возникает это чувство. Ведь природа здесь богатая, все цветет, много света и жизни. Следов запущенности нет вовсе, но чувство не покидает меня, здесь грустно, неправильно, жутковато.
Возможно, я просто переживаю, что эти места околдуют Нгози и Далилу, как и Рашида. Однако причин для беспокойства нет никаких. С другой стороны, если это суждено, ничего не поделаешь. Возможно, я чувствую себя так из-за Гессы. Может, я боюсь потерять всю семью, как потерял сестру? Но я приемлю и эту возможность. Никак не могу разобраться. Нужно либо позвонить отцу, либо помедитировать, либо и то и другое.
Мы очень мягко приземляемся.
– А теперь начинаются приключения, – говорит Пандора.
Снаружи наши тети и целая шеренга девочек замерли в ожидании: жительницы Нимфенбурга, наши кузины, наши нимфы и амазонки, дети воды, джинны. Все лица мне знакомы, некоторые в большей степени, некоторые в меньшей. Особенно радостно улыбаются наши прошлогодние гостьи – Бриджит, Оливия и Томи, которые приезжали в Египет год назад. Я называю их про себя «игривая девочка», «застенчивая девочка» и «поэтесса». Мне приятно снова увидеть их, но еще больше мне хочется познакомиться с остальными, ведь с ними я лишь несколько раз разговаривал по телефону и никогда их не видел.
Тетя Шампань рада нас видеть, называет нас миленькими, обнимает каждого по очереди. Она целует меня в макушку, и я чувствую резковатый аромат апельсиновой воды и мыла с бергамотом. Моя семья считает ее самой красивой из поколения отца, но мне так не кажется, к тому же она и вполовину не так душевна, как Пандора, но ее доброту, кажется, можно потрогать, так нежны ее прикосновения.
Тетя Вашти нас не обнимает, что меня не обижает и не удивляет, отец говорил нам, что она не любит, когда к ней прикасаются. Вашти сдержаннее Шампань, но она искренне улыбается нам, спрашивает, как мы себя чувствуем, и просит обращаться к ней, если нам будет что-то нужно, так как она хочет, чтобы мы чувствовали себя как дома. Они такие разные: светловолосая гибкая Шампань и Вашти, брюнетка, ростом немногим выше Далилы.
Впрочем, мы все совершенно разные: девять девочек, Шампань, Вашти, трое нас и Пандора. В нашей крови присутствуют гены всех этнических групп, словно мы – символ расовой гармонии. Однако причина не в терпимости, а в необходимости выжить.
Генетическое многообразие может помочь нам бороться с чумой. На кого больше всего похож я? Из всех присутствующих скорее на поэтессу Томи или на маленькую Катрину. И хотя я просто человек, а они немного больше, мы все как бы сделаны из одного теста.
Я говорю им, что для нас большое счастье находиться с ними, и благодарю за гостеприимство. Я выражаю надежду, что мы не причиним им беспокойства.
Нас разделяет культура. Мне кажется, что мы чувствуем себя гораздо непринужденнее, чем девочки. На них неудобная школьная форма, в которой они так похожи на солдатиков, мы же ведем себя как посланники другой страны, хотя на нас надеты простые шерстяные плащи.
Все хотят произвести впечатление, но они как будто боятся, что у них это не получится. Можно ли им в этом помочь?
Я еще ничего не успел придумать, а Нгози уже рассмешил девочек, в шутку сравнив себя с деревенским парнем, приехавшим в гости к городским кузинам. Девочки смеются, а мой брат сияет от удовольствия, словно павлин, довольный произведенным впечатлением, особенно на тех, кто ему нравится больше.
Шампань делает знак, и младшие девочки надевают нам на шеи гирлянды из ярко-синих васильков. Они ведут нас мимо каменных львов и лебедей к дворцу. Кузины полны очарования, они улыбаются, и я улыбаюсь в ответ, но когда мы подходим к зданию дворца, у меня появляется чувство какой-то тесноты.
ПАНДОРА
У Вашти холодные руки. Морщинистые руки моего деда всегда бывают теплыми. Ледяные руки Вашти касаются моего запястья, проверяют лимфатические узлы. Я стараюсь не дрожать. Если бы Вашти осматривала пациента так, как это делает мой дедушка, было бы так хорошо, и не важно, что она настоящая, а он – всего лишь компьютерная симуляция. Моему дедушке принадлежит огромная косметическая империя – дюжины офисов по всей виртуальной Бразилии, – но он всегда находит время, чтобы узнать о моем здоровье. Он очень добрый, и я благодарна тому, кто его программировал. Когда я была ребенком, время от времени дед делал мне уколы и всегда перед этим растирал мне руку, а после давал конфет.
– Жизнь бывает горькой и трудной, так что наполни карманы сластями, – говаривал он.
Я давно уже выросла, но и сейчас всегда беру у него конфетку.
Я предпочла бы, чтобы меня осматривал дедушка, но мне нужен настоящий, а не виртуальный специалист, а из живущих на земле врачей Вашти – лучший иммунолог.
Она сканирует мой кишечник, печень, легкие, зобные железы, селезенку и сердце, ищет отклонения. Голографические изображения органов поворачиваются, словно кусочки мяса на вертеле, а сканируемая информация передается ей в наушники.
– Все жизненно важные органы в порядке, – говорит она.
Она делает анализ крови и замечает небольшое, вероятно, безобидное изменение лимфоцитов, но она считает, что на это нужно обратить внимание. Теперь она долго будет считать это признаком опасной мутации, патогена, который мы называем Концом света.
В виртуальном Сан-Паулу моими друзьями были программы, которые вели себя как дошкольники, чтобы я чувствовала себя полноценным ребенком в полноценном обществе. В то время я считала, что они такие же живые, как я сама, теперь же я понимаю, что на самом деле Вашти – моя самая давняя подруга. Мы познакомились в первый день учебы в школе в Дебрингеме, нам было по шесть лет тогда, и я так боялась, что дети будут насмехаться над моим акцентом. Вашти никогда ничего не говорила о моем акценте, даже в шутку. Она учила меня хинди, я ее португальскому. Мы подружились, и первые два года всегда держались вместе. Потом у меня появились новые друзья, она ревновала. Ее не назовешь покладистой, она остра на язык. И до сих пор стоит мне возмутиться по какому-нибудь поводу, она умудряется заставить меня почувствовать, как глупо я веду себя, просто впадая в неожиданную для меня задумчивость.
И еще хочу добавить про Вашти. Какие чувства должно вызвать у человека известие о том, что мир, его окружающий, – мир поддельный, а в мире настоящем люди – миллиарды людей – погибли? Вашти считает: это самое лучшее известие в ее жизни. Она редко сознается в этом, но выпейте с ней вина и спросите ее об
