Наверное, Сацуко это заметила. Она достала из сумочки кружевные перчатки и надела их. Но она не только ничего не спрятала, а сквозь кружева камень наоборот засверкал ещё больше. Перчатки были из французских кружев ручной работы, чёрного цвета. Через чёрные кружева блеск камня ещё сильнее привлекает внимание, а может быть, Сацуко нарочно надела перчатки, чтобы камень больше выиграл. Я была удивлена, что госпожа Ютани могла всё заметить вплоть до мелочей, а она ответила, что Сацуко сидела справа от неё, кольцо было на левой руке, она могла сколько угодно рассматривать камень. Она была так заворожена блеском кошачьего глаза сквозь чёрные кружева, что на сам матч и не смотрела.
Глава четвёртая
Продолжаю вчерашнее. Жена подступила с ножом к горлу:
— Сацуко не могла сама приобрести такую вещь.
Я молчал.
— Когда ты купил Сацуко этот камень?
— Разве не всё равно?
— Нет, не всё равно. Во-первых, откуда у тебя такие деньги? Ведь ты сказал Кугако, что много приходится тратиться и ты не можешь дать взаймы.
Я молчал.
— Это и есть эти траты?
— Да.
Жена и Кугако были настолько потрясены, что не могли вымолвить ни слова.
— Это значит, что для Сацуко у меня есть деньги, а для Кугако нет.
Я ошеломил их, но в тот же миг придумал удачное оправдание.
— Разве ты не была против, когда я хотел снести старый флигель и построить новое здание?
— Конечно, была против. А кто бы согласился пойти на такую непочтительность к памяти родителей?
— Мои родители радуются в могиле, какая у них почтительная невестка. А я таким образом сэкономил деньги, предназначаемые для постройки дома.
— Если и сэкономил, для чего было покупать Сацуко такую дорогую вещь?
— А что в этом плохого? Я выкинул деньги не на постороннего человека, я купил драгоценность для любимой невестки. Это доброе дело. Если бы мои покойные родители узнали об этом, они бы только похвалили меня.
— Но ты потратил не все деньги, отложенные на перестройку дома? Наверное, кое-что осталось?
— Конечно, осталось. На камень я потратил лишь часть из них.
— А что ты хочешь делать с остальными?
— Это моё дело. Пожалуйста, не вмешивайся в мои планы.
— И всё-таки, на что ты хочешь их употребить? Просто я хочу знать.
— Да что-нибудь сделаю. Она говорит, что хорошо бы в саду построить бассейн, поэтому сначала сделаю бассейн.
Жена моя ничего не сказала и с удивлением уставилась на меня.
— Разве можно так быстро построить бассейн? — встряла Кугако. — Ведь уже осень.
— Требуется время, чтобы высох бетон. Если начать сейчас, через четыре месяца кончат. Сацуко всё узнала.
— Значит, бассейн будет готов зимой.
— Поэтому спешить не стоит. Можно потихоньку начать, и к марту-апрелю следующего года работы будут кончены. Но мне хотелось бы, чтобы кончили пораньше, — я хочу видеть, как она будет довольна.
После этого и Кугако не произнесла ни слова.
— Сацуко не согласна на маленький бассейн, какой обычно бывает в частных домах. Она хочет по меньшей мере 20 метров в длину и 15–16 в ширину. В противном случае невозможно исполнить её коронный номер из балета на воде. Она обещала показать мне его в сольном исполнении. Для этого я и собираюсь строить бассейн.
— Но это будет совсем неплохо. Когда в доме будет бассейн, Кэйсукэ будет очень доволен, — сказала Кугако.
— Его мать совсем не думает о нём, — вмешалась жена. — Даже чтобы помочь Кэйсукэ с уроками, она наняла какого-то студента. И дед его такой же. Бедный ребёнок!
— Но когда бассейн будет готов, Кэйсукэ сможет плавать. И мои дети будут приезжать из Цудзито, если вы позволите.
— Конечно, конечно. Пусть приезжают, когда захотят.
Такого удара я не ждал. Не могу же я запретить Кэйсукэ и чертенятам из Цудзито плескаться в бассейне! Однако до конца июля они ходят в школу, а в начале августа убираются в Каруидзава. А вот что мне делать с Харухиса?
Я ждал вопроса, во сколько обойдётся эта затея, но жена и Кугако были в таком замешательстве, что забыли о таком важном обстоятельстве. Я облегчённо вздохнул. Но дело было не только в том. Жена и Кугако, без сомнения, собирались, ведя непрерывную атаку, сначала выудить у меня признание насчёт кошачьего глаза и, поставив меня в тупик, перейти к отношениям между Сацуко и Харухиса. Но этот вопрос был слишком серьёзным, и они так и не решились затронуть его, боясь по оплошности не ляпнуть чего- нибудь лишнего. Я же стал отвечать им в несвойственном мне властном тоне, и они не смогли перейти к этому пункту. Но рано или поздно они к нему вернутся…
Сегодня, 13 сентября, — благоприятный день, и вечером Дзёкити и Сацуко приглашены на свадьбу. В последнее время они редко ходят куда-нибудь вдвоём. Дзёкити надел смокинг, Сацуко — парадное кимоно. Хотя уже сентябрь, всё ещё очень жарко, и она могла бы надеть европейское платье, но почему-то решила идти в японском. Это тоже в последнее время редкость.
На подоле белого крепдешинового кимоно изображены ветви деревьев разных оттенков: от чёрного до серого, вокруг них голубые тени. Сквозь ткань просвечивает синяя подкладка.
— Ну как? Пришла вам показать.
— Стань, пожалуйста, боком. Повернись спиной.
Двусторонний пояс из шёлкового газа, по синему фону с редкими серебряными нитями выткан жёлтым и золотом узор наподобие рисунка на фарфоре в стиле Кэндзан[65]. Бант несколько меньше, и концы его свисают ниже, чем носят обычно. Лента, поддерживающая бант, из шёлкового газа двух цветов: белого и бледно-розового, а шнурок поверх пояса — из золотых и серебряных нитей. На пальце кольцо с тёмно-зелёной яшмой. В правой руке маленькая сумочка, украшенная бисером.
— Ты редко надеваешь кимоно, а тебе идёт. Очень хорошо, что ты не надела ни серёг, ни ожерелья.
— Вы тонкий ценитель.
Вслед за Сацуко появилась О-Сидзу с коробкой с сандалиями, которые она поставила перед госпожой. Сацуко пришла ко мне в шлёпанцах, чтобы нарочно передо мной надеть сандалии из серебряной парчи на тройной подошве, с розовой внутренней стороной ремешка. Они были новёхонькие, и Сацуко никак не удавалось просунуть ремешок между пальцами. О-Сидзу на корточках, обливаясь потом, возилась с ним. Наконец, сандалии были надеты, и Сацуко прошлась передо мной. Она гордится тем, что в носках щиколотки у неё почти незаметны. Вполне возможно, она явилась в кимоно, чтобы мне это показать…
До сих пор стоит страшная жара, необычная для середины сентября. Может быть, поэтому ноги всё
