сорока, с трёхдневной щетиной на впалых щеках и разбитым в кровь носом. Тут же в моей памяти всплыла книга Венедикта Ерофеева (не путать с Виктором)
Почему именно эта книга? Да потому что ерофеевский герой ехал именно по этому маршруту. В городе Реутов в вагон вошла дама с собакой. Честно сказать, это была не собака, а бульдозер. Голова на порядок больше моего 21-дюймового монитора, лапы, как у слона, а вывалившийся язык с полметра длиной. Нет, друзья, таких собак можно держать только в зоопарках. Или в загонах. Но в любом случае, ездить с ними в электричке без намордника – это затея для любителей русского экстрима.
И тем не менее. Пьяный наш ерофеевец к тому времени разругался в пух и прах с соседями по сиденью и уже чуть было кулаки в ход не пустил, но тут его затуманенный взор упёрся в собачье «лицо».
Почему я называю морду собаки лицом? А потому что вот что сказал товарищ даме (цитирую дословно): «Мадам, ваша собачка такая же симпатичная, как и вы. И лицо у неё такое же одухотворённое».
Не знаю, можно считать это комплиментом или нет, но сидящая напротив старушка прыснула в ладошки. Ерофеевец посмотрел на неё пристально и вдруг, немного привстав, громко продекламировал: «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь?» – мужчина снова рухнул на лавку, чем вызвал недовольство соседей.
– А чего это мне над собой смеяться? – презрительно фыркнула старушка, не поняв юмора поклонника классики. – Я не напиваюсь до поросячьего визга. Так что не надо мне говорить эти глупости.
– Это не глупости, мать! – мужчина поднял вверх указательный палец. – Это Гоголь! Николай Васильевич Гоголь!
– И слава богу, – закивала старушка. – Но, уважаемый, у собаки всё-таки морда, а не лицо!
– Вот это, ик, – икнул ерофеевец, – вопрос очень даже спорный, – он указал пальцем на сидящего рядом соседа. – Вот у него морда, хоть он и похож на человека.
– Ты чё, урод? – взревел сосед и схватил ерофеевца за грудки. – Да я тебя сейчас урою, скотина!
– Видишь, мать, – трепыхаясь в руках нападающего, весело закричал пьяный товарищ, – ты видишь, как он правды боится, вот тебе и лицо. А ты говоришь: у человека… у собак.
– Рыло своё заткни, скотина! – ещё громче заорал нападавший и замахнулся то ли для острастки, то ли для удара.
И тут «собачка» дамы неожиданно подала голос. Она так рявкнула, что, как мне показалось, даже колёса у электропоезда стихли, хотя мы летели с приличной скоростью через рощу.
– А-а-а-гав! – сказала собака. И все поняли, что дальше вести себя так нельзя.
– Ты чего, пёсик? – заискивающе спросил сосед ерофеевца и отпустил того на лавку.
– Она тебя предупреждает, – пояснил нетрезвый пассажир, – языком сколь угодно болтай, а рукам воли не давай.
– Я же тебе сказал, рот закрой! – прошипел разгневанный сосед по лавке.
Собака снова повторила свой призыв, но ещё грознее.
– Ну, ты убедился? – рассмеялся ерофеевец. – Ты видишь? Она не любит грубости и агрессии, – он спустился на пол, сел прямо подле собаки и погладил её. Та в ответ лизнула его в мор… то есть в лицо.
– Осторожно, мужчина, – предупредила хозяйка пса. – Если укусит, я не отвечаю.
– Не укусит, – отвечает мужчина, – вы посмотрите ей в глаза. Она может укусить только негодяя. А я очень даже честный и порядочный человек…
– Хм, «порядочный» нашёлся, – передразнила старушка. – Зато вы неприлично пьяны!
– А ты, мать, уже очень стара, неприлично стара. Столько люди не живут, – парировал мужчина.
– Ну и что? – завизжала старушка. – Старость – не порок.
– Да я, мать, не о пороках. Не обижайся. Это шутка такая. Просто я завтра буду трезвым!
И вот тут началось самое интересное. Только вы не подумайте, что я сочиняю эту историю для красного словца или чтобы как-то украсить сюжет. Нет, этот рассказ – это вам не какой-то там вымысел в угоду читателю, это самая что ни на есть правда. Ерофеевец стал громко читать Есенина: «Выткался над озером алый цвет зари…»
Собака стала ему подвывать.
– Давай-давай, дорогая, аккомпанируй мне. Мы с тобой сейчас такой дуэтище организуем, все рухнут. Ну!
И собака запела. Нет, не залаяла, а именно запела. У-у-у-аа-а-уу-а-а-ууу!
Вагон притих, ерофеевец читал стихи, собака аккомпанировала, и даже агрессивный сосед раскрыл рот и замер от удивления. Не знаю, то ли собаке понравилась такая сочная характеристика ерофеевца о её одухотворённом лице, то ли собака и действительно добрая. Но она прямо прилипла к нетрезвому пассажиру и стала его облизывать. А тот и не сопротивлялся. Все стали им аплодировать.
Пьянчужка вскочил на ноги и стал раскланиваться публике. И вдруг кто-то крикнул: «Браво! Бис!» Ерофеевец неожиданно расплакался, но тут поезд остановился, и «дама с собачкой» поторопилась к выходу. Вышел вместе с ними и нетрезвый товарищ.
Вот такая приключилась история в одном из пригородных электропоездов.
Вообще-то там случается много всяких интересных историй. В следующий раз я расскажу вам об одном удивительном котике.
– Ну, Санёк! – воскликнул Стёпка. – Круто.
– Честно? – улыбнулся Сашка. – Понравилось?
– Клянусь! – Стёпка ударил себя кулаком в грудь. – Прикольный рассказ. Ты это действительно сам видел?
– Ну, чуть было иначе, – смущённо пояснил Сашка, – но это же художественное произведение. Понимаешь?
– Понимаю, – закивал Стёпка. – Ну, ты молодчина. А ещё есть?
– Есть, – кивнул Сашка. – Но не сейчас. Нужно ехать.
Санькин рассказ и мне очень понравился. Только вот конец что-то не совсем удачный. Нельзя было обойтись без этих котиков? Хотя… Я ведь тоже о них рассказываю. Очень рад за своего подопечного. Может, станет когда-нибудь известным писателем. Дожить бы до того часа.
Вскоре мы отправились в путь.
Глава 28
Детский сад отремонтировали довольно скоро. Уже через неделю ватага ребятишек носилась за мной по всему двору.
И вот тот грустный час наступил – за мной приехали из школы.
В это время все дети находились на улице.
– Ну, ребята, – обратился к ним Валерий Анатольевич, – прощайтесь с Тришкой.
Дети притихли. Первым к нам подошёл Борька.
– Дядя Валела, – вытаращил он глаза, – а Тлиса навсегда от нас уеззает?
– Да, Борька, навсегда, – откашлявшись в кулак, ответил старик.
– Вы его плодали? – поинтересовался малыш.
Ну что ты будешь делать с этими детьми. Вот кто их этому учит? Почему сразу «продали»?
– Нет, что ты, Боря, – улыбнулся Валерий Анатольевич, – разве друзей продают? У него теперь другая будет работа. Он будет людям помогать.
– А нам теперь кто будет помогать? – удивлённо спросила девочка, лицо которой было усыпано веснушками.
– Посмотрим, – развёл руками старик.
Подошла Людмила Алексеевна, поздоровалась с гостями и обратилась к Валерию Анатольевичу.
– Как ты, Анатолич? – спросила она.
