намеревался дать полный цикл сказок. Однако и на этот раз в VIII томе Собрания, вышедшем в 1889 году, уже после смерти автора, было помещено только двадцать восемь произведений сказочного цикла: добавились «Повесть о том…», «Пропала совесть» и «Дикий помещик», но из не пропущенных ранее цензурой сказок сюда попал только «Ворон-челобитчик», которого к этому времени все же удалось напечатать в сборнике «Памяти Гаршина». Сказки «Медведь на воеводстве», «Орел-меценат» и «Вяленая вобла», распространявшиеся в русских и зарубежных подпольных изданиях, легально были напечатаны в России лишь в 1906 году, в пятом издании Полного собрания сочинений Салтыкова (прилож. к «Ниве», изд. А. Ф. Маркса). Сказка «Богатырь» затерялась в архиве писателя и впервые издана только в 1922 году, а к своду сказок присоединена в 1927-м[101].
Поскольку запрещенные цензурой сказки не вошли в состав сводов их, изданных Салтыковым, определение места этих сказок внутри цикла представляется делом сложным. Хотя датировка написания почти всех сказок, с точностью в пределах 1-2-х месяцев, без особого труда устанавливается по переписке Салтыкова и времени публикации, все же она не решает вопроса о композиции цикла. Во-первых, такая датировка еще недостаточна для восстановления точной хронологической последовательности написания сказок, а во-вторых, писатель, проектируя свод сказок, не имел намерения строго держаться хронологического принципа.
В сборнике «23 сказки» произведения расположены по годам: 1883–1886, — а в группе каждого года — по признаку тематической близости. Так, например, в серии 1885 года сказки «Коняга» и «Кисель», опубликованные в марте, расположены после апрельских, майских и июньских, то есть поставлены рядом с первыми сказками 1886 года («Праздный разговор», «Деревенский пожар», «Путем-дорогою»). Сделано это, по-видимому, потому, что во всех этих сказках речь идет преимущественно о народной массе. Отсюда мы можем заключить, что если бы Салтыков имел возможность опубликовать в сборнике все тридцать две сказки, то порядок их расположения в полном своде определялся бы сочетанием хронологического и тематического принципов.
Вопрос, таким образом, осложняется не только недостаточной точностью некоторых датировок, но также — и это главное — не всегда известной нам авторской точкой зрения на идейно-тематическую взаимосвязь сказок. Некоторые салтыковские сказки представляют собою сложную идейную конструкцию и не легко поддаются тематической классификации, оставляя большое место для субъективных толкований.
В настоящем томе, как и в издании 1933–1941 годов, композиция сказочного цикла восходит к двум прижизненным изданиям, сформированным самим Салтыковым. Изменения в композиции цикла, установленной автором, связаны с дополнениями, которые вносились в его состав в 1890, 1906 и 1927 годах. Эти дополнения складываются из двух разнородных групп: сказки 1869 года и произведения, принадлежащие к сказочному циклу, но по цензурным условиям в легальной печати при жизни Салтыкова не появлявшиеся. Они вводились в цикл применительно к положенному в основу его композиции совмещению хронологического и тематического принципов построения. Сказки 1869 года вошли в качестве первого звена цикла; изъятые из «Отеч. записок» в феврале 1884 года сказки «Медведь на воеводстве» и «Вяленая вобла» и в марте того же года «Орел-меценат», «Карась-идеалист» поставлены вслед за январской серией этого года, а сказки «Богатырь» и «Ворон-челобитчик», не появившиеся в 1886 году в «Рус. ведомостях» из-за цензурных опасений, включены в группу сказок этого года.
Сказки 1869 года в настоящем томе печатаются по тексту второго издания «Сборника» (1883). Сказки, при жизни Салтыкова в легальной печати не публиковавшиеся и в его прижизненные сборники не входившие, печатаются по тексту корректурных гранок — «Медведь на воеводстве», «Вяленая вобла», рукописей — «Богатырь», восьмого тома сочинений Салтыкова, вышедшего в 1889 году, — «Ворон- челобитчик», и четвертого тома Полного собрания сочинений Салтыкова, изданного А. Ф. Марксом в 1906 году, — «Орел-меценат». Остальные произведения входили в книгу «23 сказки» и воспроизводятся по тексту ее второго издания (1887), что в дальнейшем особо не оговаривается.
Тексты сказок проверены по всем предшествующим публикациям, сохранившимся корректурным гранкам и рукописям.
Рукописи произведений сказочного цикла хранятся в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР в Ленинграде и в Центральном государственном архиве литературы и искусства в Москве.
Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил*
Впервые —
Тема сказки наметилась у Салтыкова в очерке 1867 года «Старый кот на покое» («Помпадуры и помпадурши»), в административно-философском трактате уволенного в отставку помпадура под заглавием «Что, ежели бы я жил на необитаемом острове и имел собеседником лишь правителя канцелярии?». Работа над будущей сказкой велась, очевидно, в декабре 1868— первой половине января 1869 года. Первоначальное заглавие — в наборной рукописи с авторской правкой
В
В 1878 году писатель включил «Повесть» в сборник «Сказки и рассказы». Здесь появились заключительные слова сказки: «веселись, мужичина!», был снят подзаголовок, а заглавие впервые представлено в полном виде: при журнальной публикации слово «один» выпало, сохранившись лишь в одном из двух приложенных к номеру оглавлений. При последующих перепечатках в «Сборнике» (1881, 1883) текст сказки изменениям не подвергался. После смерти автора, в соответствии с оставленным им планом издания Сочинений, «Повесть» включена в сказочный цикл.
В этой сказке, положившей начало сказочному циклу, Салтыков показал, что источником материального и всякого иного благополучия социальных верхов является труд мужика. Подробнее см. в общей статье (стр. 423–424).
Сразу же после получения в Ницце номера «Отеч. записок» Герцен в письме к Огареву от 14/2 марта 1869 года спрашивал: «А читал ли ты в «От. з.» «Историю двух генералов», это прелесть»[102]. Высоко ценил эту сказку Тургенев, позаботившийся о переводе ее на французский язык[103]. Он читал ее публично 15/27 мая 1879 года на литературно- музыкальном утре в пользу русской колонии в Париже[104]. Хорошо знал сказку Л. Толстой[105]. Тема сказки использована в шараде «Вот плот плывет…» из пьесы Толстого «Плоды просвещения» (IV, 6).
