ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Вблизи лес оказался не таким уж и зловещим, но идти по нему было гораздо труднее, особенно гиганту Цицерону. Он все время врезался головой в толстые нижние ветки деревьев, проваливался в канавы и норы и запутывался в лианах. За ним тянулся целый шлейф из оборванных лиан, слуховые решетки и суставы его были забиты листьями, и весь он по самую грудь был забрызган густой грязью, которая фонтанчиками вылетала из-под его тяжелых ног.
Видя, с каким трудом робот продирается через густые заросли, Алеша не выдержал и спросил:
— Цицерончик, ты устал?
— Как же, устанет он, — тяжело перевалившись через упавшее дерево, пропыхтел мимикр.
— Что ты там бормочешь? — добродушно спросил Цицерон. — Кстати, мимикр, а у тебя имя есть? Или вы на своей планете друг друга свистом подзываете?
— Есть, — проворчал мимикр. — Меня зовут Фуго. В переводе с нашего языка это означает: человек, который умеет хорошо прятаться. По-вашему очень длинно, а по-нашему всего одно слово — Фуго.
— Ну и нечем здесь хвастать, — сказал Цицерон. — Например, как будет по-вашему «гайка»?
— Никак, — ответил мимикр. — У нас нет такого слова, потому что нет гаек.
— Вот так-то, — обрадовался робот. — А я знаю, как будет «гайка» по-мимикрски: круглая железка с дыркой посредине, которая насаживается на длинную железку с шестиугольной шляпкой. Видишь, как длинно?
Наступив на довольно большой холмик, Цицерон неожиданно провалился в землю по самое колено. Тут же в нескольких метрах от робота из обрушенной берлоги с ревом выскочило зеленое мохнатое существо размером с крупного медведя. Как и у всех зверей на этой планете, у него было шесть лап. Увидев непрошеных гостей, лесной гигант грозно зарычал, встал на две задние лапы и, размахивая четырьмя передними, двинулся на Цицерона. Алеша с мимикром тут же спрятались за робота, а Цицерон, вытащив ногу из норы, добродушно сказал зверю:
— Ну, ну, не балуй. Я тебе не сосиска в тесте.
Зверь почти вплотную подошел к роботу и, раскрыв страшную клыкастую пасть, попытался обхватить обидчика лапами.
— Какой настырный, — сказал Цицерон. Он взял животное под мышки, легко поднял его и хорошенько встряхнул.
— Только не убивай его! — вскрикнул Алеша.
— Обижаешь, — ответил Цицерон. — Я грузовой робот, а не душегуб. Зверушек не трогаю. — После этих слов он швырнул зеленого зверя в ближайшие кусты. Шестилапый, упав в колючки, жалобно взревел и бросился наутек.
— Любишь ты нашим братом швыряться, — выглянув из-за ноги Цицерона, сказал мимикр. — Тебе бы катапультой работать, а ты в грузчики подался.
— Нет. Это только вы — гомо сапиенсы — можете дубасить друг друга из-за всякой ерунды, — ответил Цицерон и двинулся дальше.
— Знаешь, почему ты такой добренький? — не унимался мимикр.
— Ну-ка, ну-ка? — спросил Цицерон.
— Потому что о тебе эти самые гомо сапиенсы заботятся: эти твои гайки тебе выдают и все прочее. А если бы тебе самому пришлось их добывать, сразу бы и дубасить научился, и катапультой устроился работать. К тому же разумным существам больше нужно всяких вещей.
— А я, значит, не разумный, по-твоему?
— Недоразумный, — ответил мимикр.
— Он меня опять оскорбляет, — возмутился Цицерон. — Ты все время хочешь меня обидеть, да?
— Нет, я хотел сказать, что тебе достаточно небольшого уголка в сарае. Ты не мерзнешь. Тебе не нужны удобства. Тебе даже вкусная еда не нужна. Потребности очень маленькие, — подытожил мимикр.
— Потребности маленькие не потому, что я не мерзну, а потому, что у меня в голове что-то есть. — Цицерон постучал себя манипулятором по голове, и она загремела как пустая кастрюля. — Я бы тоже мог начать канючить: дайте мне сто десять вольт, машинное масло не той марки, но не делаю этого. И даже за целую цистерну самого лучшего масла своего собрата кувалдой по башке бить не буду. Простите, программа не та.
— Вот-вот, — обрадовался мимикр. — Ты же по программе живешь, которую в тебя заложил человек. А сам ты ничего собой не представляешь. Ты же ноль. Тьфу.
— Мимикр! — взревел Цицерон. — Ты вконец обнаглел. Да я тебя сейчас…
— А что ты меня сейчас? Ты же не будешь меня бить. Сам говорил, программа не та. Вот и не рыпайся.
— Алеша, — возбужденно проговорил Цицерон, — давай прогоним этого мимикра. Он же самым подлым образом пользуется моей мирной программой.
— А ты меня вчера раз сто обозвал вором и жуликом, — ответил мимикр. И ничего, я стерпел.
— Хватит вам ссориться, — не выдержал Алеша. — Вы оба все время друг друга оскорбляете. Так же невозможно подружиться. Мне кажется, ты не прав, Фуго. Без Цицерона нас этот зверь слопал бы за одну минуту.
— А без него я в этот лес ни за какие коврижки не пошел бы, проворчал мимикр. — Сам затащил нас сюда, вот пусть и охраняет.
— Тебя я охранять отказываюсь, — откликнулся Цицерон. — Если появится ещё какой-нибудь хищник, я сам тебя к нему в пасть запихну да ещё проглотить помогу.
— Ты слышал?! — воскликнул мимикр. — И этот робот считает себя разумным, мирным существом! Мясорубка несчастная!
— Хватит! — закричал Алеша. — Все! Если вы сейчас же не помиритесь, мы дальше не пойдем! Вы же оба по отдельности такие умные и добрые, а ругаетесь как дикие тимиуки.
Комплимент и сравнение с дикими тимиуками сразу возымели действие, и мимикр уже более добродушно проворчал:
— А что я? Я ничего против него не имею. Машина как машина. Вполне полезный механизм. Я готов помириться, если он больше не будет меня оскорблять.
— Вот и пожмите друг другу руки, — обрадовался Алеша.
— Пожалуйста, — переминаясь с ноги на ногу, сказал Цицерон. — Я не против. Только что ему жать? У него и руки-то нету.
— Для такого дела он найдет руку, — сказал Алеша. — Фуго, протяни ему что-нибудь.
Мимикр для приличия помялся немного, затем подкатился к Алешиным ногам, потянулся вверх и буквально за две секунды принял точную форму земного мальчика, как две капли воды похожего на Алешу.
— Вот это да! — восхищенно проговорил Алеша.
— Циркач. Ладно, держи манипулятор, — робот протянул мимикру руку, и тот её осторожно пожал.
Лес, казалось, звенел от пения птиц и жужжания летающих насекомых. Через листву солнце достигало земли только в виде мелких зайчиков. Из-под ног беглецов постоянно выпархивали яркие, как игрушки, пернатые, выскакивали мелкие животные, а иногда и невидимые в листве зеленые змеи. Лес просто кишел живностью, но это не радовало, а скорее пугало Алешу и мимикра.
Наконец Алеша задал вопрос, который его давно мучил:
— А куда мы идем, Цицерон?
— Вперед, — бодро ответил робот, разрывая грудью колючие лианы. Сзади за нами идут тимиуки, значит, мы должны идти вперед.
— Но мы же не знаем, что там впереди, — не удовлетворившись ответом, сказал Алеша.
