эпохи».
Леониду Осиповичу Утесову довелось присутствовать на одном из концертов шансонье в середине 1920 -х годов:
'Полвека тому назад я слышал в Париже молодого Мориса Шевалье. В его репертуаре было немало подобных песенок. Но никто стыдливо не опускал глаза, ни у кого не возникала мысль обвинить Шевалье в развязности. Да это было бы просто невозможно. Все делалось им с таким изяществом, что попади на этот концерт воспитанница института благородных девиц, пожалуй, и она не была бы шокирована. Я бы рассказал вам сюжеты этих песен или даже лучше спел бы их, но в книге песня не слышна, да и боюсь, что у меня не получится так, как у Шевалье, и моралисты, которые блюдут нашу нравственность, останутся недовольны. Я только назову три песни. Одна – «Женский бюст»: песня рассказывала о воздействии возраста на его формы; другая – о послушном сыне, который всегда жил по маминым советам и даже в первую брачную ночь спрашивал у нее по телефону, что ему делать; а третья песня называлась «Что было бы, если бы я был девушкой?» – на что Шевалье сам отвечал: «Я недолго бы ею оставался». Казалось, что тут можно сделать, с этими сюжетами, особенно примитивно выглядящими в таком упрощенном пересказе. Но был ритм, была музыка, был Шевалье, и они превращались у него в житейские истории, несущие даже какую-то свою философию. За любым, самым «легкомысленным» сюжетом его песни проглядывала личность художника, да не проглядывала, она царила над тем миром, который творился в его песнях…
Шевалье поет почти шепотом – именно этот интимный тон и нужен его откровенно фривольным песенкам. Он держится на сцене просто, как бы не признавая никаких перегородок между собой и публикой. Это подкупает. Кроме того, у него обаятельная улыбка человека, который уверен, что его все обожают.
Такая естественная манера пения, как у Мистангет, Жозефины Бекер и Мориса Шевалье, у нас тогда еще не была принята, многие наши эстрадные певцы пели свои песенки всерьез, как оперные арии. В этой доверительности исполнения я почувствовал некую родственность, уверился, что она органична, даже просто необходима эстраде…'
А потом настало время покорения Голливуда. Как известно, сделать это европейцам не так просто. Но своим талантом Шевалье преодолел и американский барьер. В конце 1920-х годов первые фильмы с участием французского артиста выходят на экран.
'Успех фильма «Песнь Парижа» так велик, что на родине меня встречают, как Жоржа Карпантье, вернувшегося из Англии после победы над их чемпионом, – пишет в книге воспоминаний певец. – Как бы лестно это ни было, я не могу принимать всерьез такие восторги. Это уж слишком!
Две недели выступлений в «Ампире» проходят с аншлагом. Несомненный успех!
До окончания выступлений в театре «Ампир» получаю телеграмму от Любича из Лос-Анджелеса: «Премьера „Парада любви“ состоялась. Боссы довольны. Успех колоссальный. Вы достигли вершины, Морис…» В самом деле, мне чертовски везет!
Возвращаюсь в Голливуд подписать контракт еще на два фильма на более выгодных условиях'.
Шевалье снимается и дальше, сначала в фильме «Болото», а затем выходят фильмы «Маленькое кафе», «Веселая вдова», «Молчание – золото», «Жижи», «Канкан», «Фанни», «В поисках потерпевших кораблекрушение». Шевалье-киноартисту свойственны изящество, легкость, музыкальность и в тоже время психологическая глубина и драматизм.
Продолжает выступать певец и во время Второй мировой войны, что привело к незаслуженным обвинениям в коллаборационизме.
И после окончания войны, несмотря на возраст, Шевалье не снижает творческой активности. Где он только не гастролирует: концерты проходят в Бельгии, Швейцарии, Швеции, Дании, Англии, США, Канаде.
Выступления в лондонском зале «Эмпайр рум» проходят с ошеломляющим успехом – Шевалье бьет все рекорды.
В Нью-Йорке прошла премьера цветной телевизионной передачи «Морис Шевалье-шоу» продолжительностью девяносто минут. И снова большой успех.
Журнал мужских мод «Адам» в середине 1950-х годов признал Шевалье самым элегантным артистом Франции. В знак этой чести певец получил «Золотое яблоко».
«Морис Шевалье пел на эстраде семьдесят лет: в двенадцать он начал в заурядных кафе-шантанах (ныне переводят изысканнее – в кафе-концертах); потом были самые роскошные ревю и залы; в восемьдесят лет он распрощался с концертами, с переполненными театрами, с телевизионными и радио- шоу, он один (один!) мог часами держать в своей власти многотысячную публику, – пишет Л.С. Мархасев. – Он спел тысячу песен и записал триста пластинок. В восемьдесят лет он наконец сказал себе: „Хватит быть рабом ежевечернего успеха. Теперь ты можешь немного отдохнуть, старый Момо!“ Гигантский именинный пирог в честь восьмидесятилетия Шевалье был изготовлен в форме его знаменитой шляпы-канотье, и легкая рука „первой дамы“ современной французской песни Мирей Матье при помощи Короля Мориса Первого разрезала пирог, дабы каждый из признанных ныне шансонье получил свой кусок».
Шевалье – подлинный идол Франции. В Парижском музее восковых фигур его статуя была поставлена рядом со статуей президента. Когда Шевалье умер (это случилось 1 января 1972 года), президент Франции Жорж Помпиду сказал: «Его смерть для всех большое горе. Он был не просто талантливым певцом и актером. Для многих французов и нефранцузов Шевалье воплощал Францию, пылкую и веселую». Этими словами президента республики смерть эстрадного певца приравнивалась к событиям государственного масштаба.
АЛЕКСАНДР ВЕРТИНСКИЙ
(1889—1957)
Шаляпин называл Вертинского «великим сказителем земли русской».
Говоря о знаменитом русском певце музыкальный критик К. Рудницкий отмечает:
'В творчестве Вертинского скромные – каждое в отдельности – дарования стихотворца и композитора сливаются воедино и дополняют друг друга с редкой естественностью. В их дружном согласии возникает песня, обладающая, конечно, определенной целостностью и завершенностью. И все же в этот момент она еще не является в полном смысле слова произведением искусства. Ведь когда песни Вертинского поют другие, даже опытные и уверенные исполнители, они, как правило, особым успехом не пользуются. Только уникальное в своем роде, изощренное и отточенное исполнительское мастерство самого Вертинского придает его творениям красоту, элегантность и изящество. Вертинский-артист более значителен, чем Вертинский-автор. Голос у него небольшой, но он владеет им виртуозно. Строгая, тщательная отделка
