вынуждена была скрывать собственные чувства.
Допуская возможность откровенного разговора с Олвен, она никак не могла опуститься до такого вероломства по отношению к Брету.
Разительно изменился и характер ее игры на сцене. Теперь Миранда отчетливо видела параллель между собой и молодой и глупой леди Уиндермир. Впервые за все время работы на сцене Миранда перестала переигрывать и показала себя какой-то подавленной и даже слегка испуганной, что очень понравилось Олвен, искренне поздравившей ее за такую манеру игры.
Когда-то эта похвала наверняка бы ее порадовала. Но в данный момент она даже не обратила на нее никакого внимания. Сейчас она даже спокойно могла расстаться с карьерой артистки, потому что вся ее жизнь была перевернута и честолюбивые стремления больше не раздирали ее душу. У нее не было никаких перспектив на будущее.
Если бы Мэг проявила к ней большее участие, она бы, несомненно, уже в конце следующей недели уехала бы в Кихол, где все свое время проводила бы с сестрой. По-видимому, Мэг было сейчас не до нее. Холодно улыбнувшись собственной догадке, Миранда подумала о возможной помолвке Мэг с каким-нибудь молодым человеком. Зная ее характер, Миранда не сомневалась в том, что она нашла себе довольно приличную пару – с собственным состоянием и, самое главное, с чисто гетеросексуальной направленностью. Этот термин она недавно вычитала из книги, которую позаимствовала в библиотеке, чтобы лучше понять Брета. Но все ее старания были безуспешны.
Всю следующую неделю Миранда посвятила чтению книг. Много передумав о самом Оскаре Уайльде, Миранда как будто бы побывала в шкуре недалекой леди Уиндермир, и от этого она почувствовала себя еще хуже. Как назло, как раз в это время ей пришлось спать в одной кровати с Дженнифер, поэтому она даже не могла вволю выплакаться, чтобы легче уснуть ночью. Но плакать по Брету Сент-Клэру она не будет. В этом она была решительно убеждена.
Все воскресенье напролет Миранда помогала мисс Пак. Эта женщина с лошадиным лицом была для Миранды роднее кого бы то ни было с тех пор, как умерла тетя Мэгги. Единственное, о чем Миранда будет жалеть больше всего на свете – это о том, что ей придется навсегда расстаться с мисс Пак.
Миранде очень хотелось рассказать ей о своей беде, но мисс Пак убегала от этой беседы, выдавая анекдоты, делая всевозможные несуразные заявления, – в общем, не поощряя откровенность девушки.
Поэтому как гром среди ясного неба прозвучали обращенные к Миранде слова мисс Пак, которая, стоя у огромной доски для раскатывания теста, глядя девушке прямо в глаза, сказала:
– Твоя табуретка будет постоянно стоять здесь. Надеюсь, это тебя нисколько не удивит.
Миранда, очищавшая яблоки от кожуры, подняла свои потерявшие голубизну глаза и не моргая стала смотреть на мисс Пак. Этот странный, безнадежный взгляд так сильно поразил пожилую женщину, что, утешая ее, она закудахтала.
– Это еще не конец света, девочка! – говорила она, переворачивая тесто другой стороной и шлепая по нему так, что мука посыпалась на пол. – Ты до сих пор привязана к сцене. После хорошего отдыха в компании своей сестры ты это как нельзя лучше прочувствуешь и снова вернешься назад. И вот там, – сказала она, кивнув подбородком в конец стола, – будет твое место. Место, которое всегда будет ждать тебя.
В ответ Миранда только воскликнула:
– О, мисс Пак!
А мисс Пак, держа в руках деревянную скалку, продолжала колотить тесто.
– Дорогая моя, режь яблоки как можно мельче. Я вряд ли ошибусь, если скажу, что нам предстоит испечь полдюжины пирогов из этого теста.
И опять Миранда воскликнула:
– О, мисс Пак!
– В один прекрасный день ты станешь знаменитой актрисой, потому что ничего на свете не боишься. Кажется, это твоя мечта: стать знаменитой! Не так ли?
Мелко нарезая яблоки, Миранда думала о сказанных мисс Пак словах. Печально покачав головой, Миранда ответила:
– Теперь я даже не знаю, чего хочу, мисс Пак.
– Именно поэтому тебе и надо немного развеяться. Ты варилась в этом котле пять лет без всяких отпусков и передышек. Поэтому уезжай немедленно и посмотри на свою прежнюю жизнь со стороны, подумай над тем, зачем ты живешь.
Миранда процитировала изречение, выданное несколько лет тому назад не то ею самой, не то еще кем-то:
– Заставлять людей поверить в ложь. Гулко захохотав, мисс Пак сказала:
– О, это не очень-то легко!
– Да, не очень, – ответила Миранда, вздохнув.
В эту ночь Миранда впервые за все время почувствовала, что ее боль стала утихать. Она лежала на самом краю кровати, ожидая, когда наконец уснет Дженнифер. После этого, осторожно выскользнув из-под одеяла, на цыпочках подошла к окошку. Отодвинув край занавески, Миранда увидела перед собой на небе зимнюю луну, маленькую, утонувшую в море бегущих облаков. Слева, выделяясь из темноты, мерцала лента реки. Отражаясь от уличных фонарей над центральной частью города, впереди повис ярко-оранжевый зонтик флюоресцирующих огней. Эксетер стал теперь для нее родным домом. Ей никогда не нравился Плимут, а Кихол и подавно казался Богом забытой провинцией. Сердце ее защемило при мысли о том, что ей придется расстаться с мисс Пак, и дрожь пробежала по телу при воспоминании о маленькой бухточке в Корнуолле. Она не испытывала ни малейшего желания ехать туда для того, чтобы стать свидетелем счастливо устроившейся семейной жизни Мэг. Стоя у окна, Миранда чувствовала себя так, как будто бы все поры ее тела заполнились сущностью Мэг. Миранду прямо-таки приковало к месту внезапное и мощное вторжение в ее мозг. Такого раньше с ней никогда не бывало. Она ощутила явное движение в голове, которое, пульсируя, отдавалось болью во всем теле. Сковавший ее тело спазм не давал ей даже вздохнуть. Выпрямившись, она изо всех сил старалась взять себя в руки. Постепенно боль угасла и ушла куда-то в
