Снова повисла тишина. Мэг услышала свои собственные всхлипывания, однако быстро взяла себя в руки – она-то ожидала недоверчивых расспросов и полного отрицания того, что она сообщила. Но когда она попыталась заговорить, Миранда перебила ее:
– Я приеду, как только смогу. – И больше не пожелала говорить об этом.
Они долго сидели за чаем. Эми была предоставлена самой себе и барахталась на толстом ковре, радостно демонстрируя матери и тетке, как она переворачивается и ползает, недоумевая, как это они могут быть так похожи.
Миранда с удовольствием отпивала из своей чашки.
– Горничная в Уэймуте заваривала какой-то веник. А этот просто райский.
– Мы сегодня утром прошлись по магазинам – купили хлеб, молоко и все прочее. Похоже, Чарльз не бывал на этой квартире с тех пор, как уехал из Кихола.
– Ты и о нем тоже беспокоишься?
– Но не так. Я боюсь, что он сдался.
– Ну нет, если я только правильно его поняла. Ты и Эми принадлежали ему. Он ни в коем случае не позволил бы тебе куда-то деться.
Мэг мрачно улыбнулась.
– Он не совсем такой, сестренка. Он стольких людей потерял в своей жизни. Наверное, он решил, что такова уж его участь.
– Ах Боже мой! Давай не начинать сначала… То Питер, теперь Чарльз…
– Ну, относительно Чарльза тебе беспокоиться нечего. Ты можешь и должна спасти Питера. Ты единственная, кто может это сделать.
– Мэг, но он такой мягкий. Только подумать, что он мог держать кого-то под водой…
– Рептилию. Безумца, который едва не убил его жену. Питер был не уверен в ту первую ночь, что ты выживешь.
– Мне кажется, в Киле должны знать об этом. Я зашла в «Костгад», и все прикусили языки.
– Этим и отличаются корнуоллцы. Они судят сами, но судят справедливо. Мы ведь видели уже это как- то.
– Тот человек, что в воскресенье ловил рыбу. Они выкинули его за борт, продырявили лодку.
– Да. И когда миссис Гитлер стирала в воскресенье, ее белье куда-то исчезало. Помнишь?
– Нет. Стирка никогда меня не интересовала. И обе они невесело рассмеялись.
Миранду всегда влекло к детям, и она без устали возилась с Эми. Она рассказала Мэг о своих успехах в труппе и о том, как важно было появиться на представлении именно в Уэймуте, где она дебютировала семнадцать лет назад.
– На самом деле все, что я делаю, кажется мне уже когда-то случившимся. Даже и не со мной… Это ведь безумно, да, так думать? Господи, ну конечно же, безумно! – Как славно было слышать вновь этот молодой задорный смех. – Иногда мне кажется, что вот так поступал Теренс. Или Эми. Или Брет. Я словно повторяю историю, всякий раз заново…
– Я понимаю. Я это очень сильно почувствовала, когда моя Эми родилась на Артемии. Представляешь, в том же доме, где Ева Ковак родила Чарльза, а рядом была ее Эми…
– Ах, Мэг, сестренка моя дорогая… только подумать, что ты была там одна…
– Я не была одна. На самом деле ужасно было бы оказаться в этом безличном роддоме, где ты не видишь свою крошку, куда никого не пускают. Я не могла и с тобой увидеться – пряталась от тебя…
– Ты вышла замуж за Чарльза Ковака, чтобы мы смогли снова увидеться?
– Я не помню, почему мы поженились. Когда все преимущества были на моей стороне, я даже слышать об этом не хотела. А потом… Он пришел сообщить нам, что умерла Ева, он казался таким одиноким. Таким ужасно одиноким. И он любил Эми. Я почувствовала, что смогу ему дать хоть какое-то тепло. – Она покачала головой. – Если честно, Миранда, то, когда мы были вместе на острове, все было так чудесно. И в Кихоле тоже. А здесь… здесь совсем не так хорошо. Чарльз все время работает. Конечно. А домой возвращается к Эми. Но не ко мне. Даже не из-за уюта квартиры. Только к Эми.
Миранда пытливо оглядела комнату.
– Может быть, ему здесь не очень нравится? А вы не могли бы переехать?
Мэг с болью произнесла:
– Я не знаю зачем… если все кончено. – Она тоже огляделась вокруг. – Да и потом, просто переезд ничего не решит. Нужно что-то делать с прошлым, но не просто выкинуть его из памяти. Оно случилось. А если бы не случилось, нас здесь не было бы. Так что и прошлое важно.
Миранда задумчиво кивнула.
– И мне так и следует относиться к Питеру, да?
– Просто будь с ним.
– Ему нужно еще и рисовать.
– Пока нет. По крайней мере, мне так кажется. Он провел две недели в доме в Килбурне, выплеснул на холст все свое сердце. Ему нужно заново научиться жить.
– Мэг, ты знаешь его гораздо лучше, чем я. Мэг с явным раздражением закрыла глаза.
