— Знал. Не знал деталей, поскольку он только составлялся, но просил Вольдемара прислать конечный результат. Просьбу он выполнил.
— Ну ладно, пусть он ограничил власть своих вассалов…
— Ваше величество… у вас тоже есть вассалы.
Артон остался сидеть с открытым ртом, но тут же очнулся.
— Можно принять такой же кодекс и…
— И получить кучу бунтов в коронных землях и во владениях всех вассалов. Большинство, конечно, не поймет сути, но умные люди найдутся всегда. Как вы думаете, почему начались выступления против нового герцога?
— Потому что он — никому не известный выскочка?
— И это тоже. Волей-неволей, но он ваш сторонник, поскольку только вы стоите между ним и остальной знатью, недовольной его быстрым возвышением. Если он лишится вашей поддержки — его съедят.
Артон поморщился. Видно, вспомнил кое-какие разговоры.
— И устроить еще один бунт накануне нового вторжения Эриха?
— О-о-о, для таких людей Эрих предпочтительней вот этого, — герцог кивнул на кипу бумаг. — Эрих не меняет мироустройства, а вы с помощью этого можете получить неограниченную власть в королевстве.
— Граф Утонский?
Герцог поморщился:
— Этот дурак? Вы думаете, он хоть знает об этом кодексе? Он просто самый громкий крикун, вот его и используют как таран. Хотелось бы мне знать, кто стоит за ним… Когда граф Танзани вернется и начнется обсуждение нового герцога, уверен, этот граф Утонский будет громче всех кричать против.
— Но его слово ничто на совете.
— Сомнение зародит, а это главное. Вряд ли они надеются так просто скинуть этого… «выскочку», я ничего не напутал?
— Да. Я слышал, как Вольдемара называют именно так.
— Ха! Что-то никого из этих «не выскочек» не было слышно, когда надо было усмирить мятеж. Зато сейчас зашевелились… Требуют урезать владения бывшего герцога в наказание за мятеж, даже забрать герцогство в корону… Но это предлагают совсем безрассудные.
— Ну да, — король хмыкнул. — После такого меня съедят с потрохами. Я только одного не пойму: ты говоришь, что если я попытаюсь применить этот свод законов во всем королевстве, то вызову бунт… Но ведь Вольдемар ввел, и как-то не слышно криков против.
— Ваше величество, там уже бунт. Куда уж дальше? Сейчас все эти нововведения благородные восприняли как наказание за поддержку мятежа и по большей части смирились. Выступления начнутся, но позже, когда они осознают реальность. Но тогда, если я хорошо узнал Вольдемара, шансов у них уже не будет. Наиболее умные и дальновидные наверняка поняли много больше. Но найти желающих на новый мятеж не так-то просто после того, как новый герцог показал, насколько быстро он умеет расправляться с бунтовщиками. К тому же часть его сторонников уже утвердилась, в других областях поменялись наследники, а бывшие владельцы отправились в вашу армию искупать вину и влиять на ситуацию в герцогстве не могут. Вольдемар ловко все устроил. Кажется, реальных соперников в герцогстве у него не осталось. А с момента гибели сына бывшего герцога не осталось и того, кто сможет повести за собой людей.
— Сегодня должен граф прибыть с пленными.
— Ну да. И сам бывший герцог тут. Второй же его сын еще молод.
Артон нахмурился:
— Меня беспокоит, что Вольдемар не разобрался с семьей герцога. Что он задумал?
— Этот Вольдемар очень странная личность, ваше величество. Признаться, я тоже долго думал, в чем тут подвох, потом вспомнил разговоры с ним и понял.
— Поняли, в чем подвох? Зачем он их оставил в живых?
— Часто подвох в том, ваше величество, что никакого подвоха нет. Он их оставил в живых просто потому, что ему их жалко.
— Жалко?
— Да. Такой он человек.
Король задумчиво расшнуровал ворот рубашки и достал небольшую золотую монетку странной чеканки, подвешенную на шнурке через просверленную в ней дырочку. Герцог узнал монету. Такие были у Вольдемара — монета его родины. Однако для короля она явно значила много больше, чем просто золото, иначе не носил бы на груди. А историю ее появления у него король категорически отказывался рассказывать кому бы то ни было.
— Если бы дело касалось не Вольдемара, — задумчиво проговорил король, вертя монету, — я бы даже после ваших слов продолжал искать скрытые мотивы. Но с ним… я не могу его понять… И знаете, что самое смешное, герцог? Вы могли бы и не уговаривать меня поддержать его. Я ничего не могу с ним сделать, пока не верну этот долг, — король поднял монету повыше.
Недоумевающий герцог, чтобы получше обдумать слова, которые надо сказать, глотнул вина.
— Долг? А что вам мешает вернуть монету Вольдемару?
— Он не возьмет. Условия ее возвращения он поставил весьма конкретные… Очень интересный человек… Мы могли бы стать друзьями, если бы… Ладно, герцог, я распоряжусь отложить заседание королевского совета до возвращения графа Танзани. Сразу заслушаем и его по ситуации в мятежном герцогстве. Насколько там все успокоилось, и можно ли снимать с его границы войска.
Герцог поклонился.
— Да, герцог, — остановил его король в дверях. — Вы говорили, что этот кодекс позволит ограничить власть феодалов в пользу короны… Вольдемар не просчитал, что он может быть применен против него?
— Не просчитал? — Герцог задумался. — Мне кажется, ваше величество, что ему не надо было ничего считать. Он прекрасно знал, к чему это может привести. Более того, думаю, он сознательно дал вам в руки это оружие.
— Ты хочешь сказать, — нахмурился король, — что он сознательно решил ограничить свою власть в пользу королевской?
Ленор развел руками:
— Судя по всему, да.
— Я не понимаю… я совсем его не понимаю…
— Зато, если вы решитесь бросить вызов произволу крупных феодалов и ограничить их аппетиты, то у вас есть надежный союзник. Но если вы этой борьбы не хотите, тогда лучше будет его сдать.
— Сдать?
— Да. Пока новый герцог у власти со своим кодексом и парламентом, у вас будет только два выхода — либо вы поддерживаете его и распространяете эти законы на все королевство со всем сопутствующим, либо вы сдаете герцога совету, и они очень быстро все это прекратят, и все станет как прежде. В противном случае вы получите войну внутри королевства.
А вот этого выбора Вольдемар скорее всего не предвидел, подумал герцог. При всех его знаниях и подготовке, которую дали очень неплохие учителя, реального опыта ему сильно недостает. Зато сам герцог об этом подумал сразу, как услышал о кодексе. Подумал и быстро понял, как это можно использовать для укрепления королевской власти. При всем своем громком титуле, герцогство Алазорское не было крупным или влиятельным. К тому же оно сильно пострадало во время одного из мятежей полвека назад, и с тех пор герцоги с трудом сводили концы с концами. Если бы отец Артона не приметил на охоте расторопного и не по годам рассудительного юношу, род Алазорских, скорее всего, угас бы. А так король приблизил его к себе, привлек к делам. Вскоре Ленор Алазорский превратился в отличного помощника, позже стал председателем королевского совета и канцлером. На этом посту он много трудился, чтобы сломить сопротивление крупных феодалов и подчинить их королевской власти. Многое было сделано, но многие начинания провалились. Со смертью же короля, еще неизвестно, не насильственной ли, многое из того, что удалось сделать, было
