- Так они и не нападали. - Попробовала я оправдаться.
- Ага, до сегодняшнего дня, - буркнул Кактус.
Спорить с ними обоими я не стала, и оставшееся расстояние до первого вагона состава мы прошли в молчании.
Обе двери теплушки были открыты, одна полностью, другая наполовину. Но здесь тоже таилась опасность. Во-первых, кто-то мог прятаться под вагоном, во вторых кто-то мог прятаться непосредственно в вагоне. Многие твари Зоны любят подобные укромные местечки. Поэтому пытаться забраться внутрь мы не торопились. Кактус присел, держа в одной руке фонарь, в другой автомат, и стал вглядываться в пространство между ржавыми колёсами. Колотун занялся изучением внутренности вагона, пошвырял болты, постучал по двери. Я стояла спиной к ним с оружием наизготовку – после выстрела Колотуна собаки держались поодаль, но уходить не собирались.
- Порядок, - Колотун подтянулся на руках и запрыгнул в теплушку, Кактус последовал за ним и протянул руку мне.
- Славка, давай!
Кинув автомат на плечо, я ухватилась за Кактусову руку, который втащил меня внутрь так энергично, что я растянулась бы на полу, не поддержи меня вовремя Колотун. Свершив это доброе дело, он направился в конец вагона, где невозмутимо уселся на пол, прислонившись спиной к торцевой перегородке. Уселся, достал из-под куртки флягу с водкой и принялся откручивать крышку.
Я подавила тяжёлый вздох. Опять пить. Ко многому я уже привыкла в Зоне, например, меня больше не мутит от вида трупов на разных стадиях разложения, мне уже не противно ползать на четвереньках по всякому дерьму, я даже перестала замечать, что по возвращению из Зоны от меня несёт как от мусорного бака. Сложнее было свыкнуться с постоянным ощущением опасности и зависимости от обстоятельств. Но и это я тоже сумела. А вот глотать водку с горла – перебор. Это унизительно. Словно Зона хочет отобрать у меня не только здоровье и молодость, но и человеческий облик в целом.
И всё же тут ничего не поделаешь, отказаться от водки в Зоне это медленный способ самоубийства. Поэтому мы с Кактусом уныло переглянулись, подошли к Колотуну и сели по обе стороны от него, сбросив с плеч рюкзаки. Никакая опасность нам пока не грозила, твари Зоны не настолько глупы, чтобы лезть в замкнутое пространство, в котором притаились вооружённые люди. Было слышно, как собаки рыскают вокруг вагона, шумно втягивая ноздрями воздух, но не приближаются к дверям. Перекур.
Я устало вытянула ноги и положила автомат на колени. АКМ-74, старенький, видавший виды, но простой и надёжный как советский рубль. У меня, конечно, достаточно денег, чтобы приобрести более навороченный ствол, но я слишком привыкла к этому. Мой автомат для меня не просто оружие, а что-то вроде талисмана на счастье. Он остался мне от старшего брата.
У Кактуса тоже автомат. АН-94, только новенький, с оптическим прицелом. А вот Колотун в недалёкие рейды ходит с дробовиком «винчестер», предпочитая скорострельности убойную силу. Поэтому когда мы втроём влипаем в очередную передрягу, то квадратные километры Зоны узнают об этом по характерному звуку нашей огневой мощи. Истеричные почти беспрерывные «та-та-та-та-та-та» наших с Кактусом автоматов, разбивают веские и вдумчивые «БАХ! БАХ!» дробовика Колотуна.
Фляга с водкой оказалась у меня в руках. Вообще-то я имела свою, но мы привыкли по-братски пить из одной фляги. Кончится эта, дойдёт очередь и до моей. Сделав три больших глотка, я зажмурилась и часто задышала. Желудок попытался взбунтоваться, но я справилась с ним усилием воли и расслабленно откинулась на стену вагона. Коса мешалась и я, вытащив её из-за спины, перебросила через плечо. Некогда коса у меня была роскошная. Тёмно-пшеничного цвета, в руку толщиной, ниже пояса длиной. Теперь вот только длина от неё и осталась, волосы поредели, стали тусклыми и ломкими. Может, виной тому радиация, а может, то, что нет у меня сейчас ни времени, ни желания ухаживать за ними, как раньше. Но косу я не обрезала. Она была единственным, что осталась от той домашней девочки Славки, милой младшей сестрёнки сталкера Хмеля.
- Кажется, собаки уходят. - Через какое-то время заметил Кактус, - Наверно, скоро можно будет выходить?
