Тайны Инков

ПРИЛОЖЕНИЕ 1 УМЫШЛЕННОЕ ЗАТОПЛЕНИЕ КУСКО

Один из углов голограммы содержит сравнительно малый ритуальный обряд, когда инки умышленно затопили Куско. Как описывается в испанских хрониках, это событие, оказывается, не имело никакого отношения к астрономии. В январе месяце, согласно Молине, жители Куско собрали продовольствие, специи, коку, одежду, обувь, украшения, цветы, золото и серебро и бросили все это в воду за дамбу, расположенную выше в горах над городом. На закате они открыли шлюзы и направили стремительный поток воды по улицам Куско. Когда наводнение очистило улицы, они смыли золу ото всех сожженных жертвоприношений предыдущего года, помещавшихся в каменном колодце. У подножия города, в месте слияния рек Тульюмайу и Уатанай, поток ожидали бегуны, которые и направили жертвоприношения в реку Вилькамайу. Когда наводнение приблизилось к ним, бегуны устроили гонку более чем на тридцать миль по берегам Вилькамайу до самого Ольятайтамбо, где река начинает круто поворачивать, устремляясь в Амазонку.

Здесь, у плетеного моста, натянутого через реку, ожидали другие гонцы, которые побросали в поток последние жертвоприношения коки. На протяжении всей ночи путь бегунам по речному берегу освещало несметное число факельщиков. Все жертвоприношения направлялись в «северное море», где, как говорили, находилось жилище творца, Виракочи. Следовательно, реке предстояло отнести жертвоприношения за пределы этого мира. Когда гонка до Ольятайтамбо завершилась, бегуны возвратились в Куско, неся предметы, отражавшие их порядковый номер на финише.

Самому быстрому подносили изображения — копий и соколов, сделанные из соли, в то время как отставшим вручали небольших жаб из солончака.

Согласно Молине, это событие началось на исходе января месяца, то есть когда взошел и перемещался к зениту тянущийся с юго-востока на северо-запад поток Млечного Пути. В течение этой ночи небесная река представляла такую же картину, как и вышеописанные события, когда берега Вилькамайу, текущей на северо-запад, ярко освещались.

Это было не единственное время в году, когда Вилькамайу, «Река Солнца», уносила все украшения в Млечный Путь. Как упоминалось выше, маршрут паломничества инкских жрецов в июньское солнцестояние пролегал по течению Вилькамайу на юго-восток, к самим истокам у подножия высокой горы Вильканоты, «Места Солнца». Весьма уместен комментарий этой процессии по Вилькамайу, сделанный Уртоном: «Я предполагаю, что маршрут, по которому жрецы из Куско направлялись на юго-восток, значил больше, чем просто наземное паломничество; он приравнивался следованию по Млечному Пути…»

Небесные аналоги соляных фигурок, которые бегуны во время январских обрядов приносят обратно в Куско, подтверждают такое понимание космической роли Вилькамайу. Самые медленные бегуны должны были нести жаб, чей небесный прототип, анп 'ату, представляет собой еще одно темное облако межзвездной пыли недалеко от Южного Креста (рисунок 3.5). Что касается сокола, то информанты Ави-лы в Уарочири упоминали «три звезды на одной прямой линии», включая сокола и кондора. Информанты Уртона помещали небесного кондора «над ламой», то есть где-то на западной стороне Млечного Пути. Как было рассмотрено на протяжении большей части главы 1 1, имеются достаточные основания полагать, что Сокол был одной из трех звезд в хвосте Скорпиона. (Смотри рисунок 11.1.) Эти три являют собой те же самые звезды, которые находятся в крестовине созвездия, называвшегося после конкисты cruz calvario.

Что касается «копья из соли», вручавшегося самым быстрым бегунам, то кечуанским словом, обозначающим «боевое копье», является льяка. Подобно слову пако, льяка — это прозвище самца ламы, небесный дубликат которого, Лира/37-кучильяй, со звездой первой величины Вегой, также находится вблизи западного «берега» Млечного Пути, глубоко в северном небе. Во времена инков гелиакический восход Беги (рисунок 3.15) приходился на середину января; когда и совершался упомянутый ритуал.

