Прайди непроизвольно отпрянул; за спиной Брансена раздался рев Баннаргама.
Брансен инстинктивно развернулся и нагнулся назад, широко раскинув руки. Он едва успел заметить вращающийся в полете топор, летящий прямо ему в грудь. Юноша наклонился еще больше, согнул колени, запрокинул голову и даже увидел позади себя бегущего к нему Прайди.
Что-то темное промелькнуло перед глазами, но Брансен так и не понял, что это был боевой топор. Он так сильно прогнулся, что почти касался лопатками пола, но в следующий момент мышцы непроизвольно подбросили его тело вверх и ноги выпрямились. Брансен мгновенно принял боевую стойку и стал разворачиваться, ожидая нападения Баннаргана с одной стороны и лорда Прайди с другой. Но Баннарган замер на месте с широко раскрытыми глазами и ртом, разинутом в безмолвном крике. Брансен понял причину его шока, даже не успев проследить за взглядом Баннаргана.
Правитель Прайда пошатнулся на бегу от смертельной раны в груди, нанесенной топором его друга.
Брансен ринулся в тот угол, где лежала Кадайль с окровавленной шеей. Рядом с ней корчился и извивался на полу Ренарк, и Брансен равнодушно оттолкнул его в сторону. Теперь злобный старик не представлял никакой угрозы, и молодой Джеста Ту это прекрасно понимал. Энергетическое копье Брансена разрушило линию
Он обнял девушку и почувствовал, как жизненная сила и тепло покидают ее тело, Брансен лихорадочно пытался собраться с силами и помочь Кадайль. Но ее ранение настолько потрясло его, что Брансен никак не мог сосредоточиться. С минуты на минуту могли прибежать солдаты, да и Баннарган скоро очнется и придет в неистовство. Брансен прижал гематит к ране на шее девушки и вложил в него все свои силы и душу.
Но от волнения дрожащие пальцы никак не могли удержать камень и освободить энергию.
Вдруг чья-то рука опустилась ему на плечо, и Брансен от неожиданности чуть не упал на пол.
— Брансен, — раздался у самого уха негромкий голос брата Реанду. — Давай попробуем вместе, дружок. — Монах протянул руку и накрыл своей ладонью пальцы юноши, сжимающие камень. — Успокойся, — прошептал Реанду. — Спокойствие — ключ к излечению.
Реанду продолжал что-то говорить, и его шепот успокаивающе действовал на юношу. Он ощутил силу Реанду, поступающую в его пальцы и в гематит, и Брансен использовал ее как проводник своей энергии.
Вскоре его рука ощутила тепло.
Кровотечение уменьшилось, а потом прекратилось совсем.
Но Кадайль казалась такой бледной и неподвижной…
— Пожалуйста, — прошептал Брансен, но девушка не шевельнулась.
Брансен со слезами на глазах обнял тело своей возлюбленной, и Реанду ласково похлопал его по спине. Затем уставший до предела монах поднялся на ноги и обернулся. Он знал, что лорд Прайди мертв, и знал это с того момента, когда вбежал в эту комнату. Над его телом замер Баннарган с искаженным от ярости и горя лицом. Воин шагнул к Реанду и Брансену, но монах остановил его, подняв дрожащую руку.
— Слишком много трагедий для одного дня, — сказал Реанду.
— Сегодня умрет еще один из нас, — пообещал Баннарган.
— Только из-за того, что он защищал любимую женщину?
Этот простой вопрос несколько уменьшил решимость великана, и он остановился.
— Разве Баннарган, верный Баннарган, не способен на такие чувства?
— Лорд Прайди мертв, — произнес гигант. — Берниввигар мертв. Ренарк полуживой корчится на полу, а твой магистр Бателейс лежит внизу с переломанными костями! И все из-за одного человека, из-за этого Разбойника!
— Продолжив этот перечень, ты ничего не добьешься, — ответил Реанду.
Баннарган взглянул в лицо монаха, потом перевел взгляд на лежащий перед ним меч.
— Я получу удовлетворение от его смерти, и этого будет достаточно, — проворчал воин и нагнулся за мечом.
