с Эриадором?
Кейз не ответил. Честно говоря, сказать ему было нечего. За последние несколько недель на север не прошел ни один отряд гвардейцев.
— Гринспэрроу сам вынудил нас двинуться маршем на юг, — настаивал Лютиен. — Он заставил нас вести войну только потому, что мы хотим сохранить нашу свободу!
Кейз расправил плечи. По его лицу было видно, что он верит Лютиену или, по крайней мере, не считает его слова сплошной ложью, но поза священника оставалась по-прежнему напряженной.
— Я предан Эйвону, — сообщил он юному Бедвиру.
— Но не Гринспэрроу! — парировал Лютиен без малейших колебаний. — Он даже не почитает нашего общего бога. Послушай, его союзники — демоны, я знаю это, потому что не однажды сам сражался с этими порождениями ада, на себе ощутил ауру зла, которая их окружает, видел, как дьявольское создание вселилось в тело одного из герцогов, приверженцев Гринспэрроу.
Кейз вздрогнул. Лютиен понял, что тот и раньше слыхал разговоры о дьявольских союзниках и потому не мог оспаривать его слова.
— Откуда мне знать, что ты не принадлежишь к захватчикам, сеющим смерть? — спросил Кейз.
Лютиен вынул меч, перевел взгляд с его блестящего острия на побелевшего священника.
— Почему же тогда ты еще жив? — спросил он.
Младший Бедвир торопливо опустил меч обратно в ножны, не желая еще больше пугать и без того испуганного человека.
— Пипери должен сам решить свою судьбу, — сказал он. Затем оглянулся на восточные окна и увидел, что небо стало светлеть. — Я не требую от вас помощи или присяги на верность моему королю, и я даю слово, что ваш город не будет разрушен, а ваши деньги возвратят. Но если вы выступите против нас, не сомневайтесь, мы убьем вас. Эриадор вступил в войну, и мы ведем ее против любого, кто сохраняет верность дьявольскому королю Гринспэрроу.
С этими словами Лютиен поклонился и пошел к выходу.
— Что же мне делать? — воскликнул Кейз. Лютиен остановился у двери и повернулся к нему лицом.
— Как я могу помешать людям, которые хотят защитить свои собственные дома? — спросил священник.
— Им не придется обороняться, — мрачно сказал Лютиен и вновь повернулся к выходу.
— Но ведь времени не осталось! — взмолился Кейз. — Посмотри, уже почти рассвело!
Лютиен остановился в дверях.
— Я сумею задержать их, — пообещал он, хотя сам сомневался в собственных словах. — Я могу дать тебе время до полудня. Церковь объявляется святым убежищем для всех, кроме одноглазых.
— Тогда иди к своей армии, — сказал Кейз, Лютиен поверил, что тот, по крайней мере, сделает все возможное.
Когда Лютиен покинул церковь, на улицах уже появились люди и циклопы, и ему пришлось постоянно петлять, меняя направление. Однако он вышел к стене еще до полного рассвета. Разгоравшаяся заря помогла юноше разглядеть, что позиция Пипери абсолютно безнадежна. Стена находилась в очень плохом состоянии — во многих местах она представляла собой всего-навсего груды камней. Даже на самых крепких участках она была не выше восьми футов и недостаточно толстая, чтобы выдержать напор гномов Беллика, с легкостью крушивших камень.
— Поработай на совесть, Соломон Кейз, — взмолился про себя Лютиен, когда вышел из города и быстро направился через открытые поля. Молодому Бедвиру и думать не хотелось о том, что здесь может произойти кровавая бойня.
Спокойствие царило на полях между лагерем эриадорцев и Пипери — обе стороны ждали боя, который, как они знали, должен был произойти в этот день.
А какой это был прекрасный день! По мнению Лютиена, слишком радостный и светлый для безжалостной битвы. Взошло яркое солнце, дул легкий свежий ветерок, птицы и животные радовались жизни каждый на свой лад.
