Марквортом.
— Но довольно об этом. У нас есть более важные вопросы, — сказал Бурэй, подаваясь вперед, — явный признак того, что он намеревался управлять дальнейшим ходом встречи. — Наш орден пока остается без высшего иерарха, и эта вакансия должна быть заполнена как можно скорее. Разумеется, еще задолго до твоего прибытия, магистр Фрэнсис, мы с братьями обсуждали этот вопрос и решили поступить именно так, как ты нам сегодня посоветовал, — созвать в калембре Коллегию аббатов. Братья, — торжественным голосом продолжал Бурэй, поочередно глядя на каждого из присутствующих. — Мы должны быть едины в своем решении. Не секрет, что на место отца-настоятеля претендует Олин из Бондабриса. Я давно знаю настоятеля Олина и считаю его замечательным человеком, однако меня тревожат его связи с Бехреном.
— А как насчет кандидатуры магистра Бурэя? — тут же выпалил Гленденхук.
Фрэнсис вновь ясно почувствовал, что пылкий магистр действует по указке Бурэя, словно оба они заранее отрепетировали этот диалог.
— При всем глубоком уважении к брату Бурэю, — спокойным и почтительным тоном произнес магистр Мачузо, — считаю необходимым напомнить, что он стал магистром лишь пять лет назад. При других обстоятельствах я не стал бы возражать против такого, как мне кажется, поспешного продвижения.
— Он — самый лучший из оставшихся в церкви магистров! — будто выплевывая слова, возразил Гленденхук.
Бурэй сохранял полное спокойствие. Он поднял руку, веля Гленденхуку утихомириться, затем кивком головы предложил Мачузо продолжать.
— Даже если все мы сплоченно выступим в твою поддержку, у тебя не будет никаких шансов превзойти настоятеля Олина, — пояснил Мачузо. — И чем это для нас кончится? Олин станет отцом- настоятелем, но мы уже не сможем рассчитывать на его благосклонное отношение.
Гленденхук раскрыл было рот, но Бурэй не дал ему говорить.
— Вполне справедливые слова, досточтимый магистр Мачузо, — сказал он. — Кого же из нас ты предлагаешь? Себя?
Фрэнсис заметил, как у Мачузо слегка сощурились глаза. Хотя Бурэй и соглашался с ним, но в голосе однорукого магистра звучала оскорбительная снисходительность. Кроткий Мачузо быстро проглотил оскорбление и со смехом ответил, что недостоин такой чести.
— Так кого же? — спросил Бурэй, подняв руку. — Скажи, магистр Фрэнсис, ты обсуждал этот вопрос с братьями в Палмарисе? Или с настоятелем Джеховитом? Возможно, Джеховит сам рассчитывает стать отцом-настоятелем. Но должен тебя предостеречь: какими бы ни были твои намерения на этот счет, такая кандидатура не сплотит церковь. Джеховит слишком…
— Связан с королем Данубом и был связан с Марквортом, чтобы его кандидатура была приемлемой, — перебил Бурэя Фрэнсис. — Мы действительно очень подробно обсуждали этот вопрос и нашли кандидатуру, приемлемую для всей церкви. Мы нашли того, кто способен исцелить и сплотить нас, сделав едиными в мыслях и действиях.
— И на кого пал выбор?
— На Агронгерра из Сент-Бельфура, но… — ответил Фрэнсис.
— Великолепный человек с безупречной репутацией, — с воодушевлением произнес магистр Мачузо.
— Несомненно, — согласился магистр Тиммини.
— Но почему ты сказал «но»? — поинтересовался Бурэй.
— Мне известно, что настоятель Браумин недостаточно знает этого человека, чтобы согласиться с его кандидатурой.
— А настоятель Джеховит?
— Именно он и предложил настоятеля Агронгерра, — объяснил Фрэнсис.
Бурэй откинулся на спинку стула и вновь погрузился в раздумья, почесывая подбородок. Фрэнсис заметил раздражение и даже гнев, мелькнувшие в серых глазах Бурэя. Однако этот человек умел управлять своими чувствами, и мрачная туча вскоре рассеялась.
