– Это потребует, – продолжал Федоров, – укорочения длины ствола с 800 до 520 мм, установления прицельных дистанций до 1000 метров благодаря соответствующей нарезке прицела, приспособления спускового механизма для одиночной и непрерывной стрельбы и, наконец, замены постоянного магазина вставным на 15–25 патронов. Все работы могут быть выполнены в предельно короткие сроки, так как спусковой механизм для одиночной и непрерывной стрельбы был разработан уже в варианте 1911 года и может быть поставлен в ружье-пулемет.
Предложение Федорова встретило горячую поддержку всех членов комитета, и особенно Филатова, ставшего к тому времени генералом и видным специалистом по теории стрельбы. Решено было немедленно предоставить Федорову возможность осуществить свое изобретение.
Опять Федоров и Дегтярев включились в работу.
В течение месяца они изготовили из федоровских винтовок несколько автоматов под русский винтовочный патрон, а также и под японский патрон калибра 6,5 мм, то есть одинакового с патроном с улучшенной баллистикой, созданным Федоровым перед войной. Японские патроны пришлось взять потому, что федоровские во время войны трудно было изготовить. Автоматы, сделанные под японский патрон, были переданы в авиационные соединения и при испытаниях показали хорошие результаты.
Летом 1916 года в Ораниенбауме в офицерской стрелковой школе началось спешное формирование и обучение первой команды русских автоматчиков.
Наконец-то мечта Федорова осуществилась. Он часто приезжал в Ораниенбаум, сам обучал солдат и офицеров стрельбе из автоматических винтовок и автоматов, давая им ценные советы.
По настоянию Федорова команда была снабжена всеми новейшими техническими приборами: снайперскими прицелами, перископами, биноклями и переносными щитами для укрытий.
Через несколько месяцев эта команда, вооруженная автоматическим оружием Федорова, отправлялась на фронт.
Федоров приехал в Ораниенбаум как раз в то время, когда команда в боевом снаряжении была построена в большом манеже школы.
Филатов, подтянутый и торжественный, быстрым шагом обошел фронт и поздоровался с бойцами. Потом, выйдя на середину зала, он обратился к команде с краткой напутственной речью:
– Молодцы! Вам первым принадлежит честь выступить против врага с новым, скорострельным оружием, созданным русскими оружейниками. Разите им врага, как учили вас здесь, в стрелковой школе, и пуще зеницы ока берегите свое оружие…
Затем команду сфотографировали вместе с Федоровым и Филатовым, и она двинулась в путь.
Выпавший с утра снег запорошил дорогу. Был небольшой мороз. Одетые в серые шинели, теплые папахи и рукавицы, с автоматическими винтовками и автоматами, спрятанными в чехлы, солдаты шли бодрым шагом. За ними двигался обоз со снаряжением и продовольствием.
Федоров, преисполненный гордости, что его десятилетние труды не пропали даром, шагал рядом с солдатами по скрипучему снегу. Он был счастлив. Наконец-то русские воины выступают на фронт со своим, отечественным, автоматическим оружием. Он был горд тем, что именно в России, а не в какой-либо другой стране мира, был создан первый автомат, которому в последующих войнах суждено было стать главным оружием пехоты.
Великое событие
Вскоре после отправки на фронт первой роты русских автоматчиков в оружейном отделе были получены сведения, что изобретенное Федоровым оружие хорошо показало себя в боях. Главное артиллерийское управление срочно заказало первую партию русских автоматов в количестве 15 тысяч экземпляров, а артиллерийский комитет возбудил ходатайство о выдаче изобретателю премии в размере 100 тысяч рублей. Узнав о решении артиллерийского комитета, Федоров поспешил в Сестрорецк, чтоб поделиться этой вестью с Дегтяревым.
В то время Дегтярев снова жил в Сестрорецке. У него была уже большая семья, которая с трудом могла существовать на скромный заработок мастера-оружейника. Измученный жизнью по частным квартирам, Дегтярев мечтал построить собственный домик и даже делал кое-какие попытки, но это оказалось ему не под силу.
«Наконец-то я смогу, – думал в дороге Федоров, – оказать помощь замечательному мастеру, не жалевшему сил для работы над винтовкой».
День был воскресный, и поэтому Федоров направился не на завод, а прямо на квартиру Дегтярева, надеясь застать его дома. Дегтярев в это время разгребал снег около ворот. Он очень обрадовался приезду Федорова и, воткнув лопату в сугроб, открыл калитку, приглашая гостя домой.
– Давайте пока посидим тут на лавочке, – сказал Федоров, – погода теплая, а мне очень редко случается бывать на воздухе.
Дегтярев согласился и, смахнув со скамейки свежий снежок, усадил Федорова.
– Я приехал, чтоб сообщить вам, Василий Алексеевич, одну новость, – заговорил Федоров, – есть надежда что в скором времени я получу большую премию за автоматическую винтовку. Так вот, я считаю необходимым половину этой премии передать вам за вашу в высшей степени добросовестную и самоотверженную работу.
– Что вы, Владимир Григорьевич, да как же так? – растерянно спросил Дегтярев.
– Нет, нет, об этом не стоит и говорить, я уже подал в комитет прошение о выделении половины премии вам, так что о возражениях не может быть и речи.
Дегтярев был очень растроган.
– Душевно вас благодарю, Владимир Григорьевич!..
– Ну, разговор об этом окончен. Покажите-ка мне лучше свое изобретение. На этот раз мы, кажется, сможем поговорить без помех… Мне Филатов рассказывал…
Они вошли в тесную комнату, служившую Дегтяреву одновременно мастерской и спальней.
