– Но это тебе, наверное, не интересно. Ты же у нас специалист по индийской мистике. А индусы, кажется, не верят в дьявола. Так?
– Почти. Есть, конечно, разные темные силы и духи зла, такие, как пишачи и ракшасы. Но дьявола в европейском понимании нет, ты права.
– Счастливые! – вздохнула Диана.
– Хотя… знаешь, я вспомнил. В самом древнем памятнике индуизма, Ригведе, есть целых три странных божества.
– А как их зовут?
– Не так, как твоих средневековых знакомцев. Но тоже примечательно: первый из них – Аджа Экапад, что в переводе с санскрита означает «Козел одноногий». В комментариях пишут, что это второстепенное божество с неясными функциями, упоминается обычно вместе с Ахи Будхнья.
– А это кто? – полюбопытствовала Диана.
– Ахи Будхнья буквально означает «Змей глубин», – важно продолжил Мак. – Снова неясное божество, по имени которого мы можем догадаться, что оно живет на дне водных потоков. Хотя это не обязательно. Упоминается обычно вместе с Аджа Экападом.
– Логично.
– И еще с Апам Напатом.
– И кто этот третий?
– Тоже как-то связан с водой. Его имя означает «Отпрыск вод». Упоминается вместе с Ахи Будхнья и Аджа Экападом.
– Неразлучная троица! – хмыкнула Диана.
– И не говори, – кивнул Мак. – Эта троица немало крови попортила индологам, переводчикам и комментатором Ригведы. Из текста Вед выяснить о них почти ничего не удалось. В более поздней литературе они не упоминаются. А образы чем-то близки к описанию дьявола в европейской традиции: козлище и змей. Правда, есть еще отпрыск какой-то. Непонятно даже, как он выглядит.
Следующей ночью Диане приснился сон. Она увидела мерзкое существо с туловищем змеи и головой козла. В козлиной пасти было яблоко, и существо явно предлагало плод Диане. Она взяла яблоко в руки. Но оказалось, что это не яблоко, а мороженое, сорта luxury, как было написано на блестящей упаковке. Диана выбросила мороженое, которое тут же превратилось в лягушку и ускакало.
«Ты… Апам Напат?»
«Откуда ты знаешь мое имя?» – проблеяла козлиная голова. Существо было недовольно осведомленностью Дианы.
«У меня есть мой зайка! Он умный и все знает! Он мне сказал!»
Существо мелко и гадко захохотало:
«Как ты говоришь? Зайка?»
«Да, он мой зайка. Ему нравится, когда я так его называю».
«Какой же он зайка? Вот посмотри сама!»
Существо движением морды указало за спину Дианы. Она обернулась и увидела Мака. Это был он, но выглядел… По правде говоря, он выглядел как козел. Только нога у него была всего одна.
«Аджа Экапад!» – в ужасе прошептала Диана.
«Он самый, – козлиная голова кивала. – Да ты не расстраивайся! На себя посмотри!»
И Апам Напат снова кивком головы указал Диане почему-то под ноги. Диана опустила голову, и оказалось, что она на берегу источника. Темная вода отражала ее тело. Но отражение выглядело странно. Оно было вытянуто и блестело чешуйчатой кожей, совсем как… змея?!
«Ахи Будхнья».
Непонятно, сказала это Диана, или Апам Напат, или это лишь подумалось им обоим. Страшная догадка промелькнула в уме у Дианы.
«А ты… ты, выходит, наш общий ребенок?»
«Почти так, – Апам Напат снова то ли смеялся, то ли блеял. – Почти, да не совсем. Вернее, совсем не так. Я не ваш ребенок. Я – это вы вдвоем, вместе. Ваше слияние, соединение. Двое как одно целое. Все, как ты хотела, Диана, все, как ты хотела, Салмакида, все, как ты хотела, Ахи Будхнья, все…»
Диана проснулась в холодном поту и от чувства тошноты. Она вскочила с кровати и кинулась в туалет. Над унитазом сделала пару попыток проблеваться, но ничего не выходило из охваченного судорогами живота. Диана ополоснула в ванной лицо и рот и вернулась в комнату.
Мак проснулся и сидел на кровати, несколько нездешний от прерванного сна.
– Что с тобой?
– Ничего.
– Тебя тошнит?
– Немного.
– Ты беременна?
Диана обозлилась:
– От кого? От ветра? Ты когда со мной в последний раз занимался сексом? У меня после этого уже два раза месячные были, ты просто не заметил.
– От ветра…
Мак раскачивался, сидя на кровати, и говорил речитативом:
– От ветра, от камня, от воды…
– Эй, ты что? – Диана толкнула Мака в плечо.
– А?
– Ты что, бормочешь во сне?
– Нет. Просто вспомнил. Некоторые древние народы, этруски, например, считали, что женщина беременеет не от мужчины, а от духов, которые живут в ветре, камне или воде. Поэтому невесты ходили к священному камню или источнику, чтобы понести.
– Невесты и сейчас так делают. Приезжают к Медному всаднику и на набережную у Стрелки Васильевского острова. Зайка, а когда мы поженимся?
Мак словно не услышал вопроса:
– В Калининграде, представляешь, все невесты приходят к могиле Канта. Такой обычай. И не только приходят, но и садятся на надгробие. Я сам видел. Чтобы уже наверняка забеременеть от мертвеца. Смешно, ведь Кант был убежденным девственником. А теперь, то ли в награду, то ли в насмешку, посмертно получил право первой ночи всех невест города Кенигсберга.
– Тебя разбуди посреди ночи, и ты расскажешь что-нибудь эдакое, – пробурчала Диана.
– Тебе не нравится?
– Нравится. Даже очень. Ты у меня такой умный! Я тебя люблю.
– Я тебя тоже.
– Давай спать.
– Ага.
Диана легла, и Мак тоже принял горизонтальное положение.
– Да, а почему тебя тошнило?
– Не знаю. Сон дурацкий приснился.
– Странно… – задумался Мак.
– Что?
– Мне тоже снился сон. Что ты собака. И на тебе много-много щенят.
– Дурацкий сон.
– Нет, не дурацкий, и это даже не совсем сон, – возразил Мак. – Я видел. Ты такая, когда спишь. То есть когда твое тело спит, твоя душа имеет вот такую форму. Форму собаки. У каждой души есть вторая форма. Это еще не сама душа, она спрятана глубже, это ее другое тело, ночное, сонное. И ты собака. А щенята – души твоих детей. Они еще не рождены, но уже витают рядом с тобой, пьют, как молоко, твои соки. И ждут, пока ты дашь им тела.
– Зайка, ты меня пугаешь, – призналась Диана. – Лучше поспи.
– Нет, это нормально. Ничего страшного.