С Кактусом мы сошлись случайно, уже тогда, когда я снискала определённую известность среди сталкеров, благодаря своим «необычным» и «необъяснимым» способностям. Он был моим ровесником, и с ним мне оказалось легче найти общий язык, чем с матёрыми бродягами. Не смотря на молодость, Кактус за неполных два года в Зоне сумел стать уважаемым бродягой, его приглашали к себе и «Долг», и «Свобода», но он предпочитал небольшие компании таких же одиночек, как и сам. Настоящее имя Кактуса - Женька, а кличку свою он получил за вечно растрепанный вид. Его волосы, которые он наотрез отказывался подстригать, и впрямь торчали во все стороны, как колючки.
- Подождём ещё немного для подстраховки, - распорядился Колотун.
Он прибился к нам позже, и был как раз из этих, из матёрых. Впрочем, прибился, не то слово, скорее это мы прибились к нему. И я, и Кактус хотели ходить глубже в Зону, не имея проблем с обосновавшимися там сталкерами ветеранами, которые насторожено относились к незнакомцам на своей территории. А Колотун был в тех местах хорошо известен. Так и образовалось наше знаменитое трио: Колотун, Кактус и Славка. Ещё нас называли - здоровый, лохматый и девчонка. Больше в нашу маленькую группу мы никого не приняли, хотя многие набивались.
Со стороны наверно создаётся впечатление, что главный у нас Колотун, но это не так. На самом деле главного у нас нет. Мы просто гармонично дополняем друг друга. А если Колотун иногда покрикивает на меня и Кактуса, или в некоторых ситуациях принимает решение за нас троих, то, учитывая разницу в возрасте ему это позволительно.
Слепые собаки всё-таки ушли, издалека донёсся их азартный вой. Это было знаком для нас - стая напала на след другой добычи, а значит, можно покидать вагон. Что мы и сделали незамедлительно. Спрыгнув на землю, я повела по сторонам лучом фонаря, дабы убедиться, что опасности действительно нет. Опасности не было, но за время, что мы провели в теплушке, ночь окончательно опустилась на Зону.
Всё вокруг изменилось далеко не в лучшую сторону. И дело даже не в том, что теперь было темно, это само собой, но другой стала сама структура пространства. Окружающие предметы больше не вписывались в перспективу, темнота местами казалась вполне материальной (а может, так оно и было), лучи фонарей странным образом преломлялись, словно упираясь в окружающие нас невидимые гигантские осколки битого стекла. Местами воздух светился и плавился, кое-где над травой проскакивали фиолетовые электрические разряды, это давали о себе знать аномалии, незаметные при дневном свете. Ночь над Зоной - это всегда фантасмагорическое зрелище, неповторимое и незабываемое.
- Предлагаю пройти по рельсам до моста, - сказал Колотун, отвлекая меня от созерцания ночной Зоны, - А там свернём в сторону Кордона. Возражений нет?
Возражений не было, и мы медленно двинулись по шпалам в прежнем порядке. То чего мы опасались, уже случилось – ночь застала нас в Зоне под открытым небом, и торопиться сейчас было не только бессмысленно, но и опасно. В довершение всех радостей, не успели мы отойти далеко от мёртвого состава - пошёл дождь.
Дожди в Зоне идут очень часто, если не сказать постоянно. Пытаться прятаться от них не имеет смысла, даже если пересидишь один, обязательно попадёшь под другой. И хорошо если это будет мелкий, моросящий дождик, а не ливень, внезапно обрушивающийся с небес водяной стеной.
Вот как сейчас.
Я остановилась, потому что видимость, которая и так была никудышной, стала никакой; луч фонаря просто увяз в струях воды. Кактус налетел на меня сзади, выругался и тоже встал. Так мы и стояли, не зная как двигаться дальше в таких условиях, а дождь лупил по нашим плечам и капюшонам и шумел так, что даже пытаться разговаривать было неохота.
К счастью продолжалось это недолго. Вскоре ливень начал выдыхаться и превратился в обыкновенный дождь. Не в грибной, конечно, дождичек, но под таким уже можно было идти.
- Славка! – позвал Колотун. - Давай уже двигай дальше.
- Ага. – Откликнулась я и даже сделала несколько шагов по шпалам, но снова остановилась. Кактус налетел на меня во второй раз и что-то злобно зашипел, но я подняла руку, призывая к тишине. И он, как и положено опытному бродяге, вняв предостерегающему сигналу, моментально заткнулся и замер без движения.
