человека. А пока такой надежды… Та же ситуация – пятьдесят на пятьдесят… На свидание придет Юля, и что она будет делать? Она может показать человека наблюдателю со стороны… Она может повести человека в какой-то дом, в квартиру, даже в свою комнату в общежитии… Если будет наблюдатель, его следует еще определить, если поведет в дом или в общежитие, вообще не будет возможности наблюдать… При этом могут наблюдать за нами – какие люди двинутся следом?
– Что предлагаешь?
– А что тут предложить можно? Можно только создавать ситуацию… Арбузов говорил, что к вам машина подойти должна… Когда машина подойдет?
– Ближе к утру. Даже три машины… Одна в помощь Людиновскому. Спецоборудование… Это что-то нам облегчит, но полностью контроль не обеспечит…
– Маскировка какая?
– Все машины с гражданскими номерами… Номера местные…
– Значит, пока передадим товарища старшего прапорщика МЧС, пардон, подполковника МЧС, в руки капитана Людиновского, а сами будем составлять план мероприятий по контролю ситуации… Как только машины прибудут, вы выезжаете на место, чтобы обосноваться там, я с Мишкой навещу лесопилку, а потом присоединюсь к вам, – Варягов начал почти командовать.
– Значит, план… Слушаю предложения, – Ротмистров довольно ловко взял командные функции, как и полагается, на себя.
О прибытии машин прямо в преддверии рассвета предупредил сидящий на связи старший лейтенант Добровольский. Как и было обговорено со штабом, все три машины остановились на основной дороге, чтобы не появляться вблизи деревни и не показывать всем месторасположение временной базы группы Ротмистрова. Капитан Арбузов, только что отправивший в сторону лесопилки старшего лейтенанта Доставалова, пожелавшего послужить проводником у оставленного возле микрофонов лейтенанта Лосева, поспешил на встречу с машинами, чтобы проинструктировать водителей и обеспечить их комплектом привезенных капитаном Людиновским «подснежников». Призраку «подснежника» опять не досталось, поскольку техника со склада выдается обычно по количеству сотрудников, участвующих в операции, а Варягов официально не числился даже внештатным сотрудником, хотя таковых в ГРУ, естественно, и не бывает.
Как только установилась связь с машинами, Ротмистров распорядился всем готовиться к выезду, чтобы провести рекогносцировку на местности. Работать в районном центре пришлось бы в обстановке, при которой удалить с улиц прохожих невозможно. Следовательно, прохожие не должны были знать, что за машины здесь стоят и кто в этих машинах сидит, потому что у каждого прохожего документы не проверишь, а среди них может оказаться немало выходцев с Кавказа, которые сейчас буквально заполонили не только столицу, но и малые российские города и поселки. Да и полномочий на проверку документов вне района проведения антитеррористической операции никто не давал. Поскольку номера машин были гражданскими, спецназовцам тоже лучше было бы облачиться в гражданскую одежду. Благо такой вариант был продуман заранее, и комплект такой одежды имелся у каждого. Грубо говоря, эта одежда была в дополнение ко всему и полувоенной, потому что имела цвета «камуфляжа», но сейчас так много людей в камуфлированных костюмах ходит, что удивить этим никого невозможно.
Связь договорились держать по телефону, для чего заранее подзарядили трубки, воспользовавшись наличием электросети в консервном цехе, куда не успели добраться охотники за проводами, хотя, кажется, производственный корпус они все же разграбили. Спецназовцы вместе с технической группой выехали в райцентр, а Вадим Александрович, не желая ждать в одиночестве более подходящего времени, отправился к Мишке, который остался в лесу. Даже в незнакомом лесу, однажды преодолев путь в одну сторону, Вадим Александрович мог запомнить его и потому не плутал, а сразу вышел в нужное место. Мишка с чистой совестью спал на заднем сиденье, высунув длинные ноги в окно. Благо, стеклоподъемники в дверцах полуразбитой машины работали нормально. Храп бывшего десантника слышался далеко в предутреннем тумане и напоминал порой характерные звуки зоопарка перед пришествием времени кормления.
