– Конечно, хотим, правда, Рэн?
– Если она не возражает стать членом нашей большой семьи, то…
Рэна пока еще не успела сообщить Педди о том, что у нее почти не осталось ни капли сомнения в том, что она снова беременна и ей понадобится помощь Миранды.
– Я могу сидеть с вашими детьми раз в неделю, – заявила Миранда, как бы читая мысли Рэны. – И за это вы можете мне платить.
Педди был шокирован подобным заявлением Миранды.
– Рэнди, ты должна выполнять свой долг, руководствуясь чувством любви к нам.
– Но я вовсе не питаю к вам никакой любви, – ответила Миранда довольно сдержанным тоном. – Итак, только раз в неделю. Не называйте меня Рэнди.
Мистер Брэкнел повернулся к психологу.
– Нам нужно удалиться, чтобы наедине обсудить кое-какие детали дела, пока Миранда уладит с Барнсами все нерешенные вопросы.
В результате этих дебатов Миранда заполучила отдельную комнату и стала, хотя и очень неохотно, но все-таки бесплатно сидеть с детьми. В течение целого года ей приходилось мириться с Рэной и Педди, которые вовсе и не подозревали, каким трудом это ей достается.
Конечно же, она могла закончить свою учебу в возрасте пятнадцати лет и подрядиться на какую-нибудь нудную работу или сидеть дома с новорожденным. Но она продолжала учиться, хотя и не надеялась на отличные оценки, навсегда распрощавшись с надеждой поступить в какой-нибудь колледж. Ей очень нравились уроки истории и обучавший по совершенно новой методике учитель. Но самым любимым ее предметом стали уроки английского драматического искусства. Позабыв скепсис Эрни Бриммингтона, Миранда зачитывала наизусть целые акты из шекспировских пьес и монологи Порции и Миранды вместо детских рассказов удивленно смотревшим на нее маленьким Барнсам. По выходным девочка ходила в общежитие к Мэг. Для опечаленной сотрудницы органов социальной опеки было совершенно очевидно, что девочки по-прежнему оставались неразлучными.
В начале лета 1960 года нечеловеческое терпение Миранды было вознаграждено. Из школы пришло послание, извещавшее о том, что в следующую среду ученики старших классов будут приглашены на спектакль «Сон в летнюю ночь», который должен был состояться под открытым небом. Всех зрителей просили запастись завтраком.
Сорок пять человек набились в автобус на стоянке «Лара» и были доставлены в Ньютон Эббот, где, обутые в поношенные башмаки, они строем прошли на заросшую вереском поляну. Из естественных выступов скал образовалась полукруглая сцена, окруженная обвитыми плющом ветвями деревьев, четырехугольными стогами соломы и аккуратно уложенными бревнами. Они прекрасно заменяли декорации.
Игра актеров была неестественно напыщенной и сопровождалась обилием драматических жестов. Но несмотря на это, строки пьесы очень хорошо врезались в память зрителей, которым прекрасно были слышны монологи актеров.
Игравшая пьесу труппа называлась «Третейский судья». Наблюдая за происходящими на сцене событиями, Миранда все время чувствовала, что она уже тысячу раз видела этот спектакль. Ее матери было лет шестнадцать, когда она впервые увидела спектакль «Уэссекских актеров». Как бы там ни было, Миранда знала, что сбывается то, что предначертано ей судьбой, и еще то, что театральную труппу как будто бы послал ей сам Господь Бог. Вспомнились увиденные в раннем детстве фрагменты пьес, поставленных «Уэссекскими актерами». Перед глазами всплывала фигура Теренса, являвшегося предметом обожания женской половины труппы. Возомнив себя Лоуренсом Оливье, он, даже закончив спектакль, никак не мог выйти из роли. Миранда никак не могла найти на сцене актрису, которая манерой своей игры напоминала бы ей мать. Девушки, исполнявшие роли Елены, Гермии и Титании, подыгрывали Лизандру, Деметрию и Оберону. Эми же своей игрой доказала право на место примы.
Миранда, слонявшаяся рядом со сценой для того, чтобы, улучив момент, поговорить с артистами после спектакля, задумчиво покусывала нижнюю губу. А что, если в труппе была вакансия на те роли, которые исполняла Эми? Ведь Миранда смогла бы успешно справиться с ними.
Девушка, игравшая роль Пэк, до сих пор облепленная листвой и ветками, слегка подпрыгнув, приземлилась возле нее. Размахивая руками, она, приблизив лицо к Миранде, спросила:
– Ну как, воспряли духом? Удалось хоть немного позабавить вас?
Миранде вдруг очень захотелось сказать какую-нибудь дерзость, но, привыкшая искусно маскировать свои истинные чувства, она ответила, изображая настоящего ценителя искусства:
– По горам, по долам, цепляясь за ветви и кусты шиповника… – Остановившись, она уныло добавила: – Извините, но дальше я не помню.
Пэк поразили такие глубокие познания девочки.
– Ой! Значит, ты действительно слушала спектакль! – Обернувшись к членам труппы, она закричала: – Эй, Лизандр, иди скорее сюда!
Лизандр, определенно напоминавший по виду Теренса, отделившись от небольшой группы девушек – охотниц за автографами, посылая им воздушные поцелуи, охотно двинулся к Пэк и Миранде.
Пэк, скривив рот в улыбке, сказала:
– Постарайся вернуться на грешную землю! – С низким поклоном, она добавила: – Клянусь честью! – Засмеявшись, девушка обратилась к Лизандру: – Ну правда, прошу тебя, Брет, хватит глумиться! Вот этот ребенок, эта нимфа действительно слушала пьесу.
Лизандр-Брет, взглянув на Миранду, крепко прижал к себе Пэк.
– Это правда? А почему ты так решила?
Пэк энергично кивнула головой в сторону Миранды, которая, не задумываясь, тут же процитировала:
– Без ложной скромности скажу тебе, мой бриллиант, что не нуждаюсь я ни в чьем участии…
