– Но они ловят бобров перед началом большой охоты, так что, думаю, английские торговцы появятся до того, как индейцы рассеются по прериям, – возразил Шелби.
– Торговцы – да, но как поведет себя человек, который поставляет индейцам оружие и виски и сулит вернуть земли их предков, когда великий король, что за океаном, одолеет американцев, – этого я не знаю.
– Вы говорили Сантьяго, что этим человеком может оказаться Роберт Диксон из Собачьей Пустоши.
– Прошлой зимой я так и думал, но по весне изменил свое мнение, когда получил новые сведения от моих людей, проделавших путь вниз по реке к форту Реймонд. Диксон не тот человек, которого вы ищете.
– Если бы только я знал его имя или хотя бы описание внешности, – с досадой проронил Шелби.
– Осаги разделяют бледнолицых на две категории, – с улыбкой заметил Лиса, – на людей с лохматыми бровями и людей с длинными ножами. Я испанец и подпадаю под первую категорию, а вы, как и все англичане из Канады, – под вторую. Боюсь, у нас пока не так много информации, чтобы начать поиски с уверенностью в успехе.
– Как только я нападу на его след в каком-нибудь индейском лагере, я обязательно его найду.
Оценив решимость американца довести дело до конца, Лиса счел своим долгом предупредить:
– Смотрите, будьте осторожны с индейцами. Конечно, осаги давно в союзе с американцами, но индейцы очень блюдут собственное достоинство, требуют уважения к себе и определенного церемониала при общении, а во всем этом англичане не знают равных. Нельзя просто ворваться в лагерь, размахивая американским флагом, и потребовать выдачи этого английского агента лишь на том основании, что он, видите ли, незаконно вторгся на территорию, которую приобрело у Наполеона ваше правительство. Задолго до того, как возникли Соединенные Штаты и даже Франция, осаги существовали как нация, охотились и занимались сельским хозяйством на землях вдоль Миссисипи.
– Вы говорите, как мой шурин, – насмешливо вскинул бровь Шелби.
– Неудивительно. Да, мы оба испанцы, но в данный момент не имеем родины. Мы не принадлежим ни к Старому Свету, ни к Соединенным Штатам. Возможно, именно поэтому нам так легко иметь дело с индейцами. Мы понимаем, как чувствует себя человек, лишенный прав.
– Том Джефферсон убежден, – задумчиво проговорил Шелби, – что придет день, когда Соединенные Штаты будут занимать весь континент. Это означает, что Испания и Англия будут вынуждены уйти отсюда. Такая же судьба постигнет и сотни индейских племен, и с этим, боюсь, им придется смириться.
Лиса ничего не ответил, и в молчании они вернулись к лагерным кострам. Каждый думал о своем.
На рассвете лагерь напоминал разворошенный муравейник. Завершалась подготовка к длительному путешествию вверх по реке. Франко-канадские охотники, составлявшие большинство команды, работали весело, обмениваясь грубыми шутками, в то время как англосаксы трудились неохотно и большей частью в полном молчании. Все мучились похмельем, но казалось, что французам это доставляло меньше страданий. По трапу взбирались индианки, жены охотников, тяжело нагруженные мешками, но свою ношу они несли с большей легкостью, чем европейские мужчины.
Шелби сидел в стороне с кружкой кофе, наблюдая за погрузкой. Ему предстояло путешествовать в компании с Сетом Уолтоном, которого наняли в качестве охотника. Уолтон собирался также вести дневник, куда планировал регулярно заносить свои впечатления от увиденного на берегах Миссури. Шелби и Уолтон были освобождены от обязанностей, сопряженных с необходимостью толкать тяжеловесную лодку против течения. В их задачу входило время от времени совершать налеты на берег, чтобы охотиться на оленей, бизонов и прочую крупную дичь, обеспечивая команду свежим мясом.
В случае если экспедиция подвергнется нападению, Шелби предстояло также возглавить и организовать оборону. Вспомнив об этом, он решил прогуляться по лагерю, присмотреться к людям и оценить имевшееся у них оружие. Большинство было вооружено мушкетами, но у некоторых, в основном у американцев, были и длинноствольные ружья. Команда состояла исключительно из ветеранов дальних походов по диким местам, обожженных ветром и солнцем, – небритых мускулистых мужчин, обладавших неимоверной стойкостью и способностью перетерпеть любые невзгоды. Над лагерем стоял смрад немытых тел и грязной одежды, от которого слегка подташнивало даже на свежем воздухе; нетрудно было представить, какое зловоние воцарится на борту барки. К счастью, большая часть команды основное время будет проводить в воде или на берегу, таща на себе судно против течения.