Особенность тумана далеко разносить даже слабые звуки Вадим Александрович знал хорошо и потому не удивился, что рядом с машиной храп слышался вовсе не богатырский, не тот, что издалека местные леса будоражил. Так, вполне обычный… Но расталкивать Мишку Варягов не стал. Просто потихоньку открыл дверцу и сел на переднее пассажирское сиденье.
Храп прекратился. Мишка все же среагировал.
– И что? – спросил тихо, все осознавая, хотя глаз не открывал.
– Да ничего пока… Спи… Время подойдет, я тебя разбужу… Постарайся только не храпеть на всю округу… В тумане далеко слышно…
Мишка просьбу воспринял как приказ строгого, но справедливого и уважаемого командира, ноги согнул в коленях и повернулся на бок. В этой позе он в самом деле храпеть перестал. И уже можно было спокойно ждать начала рабочего дня.
Вадим Александрович и сам вздремнул, умело расслабив тело и приспособив его к отдыху в таком неудобном даже для сидения, не то что для сна месте, как кресло отечественного автомобиля. Туман при этом вовсе не мешал ему и даже, наоборот, служил сторожем как раз по причине своей способности далеко разносить звуки. Если кто-то шел бы в тумане, Вадим Александрович легко проснулся бы, отличив треск ветки под ногой от любого другого, естественного для леса звука. И за короткое время, оставшееся до настоящего утра, того самого утра, которое в понятиях людей связывается с началом рабочего дня, можно было отдохнуть, чтобы потом, когда потребуется и внимательность, и наблюдательность, быть готовым к любому повороту событий. Все-таки операция предстояла не совсем обычная, потому что на свидание с террористами, если, конечно, такое свидание состоится, шел не подготовленный офицер разведки, а старший прапорщик, не имеющий навыков разведывательной и боевой работы, и его требовалось страховать особо, потому что провал означает не только гибель сотрудника, но и провал всей операции и, вероятно, невозможность в ближайшем произвести захват опытных террористов, которые способны натворить немало дел…
Вадим Александрович полностью проснулся тогда, когда приказывал себе это сделать, и, чтобы разбудить Мишку, сам издал громкий дразнящий храп, основательно похожий на хрюканье. Мишка без неконтролируемого храпа спал, должно быть, без вдохновения и потому проснулся сразу.
– Что?
– Подъем!
– Куда?
– Вперед и с песнями… Лесопилка уже работает в три смены… Слышишь, пилы звенят…
– Двуручные… – безоговорочно принял Мишка иносказательный тон разговора, пересел на водительское место и машину завел, что называется, с разбега и даже без привычного уже чихания двигателя.
Соскучившись за ночь по дорожным колдобинам, бывший десантник полетел, казалось, над ними, и удивительно было ощущать, что машина все же трясется на каких-то неровностях, которых в воздухе быть не должно бы. Тем не менее они были, но глотались расстоянием, которое стремительно сокращалось. И только ближе к повороту на то, что называлось дорогой к лесопилке, Мишка скорость сбавил. Скорее от удивления, чем от чего-то другого. Удивления было достойно того, что, преодолев очередной поворот, машина перестала вздрагивать. И даже не сразу стало понятно, почему это произошло. А уж что произошло и каким образом – это вообще было выше понимания.
Перед ними лежала почти дорога… Может быть, это была даже настоящая дорога, словно джинн из бутылки построил ее за ночь.
Конечно, дорогу не строили. Ее только основательно прочистили грейдером, сравнивая все бугры и засыпая ямы, потом укатали какой-то тяжелой техникой, видимо, катками, потом залили оставшиеся ямы то ли асфальтом, то ли просто битумом и сверху пылью засыпали. Но недели на две такой дороги должно было хватить.
– Тормозни! – прозвучал приказ.
Мишка приказ выполнил сразу.
– Глуши движок.
Машина резко «замолчала». Но обычной и привычной для здешних мест чуткой тишины в лесах уже не
