месяц, так называемый синодский месяц, период времени от полнолуния до полнолуния, то есть месяц из двадцати девяти или тридцати дней[15].
Следовательно, если взглянуть на миф так,
Мне был необходим доступ в планетарий. Компьютеров и астрономического программного обеспечения до 1982 года у меня не было. Кроме того, я хотел «увидеть» этот миф на широком полотне вместе с опытными современными сотрудниками обсерватории. Здесь мне повезло. Не зная меня вообще или что-либо о моей работе, за исключением самого краткого из описаний, профессор Оуэн Джинджерич из Гарвардской астрофизической обсерватории им. Смитсона не только любезно позволил мне использовать планетарий в Бостоне, но даже лично приходил и наблюдал эксперимент. Помимо выдающейся карьеры в астрофизике, а также знаний по истории астрономии, профессор Джинджерич в свои студенческие годы демонстрировал успехи в планетарии.
Произошедшее в Гайденском планетарии при Музее науки в Бостоне запомнилось мне тем, что я испытал, вероятно, исключительно яркую мечту. Я очень беспокоился не только потому, что имевшийся при мне список вопросов мог завершить исследование там и тогда, но также потому, что профессор Джинджерич был чрезвычайно занятым человеком, и я хотел, чтобы эксперимент проводился не в ущерб его времени. Он прибыл поздно, приведя с собой двух своих коллег, которых только что встретил в Логанском аэропорту. Эти два человека, мой друг Эрик Мандель и пара любопытных сотрудников сидели в креслах и наблюдали.
В процессе подготовки я повторил расчеты как Авени, так и Гартнера, касающиеся способов определения гелиакического восхода звезды. Эти числа были очень важны, потому что они диктуют расстояние в градусах между Плеядами и солнцем и тем самым определяют год, в который произошло данное событие. Хотя математически можно предсказать положение звезды по отношению к определенному горизонту в любое данное время, другой вопрос состоит в определении того, что может видеть человеческий глаз в надвигающемся рассвете. Атмосферные искажения, высота, величина наблюдаемой звезды и расстояние солнца за горизонтом — все это играет роль в определении даты ее гелиакического восхода.
Правило большого пальца гласит: чем более яркая звезда, тем ближе к рассвету она останется видимой. Очень яркие объекты, такие как планеты ярче первой величины, могут быть видимы с солнцем, опущенным всего на девять градусов за горизонтом, то есть за тридцать шесть минут до рассвета[16]. Более тусклые звезды при гелиакическом восходе не видны, если солнце не опущено дальше.
Когда солнце опущено на двадцать градусов, за час и двадцать минут до рассвета, астрономы обычно называют это «абсолютной темнотой». В этой отметке в гелиакическом восходе могут наблюдаться и тусклые звезды. Каждая отдельная звезда в Плеядах относительно тускла — третьей величины. Но поскольку они тесно сконцентрированы, их легче различать, чем одинокую звезду третьей величины. Авени говорит, что в отсутствие тумана Плеяды можно видеть в гелиакическом восходе при опущении солнца на семнадцать градусов. Гартнер предпочитает говорить о двадцати градусах, утверждая, что атмосферный туман присутствует всегда.
Основываясь на моем собственном опыте в Андах и обсудив эти соображения с профессором Джинджеричем, мы решили расчленить различие. Было согласовано, что в условиях андского засушливого сезона и при допущении двух градусов скидки на сочетание тумана и волнообразного колебания топографии на горизонте Плеяды, это плотное скопление звезд третьей величины, должны быть видимы на два градуса выше идеального нулевого по градусам) горизонта при «опущенности» солнца на восемнадцать градусов.
Определив базисное отношение между солнцем и звездой, необходимое для наблюдения гелиакического восхода Плеяд в любой период, мы теперь занялись поисками года, указанного мифом. Планетарный прибор был установлен на широту Куско и «прецессирован» назад во времени, до того как происходил гелиакический восход Плеяд ровно за
Следующим шагом было посмотреть на запад для наблюдения за закатом небесной Ламы. Точно как и указывал миф, Лама пребывала в процессе заката (рисунок 2.6Ь). Это опять же был хороший результат. Если миф предназначался не для передачи астрономической информации, тогда не было никакого смысла в том, что «ламы», наблюдавшие восход звезд над горой «Солнечных Плеяд», имели какое-либо отношение к небесам.
Основной причиной для исследования западного неба было, однако, не сомнение в данных доклада Эрлза о современном наблюдении этого явления, а другое соображение. Каким образом могли андские астрономы наблюдать закат Ламы, если она была объектом «темного облака», заходившим в наступающем рассвете? Иными словами, при опущенности солнца на восемнадцать градусов на востоке, было маловероятно, чтобы Лама, выглядевшая лишь как темная «дыра» на фоне свечения Млечного Пути, вообще была видима как вблизи горизонта, так и с приближением рассвета. Если астрономы не могли этого видеть, то как могли они знать, где она находилась?
Еще до посещения планетария я предвидел эту проблему. Первоначально я предположил, что астрономы должны были «опознать» Ламу посредством какой-то звезды. Сначала наиболее логичной кандидаткой была, казалось, ипсилон Скорпион, самая яркая звезда (третьей величины) вблизи и задней части Ламы, и эклиптики (рисунки 2.3 и 2.6Ь). При дальнейшем исследовании, однако, оказывалось непонятным, мог ли невооруженный глаз поймать звезду третьей величины так близко к западному горизонту с приближением рассвета. Профессор Джинджерич также выражал сомнение относительно ее видимости при таких условиях, даже в Андах.
Я долго размышлял над этой проблемой. Можно было, конечно, согласиться с допущением Лоуренса об Аравии — «у них зрение было лучше нашего», но уж слишком много имелось в этих историях пока еще не объясненных аномалий. Одну из таких аномалий читатель уже может отметить: по версии Авилы, говорящая лама определяется как самец, в то время как в центре астрономического подхода оказывается самка, или небесная Лама, со своим сосущим вымя детенышем.
Это расхождение заинтересовало также и меня. При дальнейшем рассмотрении, однако, мне стало ясно, что расхождение могло дать решение другой моей проблеме: как андские астрономы следили за траекторией заходящей (самки) Ламы. Как отмечали многие из испанских хронистов, среди них Кобо и Поло де Ондегардо, аборигены Анд идентифицировали созвездие, известное в западной астрономии под названием Лира — глубоко в северном небе и вдалеке от темного облака небесной Ламы (самки) — как «ламу-самца».,
На первых порах присутствие ламы-самца казалось ненужным осложнением или, что еще хуже, признаком того, что животные задумывались вовсе не для обращения к своим астрономическим двойникам. Казалось бесполезным пытаться «придать пикантность» этим историям, какую можно было найти в астрономии, оставляя в стороне явно непонятные элементы из-за того, что они не «пригодны». Эти истории
