родные — среди них он был ровней. Большинство из них вели себя так же неуверенно, так же боролись с желанием отлить или покурить, не зная, как спросить о туалете или месте для курения. Но показывать им свою неуверенность он не мог (так как ровнял ее со слабостью) и скрывал ее, как мог шутил и заигрывал с девушками-Игроками, много ел и еще больше пил — халявного самолетного алкоголя. Пили, впрочем, почти все Игроки — единственная (и привычная) возможность снять нервное напряжение ожидания.
«Курить охота. В туалет, что ли, пойти? Да стыдно как-то. Чего это я буду, как бомж, в сортире сидеть. Знать бы еще, где тут — этот сортир. Уроды, блин, нерусские. Курят же они где-то! Так и дал бы в рыло!» — 5-с вытащил из кармана пачку и машинально сунул в рот сигарету. И тут же почувствовал на себе пристальный взгляд. Здешний мент, полицейский с орлиным профилем и смуглой кожей, смотрел на него, положив руку на кобуру и явно готовясь подойти к потенциальному нарушителю правил. 5-с выругался под нос и сунул сигарету обратно в пачку. Потом он медленно поднялся (он все делал медленно, как будто тщательно продумывая каждое движение своего огромного тела) и отправился куда-то в глубь аэропорта.
«Где же, где же?! А-а-а! Вот оно! Надо за 4-с сходить позвать. Он, бедняга, так и сидит, обламывается — 5-с, увидев наконец табличку с дымящейся сигаретой, ускорил шаг, закуривая на ходу. — Ладно, покурю, потом схожу и с ним еще раз покурю — про запас». 5-с не привык отказывать своим желаниям. «Ох, е-мое! А как же в Игре, на Острове?! Че мне там-то курить?!! Не-е, надо сныкать пару пачек. Или кто-нибудь из Смотрящих подгонит? Надо перетереть с ними будет попозже. Пацан пацану не откажет. А жрать?!! Жрать- то что там буду? Мне ж до х(бииип!) надо! — 5-с довольно провел рукой по своему плечу, потом хлопнул по животу. — Ну, я влип! Надо с кем-то вместе держаться. С бабами с какими-нибудь. Мужики… мужики на х (биип!). Попрут поперек — дам разок в рыло. Бабы умнее. Хотя… Хотя че умнее? Жрачки же от этого не прибавится. А, … конем! Переживем! Море будет… Море! Вот здорово! Покупаюсь! Плавать только, — 5-с нахмурился, — …плавать как? А, не буду плавать! Заставлю кого-нибудь!»
Плавать 5-с не умел. Он наврал отбирающим, рассудив логично, что обойдется. Необязательно же ему плавать, народу в Игре до хрена будет. И отбирающие все слопали, не поперхнулись. 5-с вообще все всегда удавалось в этой жизни. И хотя он очень плохо представлял себе, что такое предстоящая Игра, он был уверен, что выиграет. Только…
«Только… Говорят, там вначале плыть придется?.. М-да, тут уже по рогам совай не совай, ни хрена не получится». 5-с нахмурился еще сильнее. Если бы его сейчас увидел кто-нибудь из Игроков, то сильно удивился: лицо 5-с стало напоминать лицо лемура. Обычную непрошибаемость как рукой сняло, в расширившихся глазах заплескалась тревога. «…Господи! Зачем я в это ввязался! Поможешь мне, Господи?»
Смотрящий проследил взглядом за огромной спиной 5-с, удалявшейся в сторону курилки, и перевел взгляд на оставшихся. Они сидели бесформенной группой. Бесформенной — не совсем точно. По их расположению, по расстоянию от одного до другого, по тому, куда повернуто лицо, — можно было заметить и понять зародыши будущих взаимоотношений Игроков. (Например, все те же 1-с и 2-а сидят, обнявшись, смотрят друг на друга. Ну, это аз-буки-веди.) Вот Игрок 3-а: сидит немного в стороне, обособленно. И ни один из остальных не повернулся к нему лицом. Ему, впрочем, это на первый взгляд особенно и не нужно.
Смотрящий вспомнил досье 8-а: тот успел настроить против себя всех Игроков (точнее, тогда еще кандидатов), живших в процессе отбора в одной гостинице на окраине Москвы. И, скорее всего, его безразличие напускное — не может нормально чувствовать себя человек, знающий, что хоть мало-мальски, но плохо к тебе настроены те, с кем вместе идти по Игре. У себя на родине 8-а считался душой компании. Душой и мозгом. Не имевший никакого образования, он много читал и сам себя полагал очень умным человеком. Не чета этим москалям. 8-а гордился своим интеллектом, но еще больше — своей страной, Украиной. Может, подумал Смотрящий, потому, что больше ему гордиться нечем. А еще ему почему-то пришло в голову слово «скандалист», хотя на «скандалиста» 8-а походил как раз меньше всего.
