проглотить кусочки, приправленные грязью и навозом, выпить темный напиток проклятия. Гофриди признался, что
Черные мессы на шабашах несколько различались по форме в зависимости от обстоятельств. Например, в современной литургии сатанистов большое значение имеет воскурение некоторых пагубных и испускающих тяжелый запах трав. В XVI и XVII столетиях использование фимиама встречается крайне редко, хотя Сильван Невильон сообщил, что на шабаше он видел «как святую воду, так и фимиам. Пах он плохо, совсем не так приятно, как ладан в церкви» [402] .
В наши дни псевдосвященник освящает гостию и чашу действительными словами святой мессы, но затем вместо того, чтобы преклонить колена, поворачивается спиной к алтарю [403] и немедля –
Тесно связанным с черной мессой сатанистов и явным пережитком Средневековья представляется суеверие гасконских крестьян – так называемая месса св. Цезария [405] . Мало кто из священников знал об этом ужасном ритуале, и немногие из искушенных в темных искусствах осмеливались вершить столь чудовищные церемонии и произносить слова богохульной молитвы. Ни исповедник, ни епископ, ни даже архиепископ Оша не могли отпустить грехи такому человеку. Прощен он мог быть лишь самим Папой в Риме. Мессу служили над разбитым и оскверненным алтарем в заброшенной или разрушенной церкви, где раздавался крик совы и в пустые окна влетали летучие мыши, где жабы оскверняли ядом священный камень. Священник должен был отправиться туда один поздно вечером в сопровождении лишь единственного помощника, человека самой подлой жизни, преисполненной преступлений. Ровно в одиннадцать он начинал; литургию ада следовало читать задом наперед; канон проговаривать с гримасами и усмешками; закончить с полуночным колоколом. Гостия должна была быть треугольной, с тремя острыми концами, и черной. В чаше не должно было быть вина, но лишь мерзкая вода, взятая из колодца, куда до этого было брошено тело некрещеного младенца. Святой знак креста следовало начертать левой ногой на земле. И человек, для которого произносилась эта месса, медленно умирал, и никакие доктора, никакое искусство медиков не могли его спасти, но он страдал и терял в весе, пока не отправлялся в могилу. [406]
Хотя в этом описании присутствует известная поэтизация, тем не менее, основные его детали можно считать соответствующими действительности. Черная треугольная облатка нередко упоминается в материалах ведьмовских процессов как священный хлеб шабаша, в то время как лорд Фонтенхолл [407] , описывая дьявольское причастие лудианских ведьм, говорит: «иногда их напитком была кровь, иногда черная болотная жижа». Можно провести параллели и для множества других деталей.
Когда оканчивалась богохульная литургия шабаша, все присутствующие предавались самому беспорядочному разврату, прерывая его лишь для того, чтобы присоединиться к танцу или подкрепить себя приправленной пряностями едой и большим глотком вина, а затем вновь вернуться к оргии. «Вы легко можете себе представить, – пишет Боге, – что не было такой непристойности, которую бы там не проделывали, отнюдь не исключая тех вещей, за которые Небеса обрушили огонь и серу на Содом и Гоморру» [408] . Эрудированный доминиканец, отец Себастиан Микаэлис, который 19 января 1611 года допрашивал Мадлену де ла Палюд о ее участии в шабашах, пишет [409] , что она рассказала о самых грешных оргиях, которые только можно представить [410] . Не хватает воображения, чтобы представить себе подобную порочность! Но Мадлена Бован (1643) передает еще более отвратительные детали [411] . В таком же разврате признавался и Жентьен ле Клерк из Орлеана (1614 – 1615) [412] . Боден передает, что очень многие из допрошенных им ведьм признались в том, что участвовали в оргиях [413] . В 1459 году «множество мужчин и женщин было сожжено в Аррасе, немало число которых взаимно обвиняли друг друга, и они признались, что по ночам участвовали в этих дьявольских танцах» [414] .
В 1485 году Шпренгер выявил огромное количество колдунов в районе Констанца и «практически все без исключения признались, что дьявол имел с ними сношения, предварительно заставив отречься от Бога и Святой Веры» [415] . Также и многие исправившиеся ведьмы исповедовались в этих мерзостях – «и да будет известно, что пока они были ведьмами, демоны непрерывно их развращали. Также Генрих Кельнский подтвердил, что то же самое весьма распространено в Германии» [416] . В течение многих веков ученым авторитетам приходилось повторять одну и ту же чудовищную историю, и не имеет смысла далее приводить свидетельства демонологов. Сегодняшние сборища сатанистов также заканчиваются неописуемыми оргиями и мерзким развратом.
Иногда на шабашах в жертву демонам приносились животные. Так, второе обвинение против дамы Алисы Кителер, осужденной в 1324 году, гласило, «что она приносила в жертву дьяволам живых животных, которым она и ее компания отрывали по очереди части тела и затем приносили в жертву, разбрасывая их на перекрестках для одного демона, которого называли Робин, сын Артеса (Робин Артиссон), принца ада из меньших». [417]
В 1622 году Маргарет МакВильям «отвергла свое крещение, и он крестил ее, и дала она ему в качестве дара курицу или петуха» [418] . В современных ритуалах вуду петуха часто разрубают на куски перед фетишем. Гекате в жертву приносили черных щенков; Эней предложил подземным силам четырех совершенно черных волов и черного, как уголь, ягненка принес Ночи [419] ; во время шабаша на Эсквилине Канидия и Сегана кусок за куском раздирали черную овцу, а кровь спускали в канаву [420] . Колен де Планси сообщает, что ведьмы приносили в жертву дьяволу черных птиц и жаб [421] . Принесение животных в жертву силам, почитаемым божественными, является, безусловно, пережитком глубокой древности.
Во многих отчетах о шабашах упоминается о присутствии там жаб. С колдунами и ведьмами они ассоциировались по причине отвращения, которое эти земноводные, как правило, вызывают у людей; во многих районах даже распространено поверье, согласно которому тот, на кого жаба пристально посмотрит, будет страдать учащенным сердцебиением, спазмами, конвульсиями и обмороками. Некий аббат Руссо, живший в XVIII столетии, провел ряд экспериментов с жабами, после чего заявил, что когда одно из этих животных посмотрело на него, то он на некоторое время впал в бессознательное состояние, и если бы ему не пришли на помощь, он не смог бы из него выйти [422] . Многие писатели, и среди них Элиан, Диоскорид, Никандр, Этий, Геснер, считали, что дыхание жаб ядовито и может заразить то место, которого оно коснется. Поскольку народ верил этим пустым историям, то вполне естественно, что жабы нередко упоминаются наряду с ведьмами. Де Ланкр рассказывает, что нередко демоны появляются именно в таком обличии. Жанетта д’Абади, ведьма с Нижних Пиренеев, которую он допрашивал и которая сделала достаточно полное признание, сообщила, что она видела, как на шабаш приносили немало жаб; одни из них были одеты в черный, другие – в малиновый бархат, и к их одеяниям были подвешены маленькие колокольчики. В ноябре 1610 года некий мужчина, гуляя по полям недалеко от Базе, обратил внимание, что его собака роет насыпь, и, приблизившись, увидел два упрятанных в земле горшка, накрытых полотном и крепко завязанных. Когда он открыл их, то обнаружил, что они наполнены отрубями, и в середине каждого находилась огромная жаба, завернутая в зеленый шелк. Не приходится сомневаться, что человек, поместивший их туда, серьезно относился к симпатической магии и накладывал с их помощью некое злое заклятие. Ведьмы ловили жаб и приносили их с собой на шабаш по причинам, о
