Миссис Ру, которой дали прозвище миссис Гитлер, просто обожала маленьких детей. Она буквально молилась на них до тех пор, пока они не начинали ходить и разговаривать. Но зато потом, когда дети немножко подрастали, она, как наседка, старалась побыстрее выпустить их из гнезда.
Закончилась война, но Миранде и Мэг так и не нашлось места в жизни театральной труппы «Уэссекские актеры». Эми и Теренс часто навещали девочек зимою и очень редко летом. Эми обучала их плавать, и этот момент запомнился им на всю жизнь. Тетушка Мэгги обучила их чтению и устроила в школу, которую они должны были посещать начиная с пятилетнего возраста. Но в основном девочки проходили жизненные университеты, воспитываясь миссис Гитлер, опекаемые старшими по возрасту девочками, которым платили по шесть пенсов за то, чтобы они присматривали за сестрами, и обдирая коленки об острые скалы залива Ланна, которые затем залечивали соленые и пенистые волны Атлантического океана.
Девочки совершенно не нуждались в каких-либо друзьях, прекрасно дополняя друг друга. Миранда, подобно маленьким, бороздившим волнистую гладь корнуоллским суденышкам, энергично бралась за каждое новое занятие. Мэг же проявляла к делам большое любопытство, но и забывала об осторожности. Ей нравилось смотреть, щупать, узнавать. Она постоянно переворачивала камешки гальки для того, чтобы посмотреть, какие они снизу, каждый раз укладывая их на прежнее место – в такое положение, в каком они лежали до того, как она нашла их.
Миранда, несмотря на то, что понимала свою сестру, часто подсмеивалась над щепетильностью Мэг.
– Тебе следует класть эти камешки именно так, как они лежали до того, – объяснила она сестре, как будто бы та сама не знала, зачем она так поступает, – потому что по этой стороне легче ходить босиком.
Мэг, ступая ногой по гладким камешкам, кивала сестре в знак своего согласия. Девочки часто читали мысли друг друга на расстоянии. Поэтому они, даже не произнося ничего вслух, отлично понимали друг друга.
Стены гавани круто уходили вниз. Лодки были привязаны к вбитым наверху металлическим рельсам длинными канатами, некоторые из которых были даже намотаны на колесные блоки. Во время приливов мужчины часто прибегали к помощи таких шкивов, чтобы, не спускаясь по ступенькам, можно было попасть на борт собственного судна. Порой происходили и несчастные случаи, и Мэг старалась не смотреть, как люди спускаются по канату. А Миранда не могла отказать себе в удовольствии понаблюдать за этим, страстно желая когда-нибудь тоже попробовать так спуститься.
Как-то Теренс и Эми, пробыв в деревне вместе с дочками больше недели, известили их о том, что теперь им предстоит учиться в школе-интернате. Они познакомили их с правилами поведения, согласно которым предписывалось постоянно ходить обутыми, за едой сидеть за столом, держа в одной руке вилку, а в другой ножик, и вести культурную беседу. Тетя Мэгги уже и раньше говорила им о школе и уверяла девочек, что они непременно станут примерными ученицами, поскольку уже научились писать свои имена и читать написанные в рифму стихотворения. И кроме всего прочего, девочки очень радовались, что они остаются вместе. Им было больно слушать Эми, которая время от времени напоминала о том, что скоро они навсегда расстанутся с Кихолом. Навсегда.
Стоя на берегу гавани и глядя на плещущие волны залива, Миранда, давая волю своему воображению, представляла себя актрисой, такой же, как ее мама.
– Прощай, прощай навеки, – шептала она, бессознательно прижимая ладонь к своему сердцу.
Вдруг за ее спиной раздался голос:
– Ты и есть тот маленький Головастик?
Голос был совсем незнакомым. Подняв глаза, она увидела мальчика, который, судя по всему, был нездешним. На нем была рубашка с закрытым воротом и шорты цвета хаки; один глаз был прикрыт длинной черной челкой.
Девочка, продолжая смотреть на море, ответила:
– Не твоего ума дело.
Он был не прав. Никакой она не Головастик. Она была одной из Головастиков – двойняшек. На это мальчик ответил:
– Я спросил о тебе, увидев, как ты плаваешь в заливе, и мне ответили, что тебя так прозвали потому, что ты плаваешь как головастик.
Миранде шел пятый год, и, несмотря на то, что она являлась частицей природы, она также являлась дочерью своих родителей – Эми и Теренса Пэтч. С присущей зрелому человеку интонацией Миранда ответила:
– Надо же, какой наблюдательный!
Мальчик восторженно заулыбался в ответ, и Миранда тоже ответила ему едва заметной улыбкой. Он спросил ее.
– Не хочешь ли полазить по канату так, как это делают десантники?
– А что тебе известно о десантниках? – спросила она со злостью в голосе.
– Да уж побольше, чем тебе. Я даже помню, как эти отряды стояли лагерем в местечке Сент-Айвс. Они поднимались и спускались со скал с помощью канатов.
– И сколько же тебе тогда лет?
– Четырнадцать. А тебе сколько? Небось года три? Услышав такое, разозлившись, она чуть не ударила его. Но потом порадовалась, что не дала волю рукам, потому что он сказал:
– Поторапливайся, нам надо начинать. Проглотив слюну, она спросила, оглядевшись по сторонам и не заметив никого вокруг:
– Что, прямо сейчас?
– Конечно. Потому что я лично завтра уезжаю домой.
– А я иду в школу, – ответила она грустным голосом.