Громкая связь, матюгальники которой были разбросаны по всем помещениям аэродрома, впервые за несколько последних часов ожила. На испанском и английском была объявлена посадка на нужный им рейс. Первыми взялись за сумки 7-и и 1-с. Кажется, только они и владели иностранными языками. Смотрящий поднес ко рту чашку, собираясь допить кофе одним глотком, но передумал и отставил ее в сторону — эта бурда побила рекорды предыдущих аэровокзалов и портов по своей отвратности.
Смотрящий подошел к Игрокам: «Все здесь?» Не хватало только 5-с, и за ним с готовностью побежала 9-н, маленькая девушка с неограниченным, как казалось, запасом энергии в кривых ножках. Смотрящий поймал себя на том, что вздохнул с облегчением, и такой же вздох вы-рвался у нескольких Игроков. В течение отбора и в дороге 9-н не умолкала и не останавливалась в передвижениях от Игрока к Игроку ни на минуту. Сложно сказать, чего она хотела этим добиться, — может, продемонстрировать свой интеллект и чувство юмора, может, понравиться и подружиться со всеми сразу. Но так или иначе большинство явно устало от ее голоса, раздающегося то там, то здесь — сразу отовсюду. Смотрящий посочувствовал девушке. Она явно вы-брала не тот стиль поведения.
Игроки, еще двое Смотрящих и Хранители (все они добирались до места Игры вместе) собрались, их количество соответствовало количеству билетов, лежащих во внутреннем кармане Смотрящего. Всех пересчитав, Смотрящий почувствовал облегчение — в его обязанности входило сопроводить (читай «доставить») всех Игроков до места, и в каждом аэропорту ему казалось, что он кого-нибудь не досчитается. Наверно, такие мысли приходили оттого, что он знал о Игре чуть больше, чем полагалось. И знал, что он сам ни за что не стал бы в ней участвовать.
Навьючив на себя сумки (у всех, кроме 6-е, было по одной сумке или рюкзаку. 6-е же ехала с двумя чемоданами. Где она собиралась носить столько шмотья, было решительно непонятно.) Игроки пошли за Смотрящими. Шествие замыкали Хранители. Походки у всех были шаркающие, усталые. Двадцать часов — испытание не из легких. Тем более что Смотрящим и Хранителям не разрешено было посвящать Игроков в детали маршрута. Так что они не представляли себе, сколько часов (а может, дней?!) им предстоит провести в неудобных самолетных креслах и на нечистых полах залов ожидания в аэропортах на краю света. На лицах была написана терпеливая усталость, только 1-с тихо бормотал под нос грязные ругательства (под укоризненные взгляды своей 2-а), выпускал пар, накопившийся от дорожного дискомфорта. Он тащил два рюкзака и магазинные пакеты, 2-а шла налегке, время от времени протягивая руку и касаясь плеча или спины своего возлюбленного.
Смотрящий едва сдержался от того, чтобы нарушить правила — ему очень хотелось подбодрить уставших. А сделать он мог это единственным способом: сообщить, что этот перелет — последний.
2
Хотя СК и гордился подбором Игроков, его отношение к каждому в отдельности было совсем не одинаковым. Про некоторых он уверенно знал, что это не люди высшей пробы, но такие тоже понадобятся, без них Игра не станет по-настоящему интересной. Вон тот, 3-а, ну и отвратный же типчик! И глаза как-то сами собой переползли на здешних Ромео и Джульетту, как назвали Игроков 1-с и 2-а Смотрящие. На борту корабля вступил в силу запрет на общение между Игроками до начала Игры, но они все равно старались, старались изо всех сил быть вместе. Вот и сейчас они сидели рядом, лицом друг к другу и смотрели зрачок в зрачок, не отрываясь и, кажется, даже не моргая. Им сейчас тяжелее всех, им нужнее всех поговорить. Совсем скоро Игроки разобьются на два Племени, и они… они могут оказаться в разных Племенах. Если внимательно посмотреть в лицо 2-а, то можно увидеть, как она борется с этой мыслью, в глазах ее тоска сменялась сияющей надеждой и любовью, любовью. «Мужественная девушка», — подумал СК и вздохнул. Он знал, что с момента своего знакомства за много лет до Игры эти двое не расставались ни на один день. Но через час… они уже не смогут сказать «мы». Будут «он» и «она», не лучше и не хуже и ничем не выделяясь среди других Игроков. Боги твердо решили раздробить их, отправив под разные флаги. Еще раз: «Мужественная девушка». Про 1-с он не был настолько уверен. Этот нервный худой парень мог оказаться размазней, как большинство, по мнению СК, его ровесников. Но… мог стать и последним. АЛ, загоравший на дальней палубе, думал об этом по-другому.
Точка, движущаяся на горизонте, параллельно ойкумене, начала приближаться, увеличиваясь в размерах, обрастая деталями и звуками. Приближался вертолет, в котором сидел третий Бог (третий из трех Всевидящих Богов), приблизился вплотную. Начало. СК и АЛ увидели, скорее, даже почувствовали нервную адреналиновую дрожь, исходящую с нижней палубы. Посреди тропического полудня их пробил минутный
