приставали.
Каждый турок знал, по крайней мере, несколько русских фраз: «Наташа, ты очень красивая!», «Наташа, я тебя люблю!», «Наташа, приходи на пляж, будем смотреть на звезды!»
Они повторяли эти фразы как заклинания, с ужасным акцентом, возможно, даже не понимая их смысла. Они твердили их каждой русской туристке: девочкам школьного возраста и почтенным матронам, стройным и тучным, симпатичным и уродинам. Они заклинали русских женщин, как восточный факир заклинает змей, только что не играли на дудочках, но этого и не требовалось. Они делали непристойные жесты и движениями тела показывали, как именно будут смотреть на звезды.
Диана никогда бы не подумала, что это работает. Она оборвала несколько приставаний, отказывая сначала мягко и улыбаясь, потом резко. Турки, нисколько не огорчаясь, легко переключались на следующую русскую туристку, оказавшуюся в их поле зрения. И получали свое.
Когда, после баров и дискотеки, Диана шла мимо пляжа, она заметила там копошение, силуэты, напоминавшие отвратительных насекомых. Приглядевшись, увидела, что на каждом лежаке распластан кусок белого мяса больших или меньших размеров, и над ними, как черные пауки, упорно трудятся туземные казановы. Ее едва не стошнило прямо на мощенную плиткой дорожку, и она поспешила в номер, прибавляя шаг и не оборачиваясь на коверканные зазывания: «Эй, Наташа! Наташа!»
«Так вот что значит „все включено!“ – с ужасом думала она. – Действительно, все…»
Она слышала раньше и о «Наташах», и о любвеобильных турках. Но думала, что это развлечение для неудачниц. Для несчастных старых, толстых, страшных и одиноких женщин. И не осуждала. В конце концов, не видела в этом ничего плохого.
В России есть тысячи и тысячи женщин, которые никому не нужны, которые не нравятся привередливым русским мужчинам, избалованным красотой и юностью, такими доступными в их стране. Никто не назовет этих несчастных красавицами, никогда. Никто не скажет им «люблю». Но ведь они тоже женщины! Они не виноваты в том, что жестокая природа наказала их невзрачной или уродливой внешностью, или в том, что время сожрало их юность и привлекательность. Они тоже хотят тепла, ласки, хотят слышать комплименты, хотят, черт возьми, просто заняться сексом с кем-нибудь!
И если эти волосатые смуглые обезьяны настолько неразборчивы или настолько голодны в своем праведном мусульманском обществе, что для них любая туша бесформенного мяса, имеющая хотя бы едва различимые признаки женского пола – красавица, мечта, желанная невеста, пусть хотя бы и на одну ночь, – что ж, каждый получает то, что он хочет. Те, кто хотят быть обманутыми, – будут ими. Скорее всего, они сами понимают, что это обман. Просто хотят себя почувствовать, пускай ненадолго, любимыми и желанными.
Для Дианы было шоком видеть, что не только некрасивые и одинокие страдалицы охотно становятся подстилками для местных полудиких обезьян. Симпатичные молодые девушки, гламурные и почти недоступные дома, такие требовательные к русским бойфрендам, садящиеся только в самые дорогие автомобили и принимающие только самые дорогие подарки, дающие от ворот поворот любому малообеспеченному или неухоженному лузеру, здесь покорно отдавались грязным мойщикам унитазов, которым даже некуда было их пригласить, кроме как на лежаки публичного пляжа. Они снимали с себя дорогие купальники и белье и бросали под ноги чандалам, старательно сосали их немытые обрезанные члены и не высказывали никаких претензий по поводу не той марки парфюма любовника, довольствуясь застарелым кислым запахом пота от темных и волосатых межножий турецких мужчин.
Турки, нисколько не смущаясь и не боясь, делали свои непристойные предложения не только свободным туристкам, но и женам, приехавшим на курорт с мужьями и даже с детьми. И солидные обеспеченные дамы, имеющие приличных мужей и прекрасных светлых детишек, под надуманными предлогами сбегали ночью к туземным животным и подставляли им свои ухоженные, мазанные сотнями дорогих кремов задницы.
