истощенных, грязных, почти умиравших от голода гномов. Несчастных охраняла небольшая горстка циклопов, так как никто не предполагал, что умирающие рабы способны на какое-либо сопротивление. Однако появление Оливера с Лютиеном настолько вдохновило измученных узников, что они без колебаний набросились на жестоких тюремщиков, а кирки и лопаты в их руках превратились в грозное оружие.
Тем временем группа Шаглина соединилась с остальными повстанцами, включая Кэтрин и каттеров. Вскоре отряду пришлось столкнуться с серьезным сопротивлением. Возле главного спуска на нижний уровень их встретила большая группа циклопов. К тому же одноглазые успели разрушить подъемное устройство.
Используя блоки, тали и дюжину веревок, Шаглин и другие гномы на скорую руку соорудили новый механизм. Из-за отчаянного сопротивления циклопов отряд понес немалые потери во время спуска, несмотря на слаженные действия эльфийских лучников. После захвата нижней камеры повстанцам пришлось брать штурмом множество помещений, охранявшихся хорошо вооруженными и едва ли не превосходившими их по численности врагами.
К счастью, в самый опасный момент подоспели Лютиен с Оливером во главе армии освобожденных узников и ударили на циклопов сзади, что и решило исход сражения.
Той же ночью гномы выбрались из рудников Монфора. Многие из них увидели свет звезд впервые за десять лет. Несчастные рухнули на колени, призывая проклятия на голову короля Гринспэрроу, и со слезами на глазах восхваляли отважного героя, Алую Тень.
Шаглин опустил могучую руку на плечо Лютиена.
— Ну вот, ты и получил свою армию, — констатировал он.
Окруженный пятью сотнями крепких гномов, Лютиен ничуть не сомневался в силе этой армии.
А вот Оливера продолжали мучить сомнения. Он еще раньше предлагал Лютиену отправить освобожденных гномов в горы, где до них не смогут добраться сторонники Гринспэрроу. А ему с юношей и, возможно, еще нескольким особенно известным повстанцам, по мнению хафлинга, следовало отправиться в отдаленные районы Эриадора и затеряться там, стать неприметными в этом краю бродяг. Несмотря на блестящую победу и всеобщее ликование, последовавшее за ней, Оливер не отказался от своей идеи. Бывалый хафлинг повидал в своей жизни множество стран, не исключая и Эйвона, и сейчас он не мог выкинуть из головы образ армии Гринспэрроу, идущей на подавление повстанцев. Много раз за последние недели хафлинг предавался размышлениям о том, предпочитают в Эйвоне гильотину или довольствуются обычной виселицей.
Оливер всю жизнь промышлял на большой дороге, и все же еще ни разу за ним по пятам не гонялась целая армия!
— Мы не можем отступить, — обратился к нему Лютиен, правильно поняв потерянное выражение, появившееся на лице приятеля. — Настал час падения Монфора.
— И возрождения Кэр Макдональда, — быстро добавила Кэтрин О'Хейл.
4. ГЛАЗА МУДРЕЦА
Тяжесть прожитых лет давила на широкие плечи старого волшебника Бринд Амора, а морщины, избороздившие его лицо, являлись следствием множества часов ученых занятий и тревог. И сейчас он тоже тревожился, поскольку для его родины, Эриадора, наступил критический момент. Однако его плечи не выглядели сутулыми, а любой, посмотревший на лицо старого мага, вероятно, даже не заметил бы глубоких морщин, завороженный ярким светом мудрых синих глаз.
Сейчас эти глаза сверкали еще ярче. Волшебник сидел в кресле с высокой спинкой возле письменного стола, находившегося в округлой пещере с грубыми стенами. Только тщательно выровненный пол свидетельствовал о том, что это помещение не было целиком творением природы. Единственным источником света в пещере являлись лучи, исходившие из хрустального шара, стоявшего на столе между человеческим черепом и древовидным канделябром.
Когда свет начал медленно тускнеть, волшебник откинулся на спинку кресла, желая осмыслить образы, увиденные при помощи магического предмета.
Гномы из рудников Монфора обрели свободу и вошли в город вместе с Оливером и Лютиеном.
