В числе многих дворян, потерявших власть в Сьене и вынужденных перебраться, кто куда,[210] находился некто Насточчо, или Миноччо, деи Сарачини,[211] который снял помещение в доме Росси.[212] Проживая там, он завел разные знакомства, как это делают сьенцы, и был он превосходным игроком в тавлеи.[213] Он одолжил однажды некоему Боргезе де Росси[214] около десяти флоринов и никак не мог получить их обратно, хотя прошло уже два месяца. Как-то несколько соседей пригласили названного сьенца выпить, и один из них сказал ему: «Я выписал бутыль вина из деревни; пойдем выпьем».
Сьенец сказал на это: «Клянусь кровью Христовой, оно не может быть хорошим, раз оно в бутыли. Лучше вину омывать кишки, чем стекло. Пойдем в таверну; тут рядом есть хорошее винцо под вывеской „Песни четырех павлинов'».[215]
Услышав такие веселые речи сьенца, собравшиеся не могли ему отказать. Отправились выпить с ним в таверну. Когда они выпили почти уже вдосталь, явился некий товарищ сьенца и сообщил ему, что тот, кто должен вернуть ему десять флоринов, играет в тавлеи в доме Гуччардини и что выиграл уже тридцать флоринов. Услышав это, сьенец сказал товарищам: «Эх, пойдем, подымемся тут повыше колодца Тосканелли и повернем оттуда вниз к мосту.[216] мне сообщили, что такой-то играет там и выиграл; быть может, он вернет мне десять флоринов».
Все двинулись в путь, говоря: «Ступай, куда надумал, а мы пойдем за тобой».
Так и пошли. Когда сьенец стал приближаться к цели и Боргезе увидел его, он начал сердиться и колотить по тавлеям, словно он никогда не выигрывал. Чем ближе подходил сьенец, тем больше гневался Боргезе, тем чаще поднимал лицо к небу и поносил всех обитателей рая. Войдя в дом и увидя печальные жесты Боргезе. сьенец сообразил, что он делает это умышленно, чтобы иметь основание не платить, и сказал Боргезе: «Что это значит? Перестань богохульствовать; ты мне не должен ровно ничего».
Боргезе, стуча по доскам и буйствуя, прикинулся глухим, а сьенец пошел с богом с твердым намерением не просить больше ни о чем и ничего больше не брать.
Через несколько дней после этого случилось так, что Боргезе проиграл, играя, и хотел попросить у кого-нибудь денег. Так как при этом находился сьенец, то он попросил в долг у него, говоря: «Я должен вернуть тебе десять флоринов; одолжи мне пять; всего будет тогда пятнадцать».
Сьенец ответил на это: «Ты мне ровно ничего не должен».
Боргезе спросил тогда: «Как? Я, однако, должен вернуть тебе десять флоринов. Клянусь телом и кровью господа, что отдам их тебе завтра».
Сьенец ответил снова: «Я говорю тебе, что мне с тебя ничего не следует получить».
Боргезе принимается опять, но сьенец все время повторял одно и то же:
«Мне ты не должен возвращать ничего».
Так на этом и осталось дело, и я думаю, что сьенец никогда не получил денег. А ведь, если бы этот дворянин де Росси был человеком сознательным, даже если бы он мог никогда не возвращать сьенцу деньги, он должен был бы вернуть их, хотя бы ради тех забавных слов, которые были обращены к нему.
Новелла 82
Когда мессер Марко Висконти, старший сын мессера Бернабо, привез в Милан свою жену, называвшуюся мадонной Изабеттой, из дома синьоров Баварии[217] или какого-то другого из наиболее значительных домов Германии, то к миланскому двору явился, как это обычно бывало, некий генуэзец, забавнейший человек, бывший как бы присяжным потешником, завзятый пьяница, которому вино никогда не надоедало. Случилось так, что человек этот отправился навестить мессера Бернабо и, став перед ним на колени, начал сказывать ему всякие свои побасенки. Мессер Бернабо, умевший узнавать людей по их дыханию, посмотрел на него и заставил его простоять таким образом больше часа и ни разу не предложил ему подняться. В конце концов, колени у генуэзца заболели, и он встал сам, говоря: «Синьор мой, я не могу больше стоять на коленях».
Синьор посмотрел на него и сказал: «Ты, должно быть, пьяница».
Генуэзец отвечал на это: «Я, синьор, не пьяница; но люблю выпить».
Тогда мессер Бернабо сказал: «Если ты любишь еыпить, ю не хочешь ли ты посостязаться в этом с одним моим слугой?»
Генуэзец ответил: «Utinam Domine».[218]
Мессер Бернабо сказал ему тогда: «Подожди немного», – и приказал позвать своего питуха.
Когда тот явился к синьору, то Бернабо сказал ему: «Ступай сюда! Не хочешь ли ты попытаться перепить этого человека?»
Слуга ответил: «Охотно, синьор».
– «Ну, так вот, – сказал синьор, – тот, кто победит, получит подарок соответственно тому, как я оценю его заслуги; а тому, кто проиграет, придется выпить моей мальвазии двенадцать раз, не переводя духа».
«С богом», – сказали пьяницы. Тогда синьор обратился к слугам: «Ступайте и принесите кубок Роланда».
Они ушли и вернулись с квартой вина, белого, критского или какого-то другого, которая была так велика, что немногие опорожнившие ее трижды, могли бы остаться в живых. А так как вино было очень крепким и легко одолевало каждого, то синьор называл его поэтому Роландом. Так вот, когда вино было приготовлено и налито в несколько бокалов, синьор сказал: «Возьмитесь за руки и пляшите».
Те так и сделали. Тогда синьор подзывает их и говорит: «Поднесите каждому три муйола.[219]
Так и было сделано, после чего он заставил соперников плясать. Генуэзец плясал гораздо более ловко.
Подозвав их вторично, синьор говорит: «Поднесите каждому по шести бокалов».