Гленденхук, сидевший слева от Бурэя, выглядел более взбудораженным. Он нервозно шевелил пальцами и даже кусал губы. Оба надеялись, что все братья Санта-Мир-Абель, и прежде всего магистры, поддержат кандидатуру Бурэя, но здравый ответ Мачузо быстро разрушил их надежды.
Фрэнсис вновь поглядел на Бурэя и увидел, что однорукий магистр постепенно приходит к какому-то решению. Похоже, он рассуждал так. Агронгерр стар и едва ли протянет лет десять, тогда как Олину едва исполнилось пятьдесят и у него отменное здоровье. Бурэй посчитал разумным поддержать Агронгерра. Предугадать дальнейшее развитие событий было несложно: Бурэй становится для нового отца-настоятеля незаменимым человеком и делает все, чтобы в нем видели его преемника.
Фрэнсис понял, что Бурэй без возражений согласится на кандидатуру Агронгерра еще и потому, что его отношения с Олином никогда не были дружескими.
— Мы должны будем всесторонне обсудить эту кандидатуру с остальными магистрами Санта-Мир- Абель. Пусть каждый примет свое решение, — сказал Бурэй.
— Агронгерр из Сент-Бельфура — замечательный выбор, — сказал Мачузо, подмигнув Фрэнсису.
— Несомненно, — снова произнес магистр Тиммини, на этот раз с большим энтузиазмом.
Фрэнсис взглянул на Балдмира, ожидая поддержки и с его стороны, однако престарелый магистр сидел склонив голову, а его ровное дыхание свидетельствовало о том, что он уснул.
— Остался последний вопрос, — сообщил Бурэй, голос которого приобрел мрачную и несколько зловещую интонацию.
— Мы глубоко скорбим о потере семи наших братьев, подававших такие надежды.
— Я тоже скорблю о них, — сказал Фрэнсис.
— Тем не менее ты распорядился найти шайку гоблинов и вступить с ними в сражение, когда в этом не было особой необходимости, — тем же тоном продолжал Бурэй.
— Гоблины уничтожили бы деревню, — напомнил Фрэнсис.
— Это мы от тебя уже слышали, — ответил Бурэй, показывая рукой, что не намерен спорить. — Здесь нам также необходимо разобраться сообща. Мы поручим одному из братьев расследовать случившееся.
Фрэнсис кивнул. Слова Бурэя не очень его встревожили. Он не сомневался, что его оправдают.
— Через час начнется вечерняя служба, — сообщил Бурэй, боясь, как бы Фрэнсис не заговорил о розовой чуме.
Балдмир встрепенулся. Собравшиеся все как один повернули головы к западному окну и посмотрели на заходящее солнце.
— Нам надо подготовиться, — добавил Бурэй.
При этих словах собравшиеся, за исключением самого Бурэя и Фрэнсиса, стали подниматься с мест. Столь безоговорочное послушание показало Фрэнсису, что с момента отбытия Маркворта в Палмарис Фио Бурэй в Санта-Мир-Абель занимает теперь очень высокое положение.
Фрэнсис тоже хотел встать, но Бурэй сделал едва заметный жест, прося его задержаться. Вскоре они остались вдвоем.
— Я изолировал всех братьев, которые возвратились вместе с тобой, — сообщил Бурэй.
— Что значит «изолировал»?
— Отделил их от ровесников, — объяснил Бурэй, отчего у Фрэнсиса вытянулось лицо. — Таким образом мы сможем выяснить, как они воспринимают увиденное.
— Ты имеешь в виду чуму? — спросил Фрэнсис.
— Я имею в виду больную женщину и мертвого гоблина со шрамами, — поправил его Бурэй.
— Я достаточно знаю о розовой чуме, — резко заметил Фрэнсис.
— Нисколько не сомневаюсь, — отозвался Бурэй. — Но, дорогой брат, понимаешь ли ты последствия? Понимаешь ли ты, что случится, если весть о чуме разнесется повсюду? Паника, изгнание заболевших. Возможно, даже расправы с ними.
— Именно поэтому я сообщил только предводителю той деревни, — ответил Фрэнсис.
— Но ты желаешь, чтобы в стенах Санта-Мир-Абель мы открыто говорили об этом.
— Мы — Божьи избранники, пастыри простых людей, их защитники, — возразил Фрэнсис.
