против бандитов помогает. Что это за снайпер, откуда он взялся?
Новые взрывы мин заставили всех повернуть головы туда. Подумав пару секунд, Андрей вытащил «переговорку» для связи с «краповыми».
– Слушаю, – ответил знакомый голос.
– Толстощекин, ты?
– Я, товарищ капитан.
– Что там со снайпером?
– Там, похоже, целое гнездо снайперов. Выводок из яиц вылупился, что ли… Пытаемся достать минометом. У нас еще одна потеря в минометном расчете. Застрелили подносчика мин. Но мы минометы спрятали.
– Что ты про гнездо говорил?
– Мы видели там три человеческие фигуры. Наш офицер в бинокль наблюдал. Три человека там стояло. Сейчас залегли.
– Дело в том, что снайпер или снайперы только что выручили нас, застрелив семь бандитов, которые пытались нас окружить. И я не понимаю, что это за снайперы, если они бьют и бандитов, и вас.
– Я еще меньше понимаю. Минутку, товарищ капитан… Понял… Да… Вот, мне подсказали, что со скалы было сброшено тело. Наш наблюдатель видел. Должно быть, там смена караула произошла. Одновременно со сменой власти. Так что, они теперь в нас стрелять не будут?
– Я подозреваю, что на точке сейчас находятся два моих потерянных снайпера. И именно они расстреляли бандитов. А перед этим уничтожили их снайпера. Отменить минометный обстрел! Бандит в бандитов стрелять не будет. И спутать нас невозможно…
– Есть, отменить минометный обстрел. Максимов, передай приказ! Бегом! Все, товарищ капитан, стрелять больше не будут.
– Поднимитесь на перевал. Возможно, остатки бандитов попытаются прорваться по ту сторону хребта. Но перевала им все равно не миновать. Заприте соседнее ущелье. Моя рота…
– Ваша рота ушла в лес, товарищ капитан.
– Я знаю, я сам их вызвал. Ты держи перевал. Даже ночью. Мы будем искать вход в пещеры. И попробуем выдавить оттуда бандитов. Это значит…
– Это значит, что вы их на нас погоните. Вместе с волками.
– Да. Волков постарайтесь не трогать. Пусть себе бегут, куда хотят…
– Есть, не трогать оборотней…
Теперь уже слово «оборотень» звучало совсем не страшно и даже вызывало улыбку.
– Конец связи, – сказал Герасимов.
– Конец связи, – подтвердил Толстощекин и убрал рацию в карман.
Где-то внутри хребта, в каком-то тоннеле, тоскливо и протяжно снова завыл волк. Но теперь даже этот звук не заставлял никого подергивать плечами. Ведь основной критерий страха – неизвестность. А когда все известно, страх пропадает.
– Идем… Заходим бандитам в спину, спереди их рота подожмет и на нас выгонит. И снайпер поможет.
Капитан обернулся, посмотрел в сторону скалы, где сидел снайпер, и приветственно помахал рукой. Расстояние, конечно, большое, но снайпер в прицел должен увидеть этот знак. Может, и он помахал в ответ, но у капитана не было в наличии оптического прицела, и он не мог этого видеть…
Ситуация в лесу складывалась явно не в пользу спецназовцев. В инфракрасном режиме мне невозможно было разобрать, кто там находится, но по экипировке, в основном по головным уборам, я понял, что это офицеры нашей роты. Просмотреть людей в нормальном режиме мешали кусты. Но это точно были не «краповые», которые носят или свои яркие береты, или кевларовые каски. Наши в полевой обстановке обычно предпочитают бандану, сделанную из старой майки камуфлированного цвета. Здесь все три офицера были в банданах. А кроме наших и «краповых», в ближайшей округе никого и быть не должно. В принципе я не делал разницы в том, кого следовало выручать. Я одинаково выручал бы и своих командиров, и «краповых», хотя за своих, естественно, душа болела больше.