Гномы обрели свободу!
Бринд Амор погладил белоснежную бороду и провел рукой по гриве седых волос, зачесанных назад наподобие конского хвоста. Чародей напомнил себе, что увиденному можно доверять, поскольку он наблюдал те события, которые уже произошли, а не те, которые могли бы случиться.
Раньше ему приходилось заглядывать в будущее. Весьма рискованное, да к тому же изматывающее занятие. Из всех магических действий пророчество было, пожалуй, самым хлопотным и опасным. Взгляд в будущее — это не просто обуздание элементарных энергий, таких как удар молнии. И не просто перенос сознания в другое место, как при обычном ясновидении. Для проникновения в будущее требовалось свести все известные элементы настоящего в одно место, в хрустальный шар или зеркало, а затем проявить логические последствия каждого из этих элементов и возникающие между ними конфликты. На самом деле подобное занятие являлось суровым испытанием интеллекта и интуиции мага.
Бринд Амор не часто решался на подобное. Несмотря на свое немалое любопытство, волшебник понимал, что будущее — крайне ненадежная материя. Да, он мог прочесть заклинание над хрустальным шаром, а затем изучить мимолетные образы — а они всегда были именно мимолетными и давали лишь обрывки целых картин. Но чародей никогда не знал наверняка, что произойдет на самом деле, а что является лишь одним из возможных вариантов. И, безусловно, одно уже то, что любопытный чародей заглядывал в будущее, могло неотвратимо изменить естественный ход событий.
Однако сегодня Бринд Амор не смог удержаться от искушения. И один из образов показался ему весьма правдоподобным: человек на вершине высокой башни в Монфоре. Бринд Амор был более или менее в курсе событий, происходящих в городе, ему случалось пару раз мысленно посещать это место, проникнув в сознание полуэльфийки и воспользовавшись ее глазами, однако он не узнал человека на башне. Судя по его богатым одеждам и обилию драгоценностей, незнакомец принадлежал к сторонникам Гринспэрроу.
Волшебник откинулся на спинку кресла и задумался. Человек на башне. Издевается над простым народом. Аристократ, символ всего, что напоминало Монфору о короле Гринспэрроу. С этим что-то следовало сделать. И Бринд Амор подумал, что здесь он, пожалуй, может поработать сам, не затрачивая большого количества усилий и вообще ничем не рискуя. Возможно, это путешествие по просторам того, что еще только должно случиться, стоило затраченных усилий.
Цена… Он припомнил множество предостережений своих наставников, которые предупреждали его век назад о немалом риске, содержащемся в подобной деятельности.
Риск…
Бринд Амор решительно выбросил из головы эти мысли. Здесь особый случай. К тому же на этот раз он изучал события, большая часть которых уже произошла. В Монфоре началось настоящее восстание, которое вполне могло перерасти в революцию во всем Эриадоре. До некоторой степени сам Бринд Амор и начал его. Именно он передал Лютиену Бедвиру алый плащ. И именно он отправил юношу и его спутника на дорогу, ведущую в Монфор. Тогда волшебник надеялся всего лишь на то, что юноша сможет причинить вред противникам. Возможно, возродить передаваемую шепотом легенду об Алой Тени, герое древних времен. Волшебник даже осмелился надеяться, что пройдут годы и при помощи возрожденной легенды удастся подорвать во всем Эриадоре веру в могущество жестокого короля Гринспэрроу.
Однако судьба решила по-своему, и события начали разворачиваться гораздо быстрее, чем предполагал старый волшебник. Но Бринд Амора это вовсе не опечалило. Он был возбужден и полон надежды. Превыше всего благородный маг верил в силы гордого народа Эриадора и самого Лютиена Бедвира.
Его ясновидение показало, что многие поселения, включая родной город Лютиена, Дун Варну, присоединились к восстанию. Как раз в это утро флот, по большей части состоявший из рыбачьих лодок, вышел из гавани Дун Варны в холодные и опасные воды Дорсальского моря и направился к острову Марвис. Флот шел на помощь эрлу острова, который, подобно Гахризу Бедвиру, стремился освободить свои земли от