Вдруг прямо под его ногами прокатилось тело, Баннарган непроизвольно отпрянул, а когда он снова попытался поднять оружие, меча на полу не оказалось. Баннарган выпрямился, но Разбойник уже принял боевую стойку и нацелил меч ему в грудь.
— Ты говоришь об удовлетворении? — спросил Брансен. — Но и я могу получить удовлетворение от смерти того, кто изувечил, а потом сжег на костре моего отца Гарибонда. Я почти удовлетворен, увидев, что лорд Прайди погиб от руки Баннаргана, и теперь хочу увидеть, как могучий воин падет от моей руки. Да, мне известно, что ты был среди тех, кто убил Гарибонда. Молись своим богам Баннарган, и побыстрее!
Брансен сделал движение, означающее начало атаки, но крик Реанду его остановил.
— Нет! — воскликнул монах. — Не делай этого, Брансен!
Реанду стремительно рванулся вперед и встал между Баннарганом и Брансеном.
— Друг мой, умоляю, это не выход из положения. Ты ничего не добьешься, убив его или кого-то еще.
— А брат Реанду тоже присутствовал при казни Гарибонда? — резко спросил Брансен.
Реанду побледнел, и Брансен получил желаемый ответ. На какое-то мгновение все, в том числе и сам Брансен, были уверены, что меч Разбойника пронзит грудь Реанду.
— Брансен! — раздался голосок Кадайль. Разбойник тут же отвернулся и от беспомощного монаха, и от Баннаргана, чтобы взглянуть на Кадайль. Она открыла глаза и приподнялась, опираясь на локти. Взгляд любимых глаз был устремлен на него. И был полон осуждения в этот решающий момент. Тяжесть этого осуждения заставила Брансена задуматься.
Он посмотрел на дрожащего от страха и усталости монаха, потом на мрачного Баннаргана.
И опустил меч.
Ранним утром следующего дня Баннарган изучал стоявшего перед ним хрупкого на вид парня, и в его душе боролись противоречивые чувства — смятение, сожаление и ненависть. Поступки этого человека стали причиной гибели его дорогого друга, и сердце воина требовало мести.
В той же комнате, немного поодаль, стояла Кадайль со своей матерью, Каллен. Женщины обнимали друг друга и плакали. Брансен отдал себя во власть Баннаргана взамен на обещание освободить женщин, но это не облегчало ожидающего их тяжкого удара.
— Прошу тебя, не делай этого, — сказал брат Реанду, подходя к Баннаргану. — В продолжении этой трагедии нет никакого смысла.
— Мы уже все обсудили, — отрезал Баннарган, прервав священника.
Баннарган посмотрел в глаза Брансену, но юноша не отвел взгляда, даже не моргнул. Все казалось ясным. Баннарган не возражал против освобождения женщин — самхаисты, лишившись лидера, пребывали в смятении, так что некому было настаивать на казни Каллен. А вот с Разбойником дело обстояло иначе. Он был пойман в замке и уличен в преступлениях против законов Прайда, в серьезных преступлениях, которые грозили подорвать силы государства!
Да, Разбойник добровольно сдался Баннаргану при условии освобождения Кадайль. Так что теперь с чистой совестью можно было обезглавить преступника или бросить его в костер.
Но исполнению этой казни мешал спектакль, разворачивающийся, как было известно Баннаргану, перед запертыми воротами замка. Сотни, тысячи людей собрались там на рассвете, чтобы выразить свою скорбь по поводу гибели правителя и оказать поддержку Разбойнику.
В этой поддержке и заключалась опасность. Баннарган вспомнил, что сам отговаривал Прайди, когда тот выразил желание поймать и казнить нарушителя спокойствия. Кроме того, в отсутствие духовных и светских правителей власть в стране тяжелым грузом, или почетной обязанностью, ляжет на его, Баннаргана, плечи, пока лорд Делавал не явится и не объявит свои права на Прайд. И судьба Баннаргана будет зависеть от его сегодняшнего решения.
Он смотрел на Разбойника и очень хотел ненавидеть его. Баннарган вызвал в памяти образ своего друга, непреднамеренно убитого его собственной рукой, и хотел обвинить Разбойника в его смерти.