Я подсчитал количество бандитов. Двенадцать человек. Нашел Имрана. Он командовал группой и шел замыкающим на левом фланге, надеясь, что спецназовцы если побегут, то именно туда, где лес густой и где легче спрятаться. А они не побежали, а шли навстречу. Двое вместе, один чуть впереди. И на него выходило сразу пятеро. Еще двое могли вот-вот выйти на двоих чуть отставших, и тогда идущий впереди лишился бы их поддержки и прикрытия. И вообще разорвалась бы линия между ними. Не размышляя долго, я мысленно позволил себе выразиться по поводу минометчиков, которые в этот раз послали две мины с перелетом хребта, угостив зарядом соседнюю долину, и перевел прицел из режима поиска в режим прицеливания. Первый выстрел я хотел произвести максимально точно, поэтому на прицеливание, а больше на выбирание момента потратил полторы минуты. Я дождался, когда боевики окажутся рядом и один закроет другого. И только тогда выстрелил. Пуля прошла через голову первого и угодила в грудь второму. Винтовка сразу отлично зарекомендовала себя. Там все было кончено. Но разглядывать результаты своего труда я не стал, потому что следовало сделать еще несколько быстрых выстрелов, а интервал между выстрелами из «Харриса», как, впрочем, и из «Гекаты», довольно большой. Во-первых, пороховые газы заставляют отвернуться, проморгаться и перевести дыхание, во-вторых, отдача в любом случае сбивает с прицела, несмотря на амортизирующее приспособление в прикладе. Без этого приспособления, мне думается, приходилось бы после каждого выстрела менять на плече гипсовую повязку.
Из пяти бандитов я начал, естественно, с дальнего. Он как раз сидел за кустом, озираясь по сторонам и готовясь перебежать туда, где он мог бы спрятаться. Я не позволил бандиту подняться. Пуля вошла куда-то в грудь, и он сразу зарылся в куст лицом. Пока я снова прильнул к прицелу, прошла, казалось, уйма времени. Но я успел вовремя. И сразу нашел нужного бандита. Этот тип оборачивался через плечо, стараясь понять, что случилось с его товарищем. Я не позволил ему удовлетворить естественное любопытство.
Четвертый удачный выстрел заставил меня с легким содроганием сердца подумать о том, какое страшное оружие я держу в руках. Конечно, бандиты не ждут, что их будет расстреливать снайпер, и потому не опасаются атаки с дистанции. Но если бы и знали, что могло спасти бы их от тепловизорного прицела? Только пещера… Но до пещеры добежать я им не позволил бы. Четыре выстрела – пять уничтоженных противников. Это очень качественный результат. И заслуга в нем не столько моя, сколько техники. Винтовка себя оправдывает. Но во что превращается в таком случае война и во что она превратится через пару десятков лет, если техника будет развиваться, как сейчас, в геометрической прогрессии…
Против офицера, занявшего передовую позицию, осталось только два бандита. Я слегка подрегулировал «zoom» прицела, чтобы снова оценить ситуацию, и не понял, имеют ли возможность два отставших спецназовца помочь первому. Прицел винтовки не давал точного понятия о величине и густоте кустов. Но вполне могло получиться так, что отставшие не видят всю картину целиком и потому с поддержкой могут опоздать. Я решил не медлить. Поскольку два бандита стояли неподалеку, в трех метрах один от другого, я снова выбрал заднего, надеясь, что он будет падать аккуратно и не привлечет внимания напарника своим падением. Стрелял я в область горла, чтобы звук после попадания пули был более мягким. Выстрел снова оказался удачным. Еще бы ему быть неудачным, когда встроенный компьютер винтовки делает за меня практически все, а я только вовремя даю ему команды джойстиком или кнопками, а потом нажимаю на спусковой крючок. С этой винтовкой даже снайпером быть не обязательно: достаточно уметь обращаться с джойстиком, изучить функциональное предназначение кнопок, и можно стрелять без промаха.
Теперь на троих спецназовцев остался один бандит. Правда, еще пятеро были неподалеку, но этих пятерых я пока в расчет не брал, поскольку они не приближались к офицерам, а только отреза€ли им возможность вернуться к перевалу.
Две новые мины легли почти под основание моей скалы, а третья умудрилась ударить в пик, и при этом на меня посыпались каменные осколки. Приятного тоже мало, потому что каменные осколки от взрыва мины могут быть разными. Так, чего доброго, и сам пик на меня завалят. Но как предупредить минометчиков, что стреляют по своему снайперу? Меня интересовало, есть ли у спецназовцев в лесу связь с минометчиками. Может, да, а может, и нет. Если спецназовцы догадываются о моей поддержке, они должны попытаться
