Он никак не предполагал, что сейчас ему предстоит схватка со своим бывшим наставником.
Кастинагис резко устремился вперед, намереваясь отбросить противника, нанеся ему несколько быстрых ударов, а затем вернуться к двери и скрыться внутри.
К его полному удивлению, когда он нанес лобовой удар, противник перехватил его запястье и легко вывернул Кастинагису руку. Тот попытался было ударить нападавшего левой рукой, однако, человек в красном капюшоне совершенно неожиданно ударил Кастинагиса по согнутому локтю, раздробив ему кость. Кастинагиса обожгло болью, он понял, что падает. Потом Кастинагис почувствовал, как чья-то сильная ладонь закрыла ему глаза, и дальше он уже ничего не помнил.
Увидев, что возле потайного входа в Сент-Прешес началась схватка, Де’Уннеро решил не добивать свою добычу. Мимо него пробегали братья Покаяния. Из двери на улицу высыпали монахи, намеревавшиеся отбить попавшего в беду собрата.
С другой стороны быстро приближалась разъяренная толпа, сыпавшая проклятиями и швырявшая в монахов камни. За их спинами, в некотором отдалении, слышалось цоканье копыт. Всадники городской стражи, безошибочно понял Де’Уннеро.
Все складывалось как нельзя лучше.
Де’Уннеро подхватил полуживого монаха и поволок в боковую улочку. За ним последовали и братья Покаяния.
Суд над Андерсом Кастинагисом обещал быть скорым и, естественно, правым, ибо его проводил сам брат Истины. Вот он, еще один пример заблуждений, распространившихся повсеместно. Этот монах, как и все его собратья в коричневых сутанах, свернул с пути, указуемого Господом, а значит, и он тоже повинен в распространении розовой чумы.
Больным чумой не менее самого Де’Уннеро нужен был кто-то, на кого можно свалить вину. Им очень хотелось верить Де’Уннеро. И действовать. Поэтому они плотным кольцом окружили несчастного Кастинагиса, и каждый старался плюнуть ему в лицо и побольнее ударить.
На монастырской стене вспыхнула молния. Схватка между монахами и братьями Покаяния разгоралась.
Этот день вполне мог стать последним в жизни Андерса Кастинагиса, но в это время на улочку въехал отряд всадников городской стражи и направился прямо в сторону Де’Уннеро.
Что ж, подумал Де’Уннеро, сейчас он им покажет! Он решил ринуться в бой. Но передумал. Сам он ничего не боялся. Однако, нападая на солдат палмарисского гарнизона, он бросал вызов герцогу — нынешнему правителю города. А это уже ни к чему. До сих пор солдаты не мешали братьям Покаяния проповедовать на улицах и расправляться с бехренцами. Хитрый и расчетливый Де’Уннеро понял, что лучше не ссориться с ними и не превращать во врагов.
Он подскочил к первому приблизившемуся солдату и крикнул, что он и его люди отходят. Солдатам тоже не хотелось вступать в столкновение с Де’Уннеро и его бесноватыми братьями. Это не входило в их прямые обязанности. Они действовали так, как велел закон, — они должны были защитить Кастинагиса.
Отойдя в конец улочки, свирепый Де’Уннеро наблюдал, как солдаты подхватили избитого Андерса Кастинагиса и понесли в Сент-Прешес, окружив его плотным кольцом и отгоняя пришедших в ярость больных чумой.
Глядя на это зрелище, Де’Уннеро довольно улыбался. Да, чума ежедневно собирает свой урожай. Но число разочарованных, отчаявшихся, испуганных, у которых не осталось ничего, кроме лютой ненависти, продолжает расти. Де’Уннеро знал, что у него найдется немало союзников в войне против церкви Абеля. Нет, не против церкви Абеля, ибо задачей Брата Истины было защитить ее. Это война против
Он исцелит церковь.
Постепенно, каждый раз по одному монастырю.
По одному
— Это был Де’Уннеро, — утверждал Кастинагис.
У него вспухла губа, он едва мог говорить, и каждое слово давалось ему с трудом.
— Никто не бьет так точно и быстро, — добавил пострадавший.
— По слухам, именно он возглавляет братьев Покаяния, — со вздохом ответил настоятель Браумин.
— В таком случае, мы отдадим его на суд жителям Палмариса, — зазвенел возбужденный голос Виссенти.
Громко хлопнула дверь приемной, и туда влетел чрезвычайно рассерженный герцог Тетрафель.
— Как вы осмелились… — начал было настоятель Браумин.
— Солдаты герцога сражаются храбро, — раздался за спиной Тетрафеля взволнованный голос монаха, который нес караульную службу у ворот.
Настоятель Браумин сразу все понял. Герцог призвал на помощь своих солдат, чтобы проникнуть в монастырь. Не выгонять же его теперь! Браумин махнул рукой, отпустив встревоженного караульного.
— Полагаю, вас обследовали с помощью камней, — сказал Браумин, хотя он прекрасно знал, что это не так.
Тетрафель лишь презрительно фыркнул.
— Если бы ваши монахи решились подойти ко мне со своими камнями одержания, мои солдаты снесли бы монастырь с лица земли, — дерзко заявил он.
— Здесь — наша обитель, и нам позволено устанавливать свои правила, — заметил ему Браумин.
— А не с помощью ли моих солдат совсем недавно несколько монахов благополучно вернулись в свою обитель? — спросил герцог Тетрафель. — И не мои ли солдаты спасли брата Кастинагиса? Если бы не они, его бездыханное тело валялось бы сейчас в сточной канаве. И после этого вы так встречаете меня?
Браумин ответил не сразу.
— Простите меня, герцог, — наконец сказал он и, выйдя из-за стола, вежливо поклонился. — Конечно же, мы перед вами в долгу. Но поймите и нас. Мы превратили Сент-Прешес в крепость, закрывшись от розовой чумы, и мы вынуждены проверять каждого, кто сюда приходит. Если кто-то из братьев, включая и меня, выходит за пределы цветочного кордона, он тоже подвергается проверке.
— А если окажется, что вы заразились чумой? — недоверчиво спросил Тетрафель.
— Тогда я немедленно покину Сент-Прешес, — ответил Браумин.
Тетрафель усмехнулся и все так же недоверчиво поглядел на настоятеля.
— В таком случае, вы просто глупец.
Настоятель лишь пожал плечами.
— А если я вдруг заболею? — лукаво спросил герцог. — Тогда и меня тоже не пустят в Сент-Прешес? И если это так, то выйдете ли вы со своими братьями за стены монастыря, чтобы помочь мне?
— На первый вопрос отвечаю «да». На второй отвечаю «нет».
Тетрафель умолк, размышляя, затем нахмурился.
— Значит, вы позволите мне умереть?
Солдаты, стоявшие за спиной герцога, беспокойно зашевелились.
— Если вы заболеете чумой, мы ничем не сможем вам помочь.
— Но в древних песнях говорится, что монах может помочь одному из двадцати, — возразил Тетрафель. — Если собрать двадцать монахов, разве они не смогут наверняка спасти их барона?
— Смогут, — вновь кратко ответил настоятель Браумин.
— Но вы их не пошлете, — заключил герцог Тетрафель.
— Нет, — ответил настоятель.
— Несмотря на то, что я рисковал жизнью своих солдат ради вашего спасения! — резко бросил Тетрафель, которому стоило немалых усилий сдерживать нараставший в нем гнев.
— Мы не делаем исключений, — ответил Браумин, — ни для барона, ни для настоятеля, ни даже для самого отца-настоятеля. Если, не дай бог, отец-настоятель Агронгерр заболеет, он будет вынужден покинуть