Зарабатывать таким образом на жизнь могли только очень сильные и выносливые люди. И вдруг в толпе кряжистых мужчин Сэмюэль наткнулся взглядом на тонкую фигуру юноши, безбородого и худого. Он казался слишком молодым и хрупким, чтобы впрягаться в лямку бурлака. Полковник хотел было приглядеться к пареньку, но в этот момент Лиса велел юноше доставить на борт посуду, постели и продовольствие для обитателей каюты. Видимо, юноша был кем-то вроде юнги.
Сэмюэль пожал плечами и отвел взгляд, но что-то вновь привлекло его внимание к мальчишке, который вступил в непосильную борьбу со связками сковородок, кастрюль и тюками постелей. Чумазый сорванец кого-то напоминал, и полковник решил познакомиться с ним поближе. Шелби встал и направился к юноше, но путь ему преградили двое матросов, переносивших длинное каноэ. Когда они прошли, паренек уже карабкался на борт. Сэмюэль вновь пожал плечами, выбросил его из головы и решил заняться делом. Пора было собрать и перенести на борт свои немногочисленные пожитки.
В течение последовавших дней Шелби не сталкивался с юношей, который выполнял распоряжения Лисы, что-то приносил и уносил и содержал в чистоте темноватое, пропахшее плесенью помещение каюты. Иногда Шелби казалось, будто паренек его избегает, так как, стоило полковнику появиться в каюте, мальчишка неизменно находил себе занятие в противоположном конце длинного судна. Говорил он только по-французски, что неудивительно для жителя Сент-Луиса, и Сэмюэль решил, что парень чувствует себя неуютно в присутствии офицера американской армии и предпочитает общество своих соотечественников. Правда, насколько мог судить полковник, юноша держался вдали и от разухабистых франко-канадцев.
В первые дни путешествия ничего интересного не произошло. На рассвете команда разбирала шесты и толкала барку вверх по течению до наступления темноты, когда становилось опасно вслепую продвигаться по реке, способной в любую минуту преподнести неприятный сюрприз. К вечеру все так выматывались, что как только разбивали лагерь и жадно поглощали ужин, команда сразу укладывалась спать и моментально забывалась тяжелым сном без сновидений.
Среди прочих в обязанности Шелби входило обеспечение безопасности, и по ночам он выставлял часовых, которые сменялись каждые два часа. В ночь на четвертые сутки пути пришла очередь юноши, который, по словам Мануэля, спал в углу за ящиками на палубе, но там его не оказалось. Тогда полковник назначил на первую вахту американца с узким, как лезвие топора, лицом и отправился на поиски. В душе он жалел Олли Моро, как звали парнишку, которому на вид было не больше четырнадцати или пятнадцати лет. Конечно, надо бы дать ему хорошенько отдохнуть, но сейчас не место для жалости. До конца похода Олли либо станет мужчиной и выживет, либо погибнет.
Шелби обошел полдюжины костров, разложенных на пологом берегу, где на ночь разбили бивак, но мальчишки нигде не было видно. Песчаный пляж убегал примерно на тридцать футов от темной воды Миссури, мерцавшей к северу, и упирался в крутой холм, на вершине которого росли низкорослые сосны.
Полковник стал расспрашивать, не видел ли кто Олли Моро, но ничего нового не узнал. «Если его нет на борту, то куда мог запропаститься этот сорванец?» – раздраженно подумал Шелби и в этот момент увидел Сета Уолтона, освещенного пламенем костра.
– Тебе не попадался на глаза этот мальчишка Моро? – спросил Сэмюэль.
– Нет, не попадался, – ответил Уолтон, почесывая подбородок. – Но мне повстречалась группа мужиков, направлявшихся через протоку к острову. По-моему, они где-то раздобыли бутылку и намереваются ее распить в своей узкой компании, чтобы не делиться с товарищами.
– Спасибо за информацию, Сет. Вероятно, и мальчишка с ними, – сказал Шелби и решительно шагнул в темноту, сжимая в руке ружье, с которым не расставался в пути.
«Если этот сопляк связался с пьяными мужиками, я ему покажу, – сердито думал полковник. – Он у меня попляшет».
Удаляться от лагеря и напиваться было опасно, не говоря уже о том, что строго запрещено по всем правилам жизни в плавание.