И не одни туристки, женщины из России, пользовались услугами охочих до секса магометан. Но и те, которые были некоторым образом мужчинами. Турки в своей неразборчивости легко принимали бисексуальность. Как говорится, «малчик-дэвоч-ка, какая в жопу разница?» Турки примечали таких альтернативных мужиков, даже из тех, кто дома, в России, старательно прячут свои скелеты в шкафу. И делали из них наташ. Так же, как и женщин, дрючили их на пляжах, а русские журналисты, художники и директора отделов маркетинга томно охали и услужливо подмахивали ягодицами.
Это и есть русский сексуальный туризм. Как всегда, все наоборот, шиворот навыворот, с ног на голову. Сексуальный туризм для жителей нормальных стран – это когда белый человек, европеец, едет в Азию и трахает колониальных женщин или колониальных пидоров, если кому так больше нравится. Русский сексуальный туризм – это когда белый русский человек, женщина или мужчина, приезжает в Азию, чтобы его или ее там оттрахали аборигены.
Русские мужчины, отдыхающие в отеле, те, которые нормальные, никак не пытались защитить своих женщин или переломить ситуацию. Они пили. Многие были пьяны уже с утра. К обеду теряли человеческий облик. Спали, обгорая на солнце, у бассейнов, а вечером снова начинали пить. Трудно понять, отчего они пили: от злости ли, от отчаяния, от усталости или просто так.
Диане не хватало мужского общества. Она привыкла разговаривать с мужчинами, с женщинами ей становилось неинтересно. Но под мужчинами она подразумевала особей мужского пола вида хомо сапиенс. Нет, она вовсе не была расисткой! Напротив, она считала: неважно, какой у человека цвет кожи. Если этот человек – белый.
Анечка пыталась затащить ее в свою веселую компанию. Там были и девушки, и молодые люди из России. Но слишком молодые. На взгляд Дианы, просто сопляки. К тому же они постоянно закидывались таблетками или курили гашиш. Диане не хотелось связываться с малолетками, которые к тому же наркоманы. От самой Анечки с ее трескотней у Дианы болела голова. Она не раз пожалела о выборе компаньонки.
После той ночи Диана стала весьма осторожно относиться к ночной жизни Мармариса, к посещению баров и дискотек, налегая в основном на дневные экскурсии. Но вечером тоже хотелось отдыхать, развлекаться, желательно, в компании нормальных мужчин. В этом нет ничего безнравственного, считала Диана, это вполне нормально.
Однажды она приметила в баре интересного мужчину, сидевшего в одиночестве за столиком с бутылкой виски, и сама подсела к нему.
– Добрый вечер! – поздоровалась она. – Good evening!
Мужчина поднял глаза от стакана и кивнул в ответ. Незнакомцу было за сорок, вероятно, ближе к пятидесяти. Его не лишенное приятных черт лицо, явно славянское, отличалось легкой примесью чего-то мордовского. По всей видимости, он был русским.
Диана назвала свое имя.
– Виктор, – ответил мужчина. Внимательно посмотрел на Диану и добавил: – Олегович.
Диане показалось, что глаза у Виктора Олеговича усталые и умные. Хотя, возможно, просто утомленные от постоянного ношения черных солнцезащитных очков. Они лежали на столе, рядом с бутылкой виски.
– Вы не против? – Диана несколько запоздало спросила разрешения присоединиться.
– Будете пить? – ассиметрично ответил мужчина.
– У меня коктейль, – Диана подняла свой бокал.
– К черту, – спокойно отозвался Виктор Олегович. – Наливайте виски.
Диана допила коктейль и подставила свой бокал. Новый знакомый, после секундной паузы, плеснул на два пальца.
Диане хотелось добавить льда и колы, как она обычно делала, но посылать этого серьезного дядечку к барной стойке она не решилась. И вместо этого завела учтивую беседу:
– Как вам Мармарис? Вы тут давно? Не в первый раз, наверное? Я вот в первый. Сегодня была на очень интересной экскурсии!..
– Отвратительно, – ответил Виктор Олегович. Диана продолжала:
– Я уже была на острове Клеопатры. И еще в паре мест. А вы? Ездите на экскурсии? Мне очень хотелось бы поехать в Стамбул, посмотреть на мечеть Айя-София, но, наверное, в этот раз не получится…
– Айя-София… – пробормотал мужчина и мрачно усмехнулся. – Айя-София!
Помолчал с минуту и вдруг продекламировал:
