– Дорога загружена. Машин много. Мы предпочитаем «гиббонов» на себя не вызывать. Может быть, получится сегодня к вечеру. Если нет, приедем ночью. Ночевать в дороге не будем.
– Постарайтесь быстрее, но и про осторожность не забывайте. Посты «гиббонов» точно еще несколько раз встретятся. Если перестреляли инкассаторов, наверняка едут на Кавказ, на такое только наши парни способны. Менты будут все дороги контролировать и могут стрелять без разговоров.
– Оружия у нас уже нет, – сообщил Илдар.
– Что-то случилось?
– Когда мы проехали пост, увидели, что «гиббоны» с омоновцами обыскивают на дороге грузовик, куда мы оружие спрятали.
– А водитель?
– А что он против них сделает? Теперь «повяжут».
– Не сдаст?
– Надежный парень.
– Откуда он? Куда ехал?
– Из Буйнакска. Я его лет пятнадцать знаю. Этот не сдаст. Ему на зоне привычнее, чем на свободе. Посадят – четвертая ходка будет.
– Ладно. Я жду вас. Поторопитесь. – Гаджи-Магомед положил трубку и вышел из дома.
Погода портилась. Низкие, тяжелые, рваные по краям тучи обещали скорый мокрый снег. Гаджи-Магомед в очередной раз прислушался к своей спине. Проклятая машина, что сбила его когда-то, помогла сделать из нее синоптика более верного, чем те, которые передают прогнозы по радио. Спина предсказывала точнее любого прогноза все погодные изменения, и на ее «голос» вполне можно было положиться.
Вот и сейчас... Наверное, надо послать по палатке на каждый из трех постов, выставленных в долине. Два поста с северной стороны, и один – с южной. Недавно северными постами интересовался участковый Хасбулат Халидов. Про южный пост мент, скорее всего, даже не знал.
Гаджи-Магомед ответил ему, посмеиваясь:
– Неприятностей не хочу. Ни себе, ни своим односельчанам, ни тебе в том числе. Сам, наверное, знаешь, что в Дагестане менты долго не живут. Я не хочу, чтобы неожиданно приехали какие-то чужие люди, тебя расстреляли, а других ограбили. Если кто поедет, мне сразу сообщат, и мы сумеем и себя, и тебя защитить.
Участковый с сомнением покачал головой.
– А если ко мне из райотдела бригада поедет?
– Мои парни не дураки, чтобы ментов останавливать.
– Смотри, как бы неприятностей не вышло.
Из райотдела никто не приезжал. На посту, конечно, ментовскую машину пропустили бы, но и имаму обязательно позвонили и предупредили, чтобы он был готов встретить гостей во всеоружии. Но участковый сам, похоже, не желал обострять в селе обстановку или предупредил свое начальство, чтобы в село никто не совался. В любом случае, Хасбулат проявил мудрость, и имаму Меджидову оставалось надеяться, что такую же мудрость он будет проявлять и в дальнейшем. Конечно, после взрыва Халидов попытается принять какие-то меры. Но будет поздно.
Вали Гаджиев уже получил приказ на этот день. Как только участковый попытается влезть не в свое дело, хилый человечек, но прекрасный стрелок Вали пустит в него несколько одиночных выстрелов из своего автомата.
2
Еще дважды до наступления вечера переговорное устройство передавало сообщения о постах ДПС на пути. И оба раза похититель с переднего сиденья поднимал указательный палец, призывая отца Николая к вниманию:
– «Гиббоны» на дороге. – И вздыхал. – Как же так, Николай, без паспорта.
– Отец Николай... – поправлял его иерей.
Проезжающие автомобили останавливали выборочно для проверки документов. Интересовались больше грузовиками, чем легковушками и внедорожниками. И похитители вместе со священником благополучно миновали опасные участки.
Дальше дорога шла через степные районы, и проехали их быстро. Грузовиков стало намного меньше. Сказывалась, наверное, близость вечера, когда «дальнобойщики» начинают кучковаться и устраиваться на ночь. Такая дорожная обстановка способствовала скорости. И когда уже начало темнеть, похититель с переднего сиденья облегченно вздохнул:
– Ну, кажется, все – скоро Дагестан.
Отец Николай продолжал сохранять невозмутимость и даже некоторую покорность судьбе. Взгляд его был спокойным, мыслями он находился где-то далеко от всего происходящего, и своей судьбой, кажется, совсем не интересовался.
– Наби, ты не спишь? – спросил похититель с переднего сиденья.
– Уже сутки за рулем, даже больше. Уснул бы с удовольствием, – ответил водитель.
– Я вообще-то уже поспал. Давай, сменю тебя, а ты вздремни.
Долго уговаривать водителя не пришлось. Машина остановилась, и старший похититель пересел за руль. Водитель вскоре задремал, задремал и священник. Проснулся он от громкого вызова по переговорному устройству, лежавшему в кармане старшего похитителя, и тот стал разговаривать, одновременно притормаживая с явным намерением остановиться. И действительно, машина остановилась, и он обратился к Наби со словами:
– Хозяин – за руль. Въезжаем в Дагестан. Там пост «гиббонов». Пограничного контроля нет, но документы проверить могут.
– Илдар, у тебя что, права дома остались? – позевывая, спросил водитель, не имея никакого желания возвращаться за руль.
– А я у тебя в страховку вписан? Или ее вообще нет? Если нет, ты – рисковый парень.
– Рисковый, – согласился Наби, – но страховка у меня есть. Мне могут только выписать штраф, за то, что тебе руль доверил. Сто рублей – не деньги.
– «Гиббонам» только причина нужна, чтобы прицепиться, потом не отцепятся. Лучше, чтобы вообще повода не было. Садись, – уступил водителю его законное место Илдар.
Пост ДПС находился в десятке километров впереди. Там машину остановили, но все ограничилось проверкой документов у водителя и требованием дыхнуть в алкотестер. Даже пассажиров не попросили покинуть машину и не проверили у них документы. И на то, что они ремнями безопасности не пристегнуты, никто внимания не обратил.
После поста, понимая, что никто и ничто ему больше не помешает, отец Николай спокойно задремал. Дорога еще не углубилась в горы и не изобиловала частыми и крутыми поворотами, способными нарушить сон. Похититель с переднего сиденья несколько раз оглядывался на иерея, желая, видимо, что-то спросить или сказать, но, видя закрытые глаза и ровное дыхание священника, не будил его. Так проехали еще половину ночи...
Разговаривали по-дагестански – вернее, на каком-то из многочисленных местных языков. Отец Николай дагестанских языков не знал, но слышал, что их здесь много. Машина стояла перед большим сельским домом. Со священником остался только один человек. Наби и Илдар у калитки тихо разговаривали с каким-то мужчиной, вероятно, местным жителем. Голос его показался иерею знакомым – низкий, властный, сильный. Потом Илдар с Наби сели в машину, развернулись и стали спускаться узкой улочкой сначала между домов, потом и вовсе без дороги.
Отец Николай снова задремал – видимо, сказывалось утомление от всего, что с ним происходило.
Между тем машина спустилась под гору и выехала на небольшую улочку с несколькими домами. Свет не горел ни в одном из них. Остановились у последнего, но из машины никто не вышел. Отец Николай открыл глаза и, быстро сориентировавшись в обстановке, понял, что кого-то поджидают. Сначала из темного дома вышел человек с автоматом, прислонил его к перилам большого крыльца и потянулся; потом подошел к машине и спросил что-то у Илдара на своем языке. Через опустившееся стекло Илдар сердито ответил, и человек, взглянув в ту сторону, откуда приехала машина, заспешил в дом. Загорелся свет, и сквозь грязные
