутники Марса. Я имел в виду аэродинамическое торможение в его атмосфере.

— Сколько времени займет перелет до Фобоса или Деймоса? — спросил Драмлин, помешивая ложечкой кофе.

— Около года, правда, если завести целую флотилию транспортных кораблей и конвейером использовать их.

— Нечего и сравнивать с тремя днями полета до Луны, — вмешался Драмлин.

— Буи, вы попусту тратите наше время.

— Но это же только предложение, — возразил тот. — Повод для размышлений.

Дер Хиир казался рассеянным и невнимательным. Он явно нервничал — то старался глядеть мимо Элли, то безмолвно молил ее взглядом о чем-то. В этом она усмотрела основание для надежды.

— Если вас пугает перспектива сооружения «машины Судного дня», — рассуждал Драмлин, — подумайте лучше о затратах энергии, необходимых для его осуществления. «Машина Судного дня» потребует огромного количества энергии. Если из текста не выяснится, что они предусмотрели гигаваттный ядерный реактор, про эту идею можно будет спокойно забыть.

— И почему вы, ребята, так торопитесь приступить к сооружению Машины? — спросила Элли сразу у Китца и Драмлина. Они сидели напротив, на столе между ними стояло блюдо с рогаликами.

Прежде чем ответить, Китц поглядел на Хоникатта, потом на дер Хиира.

— Наше совещание секретно, — начал он. — Все мы, конечно, знаем, что никто из присутствующих не обмолвится ни о чем перед своими русскими друзьями. Все выглядит примерно так: мы не знаем, каково предназначение этой Машины, но из выводов Дейва Драмлина следует, что речь может идти о новых технологиях, даже отраслях техники. И сооружение Машины имеет экономическое значение. А может быть, и военное. По крайней мере так думают русские. Видите ли, русские попали в трудное положение. Возникла совершенно новая отрасль техники, и им опять придется держаться вровень со Штатами. Что, если где- нибудь в Послании найдется описание оружия, способного принести верную победу?.. Или же из него можно будет просто извлечь существенные экономические выгоды? Откуда им знать? Им придется напрягать экономику, чтобы справиться с постройкой. Вы заметили, что Баруда вел речь об экономической эффективности. Если уничтожить Послание целиком — сжечь ленты с данными, разрушить радиотелескопы, — то русские смогут сохранить военный паритет. Поэтому они так осторожны. Вот почему мы вовсе не склонны к этой идее.

Ну рыба-рыбой, подумала Элли о Китце, правда, далеко не глуп. Холодных отстраненных людей никто не любит. И Китц выработал некую маску дружелюбия. С точки зрения Элли, толщина этой маски была только в одну молекулу.

— А теперь позвольте уже мне задать вам вопрос, — продолжил он. — Вы заметили, что сказал Баруда? Он упомянул, что, оказывается, часть данных утаена. Разве в Послании имеются пропуски?

— Только в самом начале, — отвечала она, — в первые недели. Были потом и кое-какие пробелы в китайской части передачи, информации еще не хватает всем сторонам. Но, по-моему, это не может служить поводом для беспокойства. Мы заполним пропуски при повторении.

— Если оно состоится, — буркнул Драмлин.

Потом дер Хиир перевел дискуссию на практические рельсы: что делать, когда радиоастрономы запишут введение; какие американские, германские и японские фирмы следует заранее оповестить о возможности крупных исследовательских работ; как подобрать ведущий научный и технический персонал для сборки Машины, если такое решение будет принято, и уж совсем коротенько, как обеспечить поддержку работ в конгрессе и среди народа. Он не преминул заметить, что это всего лишь планы, что решение еще не принято и сомнения Советов относительно троянского коня искренни, хотя бы в известной мере.

Китца интересовал и состав экипажа — раз кресел пять, в них сядут пять человек. Кто окажется там? Кому решать? Экипаж скорее всего будет интернациональным. Сколько американцев? Сколько русских? Кто еще? Мы не знаем, что случится с теми, кто сядет в кресла, но пусть в них окажутся наиболее пригодные для этого люди…

Элли не клюнула на живца, и он продолжил:

— Но самое главное, кто будет платить и за что, кто будет изготовлять, кто будет контролировать сборку. Следует попытаться выторговать здесь для Америки еще одного члена экипажа.

— Так как, мы по-прежнему намереваемся посылать самых подготовленных специалистов? — несколько прямолинейно заметил дер Хиир.

— Конечно, — отвечал Китц. — Только кого считать лучшими? Ученых? Людей из военной разведки? Или просто сильных и выносливых? А может быть, патриотов? Это вовсе не ругательство, не хмурьтесь. И потом, — намазывая маслом рогалик, он поглядел на Элли, — следует учесть также вопросы пола. То есть существование двух полов. Посылать ли только мужчин? А если экипаж будет смешанным, то кого окажется на одного больше — мужчин или женщин? Пять — число, как все знают, нечетное. Все ли члены экипажа сумеют сработаться? Словом, продолжение работ чревато бездной упорных переговоров.

— На мой взгляд, это неверно, — возразила Элли. — Речь ведь идет не о месте в посольстве, не о плате за участие в финансировании предвыборной кампании. Дело обстоит куда серьезнее. Кстати, неужели, по-вашему, здесь может найтись место для какого-нибудь мускулистого недоумка, дитятки двадцати годов от роду, ничего еще не знающего о мире, умеющего только бегать стометровку и послушно выполнять приказы? Или для какого-нибудь торгующего собой политикана? Неужели подобные личности могут иметь хоть какое-то отношение к этому делу?

— Конечно, вы правы, — улыбнулся в ответ Китц. — Я считаю, мы сумеем подобрать людей и выработать правильные критерии.

Осунувшийся, с темными кругами под глазами, дер Хиир во многом потерял в личном обаянии. Закончив совещание, он чуть улыбнулся Элли… одними губами. У дверей их уже ожидали посольские лимузины, чтобы доставить назад в Елисейский дворец.

— Я поясню вам, почему лучше послать русских, а не американцев, — говорил ВГ. — Когда вы открывали собственную страну… во времена всяких пионеров, трапперов, скаутов и всего прочего… вам никто не оказывал сопротивления, некому было… вы мчались вперед через весь континент от Атлантики к Тихому океану. И вот результат: вам всегда кажется, что дело разрешится самым легким способом. С нами все обстоит иначе. Нас покорили монголы. Конная культура превосходила нашу. И в своем продвижении на восток мы были куда осторожней. Мы не сидели в глуши, ожидая, что все сложится само собой. Русский народ более приспособлен к сопротивлению, чем вы. Еще соображение — вы, американцы, привыкли к тому, что располагаете самой передовой технологией. Мы же привыкли постоянно догонять вас, в этом смысле теперь каждый человек на Земле сделался русским, в историческом, так сказать, плане. Отсюда следует, что мы более пригодны для выполнения этой задачи, чем американцы.

Даже короткий разговор с глазу на глаз сулил ВГ неприятности… впрочем, и ей тоже, о чем не замедлил напомнить Китц. Во время научных встреч в Америке или Европе ВГ разрешалось провести с ней вечерок. Чаще всего его сопровождал кто-нибудь из коллег или «нянька» из КГБ, именовавшаяся переводчиком, даже когда сотрудник этого ведомства владел английским хуже, чем сам ВГ. Или же этот