Как изображено на рисунке 3.15, Сокол и Жаба «тащились» за Вегой, образовывая тот же порядок «на финише», как и вереница бегунов по берегу Вилькамайу с наступлением рассвета. И опять-таки престижным направлением выступает север, о чем свидетельствует награждение самого быстрого символом Беги, расположенной в северных небесах.

Если весь ритуал на брегах Вилькамайу представлял собой «бег по Млечному Пути», то инки были не единственным местным народом, использовавшим эту идею-форму. В «Пополь-Вухе», цикле мифов гватемальских майя-киче, мы читаем, что Бабушка героев-близнецов Хунахпу и Шбаламке (Солнца и Луны), отчаявшись отослать им предупреждение, посылает Блоху, которую проглатывает Жаба, которую проглатывает Змея, которую съедает Ястреб, который и добирается до близнецов. Жирар пояснял, что:

«в демонстрации сравнительной быстроты рассматриваемых животных, — аллегории, безусловно, относящейся к астрономическому эпизоду, — животные символизируют небесные тела, значение которых имеет то же самое соотношение, как и соотношение быстроты: сначала — хищная птица, представляющая солнце; затем — белая змея, которая в мифологии чорти представляет Млечный Путь; а после нее — чак (жаба), или бог дождя, проецированный на звезду [?].

Интересно отметить, что впервые упоминается Млечный Путь, движения которого были совершенно хорошо известны Майя и который все еще играет важнейшую роль в астрономии чорти…»

Как и в «Пополь-Вухе», инкское представление о «состязании в беге по Млечному Пути» являло собой своеобразную форму «технического языка».

И если внешняя форма ритуала, соответствующего небесной геометрии, начиналась бегом вдоль реки, текущей на северо-запад под своим небесным аналогом наверху, а заканчивалась обращением как к победителю к Веге на северо-востоке, где начинал всходить другой поток небесной реки, — тогда ее внутреннее содержание отражало «духовную геометрию», скрытую в этих природных явлениях.

Утром в день этого искусственно устроенного «потопа» Инка и все жители собрались на Уакайпате, центральной площади Куско, и «вынесли все уаки и забальзамированные тела усопших, где отдали им обычные почести». Вечером того же дня было устроено наводнение. Эта прелюдия к наводнению происходила приблизительно через две недели после самого важного праздника в году, Капака Райми в декабрьское солнцестояние, когда считалось, что предки всех племен империи, представленные мумифицированными останками инкских царей и родовыми уаками всех племен, участвовали в празднике. Как показано в главе 3, это представление увязывалось с тем фактом, что Млечный Путь всходил гелиакически в декабрьское солнцестояние, открывая вход на землю усопших.

Двумя неделями позже инки организовали «состязание в беге по Млечному Пути». Этот ритуал начинался в Куско, а завершался на юго-востоке, при юго-восточном направлении пути ежегодного возвращения мертвых через Млечный Путь на восходе солнца в декабрьское солнцестояние. В поток, устремлявшийся на северо-запад от Куско, бросались неисчислимые жертвоприношения Виракоче, поскольку северо-запад представлял собой направление пересечения Млечного Пути, чтобы достичь земли богов. Рассуждая строго «геометрически», этот вход — на анак пачу, «мир наверху» — пребывал открытым, как показано в главе 3, на «другом конце» оси пересечения солнцестояния, идущей с юго-востока на северо-запад, то есть на закате солнца в июньское солнцестояние. В соответствии с этим рассуждением, заключительное действие ритуала происходило на мосту через Вилькамайу, который символизировал собою мост, протянутый через Млечный Путь и соединяющий кай пачу, «этот мир», с анак пачей, «миром наверху», царством богов, куда посылались все жертвоприношения. Обращение к небесному образу Млечного Пути посредством состязания в беге по его земному дубликату составляло парадигматическое деяние андской цивилизации и имело целью сохранение связи между царствами мертвых, живых и богов. И, как показано в главе 2, данный ритуал разделял обычай, встречаемый также в одновременном упоминании в мифологии обеих точек солнцестояния в звездах. Этот маленький «кусочек» голограммы