Ривердансер тоже пребывал в прекрасном настроении, могучий скакун фыркал и бил копытом о землю, когда Лютиен подошел к нему с седлом в руках. Белый жеребец сорвался с места, как только хозяин очутился на его спине.
Лютиен ощутил внезапный приступ тошноты. Он всегда нервничал перед битвой, но на этот раз его терзали особые чувства. Во всех предыдущих битвах Лютиен рвался в бой, зная, что сражается за справедливость. В свете борьбы за правое дело вторжение эриадорцев в Эйвон казалось совершенно необходимым. Однако теперь юноша не мог выбросить из головы мысли о разграбленном и разгромленном Пипери и о таких людях, как Соломон Кейз, лежащих в лужах собственной крови.
Убивать злобных циклопов — это одно, убивать простых людей — это совсем другое, и Лютиен сейчас прекрасно понимал разницу.
Он поднял Ривердансера в галоп и помчался вдоль строя к королю Беллику и Шаглину, которые осматривали ряды гномов.
— Хорошо, что ты вернулся, — заметил Беллик. — Не пристало тебе находиться среди солдат Эйвона и псов-циклопов, когда мы обрушимся на них!
— Мы должны отложить атаку, — кратко сказал Лютиен. Король гномов повернулся так резко, что его пышная огненная борода выскочила из-под широкого ремня.
— До полудня, — продолжил Лютиен.
— День недостаточно длинен для этого! — загрохотал Беллик. — Они увидят нас сейчас, увидят все наши сильные и слабые стороны и изменят свои осторожные пла…
— Пипери ничего не сможет предпринять, — уверил Лютиен короля. Он увидел Сиобу и еще нескольких каттеров, которые приближались к ним вместе с группой командиров эриадорской армии.
— Они абсолютно беспомощны против наших сил, — закончил Лютиен достаточно громко, чтобы подошедшие тоже услышали его.
— Это прекрасная новость, — ответил Беллик. — Тогда давайте войдем и быстро справимся с задачей, а затем поспешим к следующему городу.
Лютиен решительно покачал головой, и Беллик изумленно взглянул на него.
Младший Бедвир выпрямился в седле и огляделся, потому что теперь он обращался ко всем, кто его слышал.
— Пипери почти не окажет сопротивления, — сказал он. — А если мы подождем до полудня, оно будет еще меньше.
Хор стонов раздался со всех сторон в ответ на его предложение.
— И обдумайте как следует все, что нам предстоит, — твердо продолжил Лютиен. — Мы пройдем через дюжину таких городков, прежде чем доберемся даже до стен Уорчестера, а Карлайл еще гораздо дальше. Семена поддержки зреют для нас, я видел их собственными глазами.
— Ты разговаривал с кем-то в Пипери? — спросил Беллик весьма недовольным тоном.
— Только с одним человеком, — уверил его Лютиен. — Со священником, который опасается за сохранность своего города.
— И правильно делает! — раздался крик из толпы, который подхватили многие.
— Сколько ждать? — просто спросила Сиоба, и толпа затихла.
— Дай им одно утро, — попросил Лютиен, в первую очередь обращаясь к Беллику. — За это время они не смогут укрепить свою убогую крепостную стену, а мы окружили городишко, так что не проскочит даже мышь, не то что одноглазые.
— Я опасаюсь отсрочки, — ответил Беллик, но теперь его голос звучал уже не так уверенно. Король гномов не был дураком. Он понимал, какое влияние имеет Лютиен на эриадорцев, каттеров и даже многих его собственных гномов, ведь они отлично помнили, что именно Лютиен возглавил набег, освободивший множество их собратьев от ужасов монфорских рудников. И хотя Беллик сомневался в правоте юноши, он понимал, что опасно открыто противостоять предложениям народного героя.
— Мы потеряем шесть часов до полудня, — признал Лютиен. — Но если я не ошибаюсь, большая
