– Однако я не стремлюсь делать это сознательно.
– Возможно, это придет со временем, – заверяет он. – Знания приходят постепенно, маленькими порциями. Иначе наступит пресыщение.
Я сразу узнаю цитату. Так говорят суфии. Интересно, уж не дразнит ли он меня?
– Запоздалый подарок на твой день рождения, – говорит он, вытаскивая крошечную голографическую газету прямо из воздуха.
Мне приходится напрягать зрение, чтобы прочесть заголовок: «Нью-Йорк таймс».
– Шестнадцатое сентября, – поясняет он, – твой день рождения. Я заготовил для тебя еще двести таких же в ГВР. Ты можешь узнать все, что происходило в мире в этот день, до того как прекратили выходить газеты. Посмотришь, какие события увековечивает твой день рождения.
Я благодарю его. Я удивлен и растроган. Но я вынужден поправить его: я родился третьего марта.
– Я ошибся… – говорит он после некоторого раздумья. – К счастью, у меня есть все номера «Нью-Йорк таймс» и за этот день. А если тебе не нравится «Таймс», у меня есть тысячи других газет.
– А как так получилось, что ты ошибся?
– Ты иногда что-то забываешь, ведь так? Так же и я, – объясняет он. – У меня есть специальная подпрограмма, чтобы было интереснее жить.
Это меня удивляет. Мне хочется еще поспрашивать его, но я боюсь показаться невежливым. Однако Маласи прочел вопрос на моем лице. Он поясняет, что мог бы заблокировать программу, но в таком случае он перестанет быть самим собой.
Это мне понятно. Если принять, что он говорит правду. Хотя с другой стороны, если это – правда, разве может такое забывчивое существо пилотировать корабль?
– Я ограничиваю свою память несколькими терабайтами, чтобы больше быть похожим на человека, – говорит он.
Он прерывает мои размышления вопросом, от которого все мое тело сжимается.
– Ты давно любишь Пандору?
Я ничего не отвечаю.
– Я вижу это по движениям твоего тела, – говорит он. – По температуре кожи, когда ты на нее смотришь. Не беспокойся, я ничего ей не скажу.
– Можешь сказать, если хочешь.
Он смотрит на меня и улыбается.
– Я никогда не встречал никого, похожего на тебя, – говорю я ему.
– Совершенно верно, – отвечает он. – Я единственный в своем роде.
– Ты чего-то хочешь от меня?
– Я хочу дружить с тобой, – отвечает он, – если ты не против.
– Щедрое предложение, – осторожно отвечаю я.
– Еще один вопрос, – продолжает он, когда появляется Пандора.
Вопрос, который он задает мне, таков, что Пандора велит ему оставить меня в покое.
– Не обращай внимания, Хаджи, – обращается она ко мне. – Ему хочется пошалить, но его подводит ужасное чувство юмора.
Тогда я вежливо улыбаюсь им обоим и возвращаюсь в салон. Я самостоятельно пристегиваю ремень, смотрю на братьев и сестру и задумываюсь над вопросом Маласи.
Нет ли у меня ощущения, что в моей жизни чего-то не хватает?
Нет. А должно?
ПЕННИ
Я могу вызывать события, просто думая о них.
Правда, могу. Случается это не часто, и я не совсем понимаю, как у меня получается, но во мне есть какая-то психокинетическая сила, впрочем, я могу ошибаться, и это просто совпадения. Я никогда не рассказывала об этом мамам, потому что уверена, они посчитали бы это простым совпадением.
Все решили отдохнуть и отправились кататься на коньках, остались только я и Лулу. Мне надо было помочь ей с оперой, потому что вторая ария вышла просто идиотской. Мы провозились где-то с полчаса, проигрывая ее взад и вперед, но потом она захотела тоже покататься на коньках, и мы выскочили из дома как раз в тот момент, когда мимо проносились Бриджит и Слаун. Они бежали наперегонки и смеялись. Слаун заметила меня боковым зрением и, видимо, решила, что подшутить надо мной важнее соревнования, она повернулась ко мне и высунула язык. Я как раз собиралась оттолкнуться в этот момент – левая нога на носке, правое колено готово начать движение. Я посмотрела на нее, и время для меня вдруг замедлилось. В голову мне пришла неожиданная мысль, распустившись, словно цветок, под старой фотографией: она может упасть. И я ее сглазила. Я скрестила пальцы и подумала: «Вот сейчас!»
Ее конек зацепился за что-то, возможно за ледяной нарост. Или это была сила моей мысли? В любом случае, она споткнулась, взмахнула руками, и у нее подогнулись ноги. Она старалась удержаться от падения и поэтому не ударилась со всего маха головой об лед. Правда, такое падение не убило бы ее, она даже не пострадала бы, поскольку мамы заставляют всех нас надевать огромные шлемы. Однако одна нога у нее подогнулась, и при падении она сломала себе несколько костей. Я не знаю сколько, они это проверяют сейчас. Все получилось не совсем так, как мне хотелось бы, но загадочно и страшновато. Все посмотрели на
