Дегтярев поднялся и, улыбнувшись, крепко пожал ему руку.
– Что же ты раньше-то молчал, Максимыч?
– Все не верил как-то!.. – смущенно ответил Горюнов.
– Понимаю… Сам таким был… Но теперь время другое. Подбери себе двух – трех помощников и сегодня же приходи в бюро. Будешь сам делать свой пулемет. Все устроим, освободим от всех дел. Будешь работать только над пулеметом…
Дегтярева глубоко взволновала встреча с Горюновым.
«Эх, и способный же у нас народ! – говорил он себе. – Ведь простой мастеровой, слесарь, а какую штуку придумал! Да и разве он один…»
Как только Дегтярев пришел на завод, ему тотчас же доложили о Горюнове.
Тот привел с собой племянника Михаила Горюнова, слесаря седьмого разряда, и его друга, тоже слесаря, высокого мешковатого парня – Воронкова.
Дегтярев познакомил их с конструктором, которого выделил в помощь изобретателю, и сообщил, что для них уже приготовлены станки и отдельное место в цехе.
Горюнов с жаром отдался работе. Напарники, увлеченные его задором, работали с подъемом, и дело двигалось быстро.
Чутьем опытного конструктора Дегтярев угадал в макете талантливое изобретение. Опасаясь преждевременными советами помешать Горюнову, он приходил к ним редко, но через своих конструкторов следил за работой, неустанно и всемерно помогал.
Горюнов чувствовал это. Внимание и забота Дегтярева вселяли в него уверенность, прибавляли сил и энергии.
Когда все детали были сделаны в металле, Горюнов собрал пулемет и сам отнес его в тир для испытаний. Все видевшие пулемет поздравляли изобретателя с удачей. Однако при стрельбе механизм захлебнулся, и никакие усилия не могли привести его в действие.
Горюнов стоял бледный, осунувшийся, его била нервная дрожь.
В эту минуту к нему опять подошел Дегтярев и ласково положил руку на плечо.
– Ничего, Максимыч, ничего, отладим! Я тоже с неудачи начал, крепись. Теперь другое время, тебя поддержит завод, партия, вся страна, наше дело – общее дело!
Опять в цехе закипела горячая работа, теперь уже под наблюдением самого Дегтярева.
Механизм отлаживали, устраняли мелкие недостатки, тщательно подгоняли детали.
Через некоторое время Горюнов так же, как двадцать лет назад Дегтярев, повез свой пулемет в Москву на испытания.
Скоро на заводе была получена телеграмма, извещающая, что пулемет показал хорошие боевые качества.
В цехах царило оживление. Рабочие от души радовались успеху своих товарищей. С Дегтяревым еще накануне говорили из Москвы по телефону о том, что пулемет Горюнова хорош, но тяжел станок и что этот недостаток может оттянуть его приемку. Дегтярев тут же нашел выход: он посоветовал поставить пулемет на станок своей конструкции…
Правительство отметило новое изобретение присуждением Государственной премии обоим Горюновым, Воронкову и их руководителю – Василию Алексеевичу Дегтяреву.
Это была третья Государственная премия, присужденная Дегтяреву.
Горюнов не дожил до радостного часа, когда его пулеметы начали крушить врага. Государственная премия ему была присуждена посмертно.
Станковый пулемет Горюнова был сделан с воздушным охлаждением. Он оказался значительно легче русского «максима» и лучше его в боевом отношении.
Надежное и маневренное оружие было по заслугам оценено на фронте.
Так же, как Шпагин улучшил модель дегтяревского пистолета-пулемета, создав свой «ППШ», Горюнов, сконструировав модель нового станкового пулемета, подарил воинам образец, в котором были учтены требования, выдвинутые Отечественной войной. Образец прочный, надежный и дешевый в производстве, который с успехом заменил «ДС».
Дегтярев от души радовался успехам своих учеников, потому что эти успехи, увеличивая боевую мощь Красной Армии, приближали час окончательной победы над врагом.
В тылу, как на фронте
Когда опытные образцы пулемета Горюнова прошли положенные испытания, завод получил боевое задание – срочно наладить серийный выпуск нового оружия.
Это была тяжелая задача, так как завод не располагал даже помещением, где бы можно было организовать новое производство…
Но задачу эту следовало решать немедленно – весна 1943 года вступала в свои права, на фронте шли ожесточенные бои…
Экстренное заседание партийного бюро затянулось за полночь, а нерешенных вопросов оставалось еще много. Собственно, решался всего один вопрос – об организации нового производства, но, чтобы решить его, следовало разрешить десятки других вопросов, от которых зависело главное.
Дегтярев, опустив на руки седую голову, сидел у длинного, покрытого зеленым сукном стола и думал вместе со всеми.
