– Тебе еще раз продемонстрировать ответ или сама догадаешься?
– Понятно. Кризан!
– Да, Хозяйка.
– Действуй.
– Слушаюсь, великолепная.
Я фыркнула, хотя выражение лица мага мне совершенно не понравилось. Такие глаза бывают у маньяков, которым разрешили повеселиться с жертвой в свое удовольствие.
Кризан сделал несколько пассов, и под ногами у меня заполыхало пламя. Сжечь меня как ведьму? Оригинально. Только я на все двести процентов согласна поспорить, что Валериана не позволит нанести мне серьезный физический вред, поскольку абсолютно точно знает, что у Путешественников рано или поздно вырабатывается иммунитет к боли. Тогда уже путем пыток она ничего от меня не добьется. Поэтому огонь, скорее всего, иллюзорный.
Ноги обдало жаром, а потом и болью. Я вскрикнула и тут же закусила губу. Да, огонь иллюзорный. Значит, боль – тоже иллюзия. Обман. Но больно-то как! Я сначала тихо взвыла, но потом, когда возникло ощущение, что загорелась каждая моя клеточка, позволила себе закричать.
Я вопила и чувствовала, как в душе поднимается ярость. И ненависть.
Пламя исчезло так же внезапно, как и возникло. Облегчение накатило волной, и я едва устояла на ногах. Но все-таки не упала. Я выпрямилась и в упор посмотрела на возомнившую себя ХОЗЯЙКОЙ. Тихо, почти не разжимая губ, произнесла:
– Тебе лучше убить меня. Потому что рано или поздно я приду за тобой.
– Ты уже пришла. И теперь в моих руках, – усмехнулась красавица, сидевшая на троне.
– Ненадолго, – шепнула я. Потому что ощутила, как во мне шевельнулась магия.
Ничего, скоро я отсюда выберусь…
Валериана хлопнула в ладоши, и я снова оказалась в камере. И хотя все тело ныло и горело, я смотрела на завтрашний день с надеждой. Сила возвращается ко мне, а значит, близок тот час, когда мы с Валерианой снова сойдемся в поединке.
Дни текли медленно и неспешно. Обо мне, казалось, забыли все и сразу. На допросы меня больше не водили, никто ко мне не приходил, за исключением стражника, который раз в день приносил пищу и менял ночную вазу. У меня сразу появилась куча свободного ничем не занятого времени, и я наконец-то смогла немного разобраться в своих чувствах.
Я впервые осознала, как же мне все-таки не хватает товарищей. Я быстро привыкла ощущать рядом дружеское плечо, на которое можно опереться… Когда я находилась рядом с друзьями, я чувствовала себя ЧЕЛОВЕКОМ.
Я закусила губу, чтобы не расплакаться.
Мне действительно недостает друзей. Шуток Нииты, надежности Элланона, спокойствия Аннимо, вечных подначек Дана.
Дан…
Где ты, мой эльф с серебряными волосами?..
Та-а-ак, а это уже нюни! В конце концов, Путешественница я или выпускница института благородных девиц?
Я раздраженно стукнула кулаком по жалобно зазвеневшей цепи и с удивлением уставилась на золотые искорки, пробежавшие по моим пальцам. А вот это уже по-настоящему хорошая новость! Теперь, когда первые видимые признаки магии проявились, силы полностью восстановятся дня через четыре! И вот тогда…
– И что же тогда, Путешественница? – Я вздрогнула от неожиданности и пораженно уставилась на фигуру, закутанную в обтрепанный и вытертый шелковый плащ с капюшоном темно-коричневого цвета. Вначале я подумала, что это опять Айзан развлекается, но потом поняла, что голос был женским. И смутно знакомым.
– Кто ты?
– Не узнаешь? А ведь так часто виделись… – С этими словами незнакомка сняла капюшон и посмотрела на меня мудрыми сочно-бирюзовыми глазами.
Я смотрела на это молодое лицо со старыми, почти ВЕЧНЫМИ глазами, совсем как у Арсения, и чувствовала, нет, ЗНАЛА, что где-то ее уже видела…
– Мы ведь знакомы… – неуверенно сказала я. – Вот только не помню…
– Ну, это неудивительно. – Девушка с глазами, в которых светилось ЗНАНИЕ, слегка улыбнулась. – Пребывание на ТОЙ стороне никто не помнит… Удивительно, что ты хотя бы смутно узнаешь меня. Мало кто удостаивается чести увидеть меня дважды…
– Смерть… – упавшим голосом произнесла я.
– Вот, теперь вспомнила. Буду признательна, если ты станешь звать меня Прекрасой. В конце концов, Смерть – это псевдоним. Да ты садись, не стой. В ногах правды нет.
– Но нет ее и выше, – машинально закончила я, устраиваясь на куче соломы.
Прекраса грациозно присела рядом и недовольно поморщилась при виде звякнувших цепей. Едва заметное движение бровей – и оковы свалились с моих запястий.
– Так-то лучше, – улыбнулась она, глядя на то, как я с наслаждением растираю руки.
– Спасибо.
– Не за что. Я тут, вообще-то, по делу…
Я побледнела, но все-таки нашла в себе силы уточнить:
– За мной?
– Нет, что ты. Я бы тебе это сразу сказала. Хочу тебе помочь.
– Почему?
Удивляться сил не было. Не каждый день беседуешь со Смертью. К тому же, когда она приходит не по твою душу…
– Видишь ли, Ллина… Кстати, тебя так называть или настоящим именем?
– Лучше так. Оно мне привычней.
– Отлично. Так вот, Ллина, у меня с Хранителями и со всеми, кто за вас, светлых Путешественников, отвечает, заключен договор. Суть его сводится к тому, что если Корректировщик попадает на Грань жизни и смерти до того, как выполнит свое предназначение, то я помогаю ему эту Грань НЕ пересечь. Иногда я делаю это по договору, иногда потому, что мне так хочется. С тобой вообще случай особый. Не успела ты стать Путешественницей – и сразу первое балансирование на Грани. Ладно, в тот раз тебе даже помогать не пришлось, но ты оказалась настолько умной и стала попадать на Грань так часто, что мы с твоим Хранителем только диву давались. Поэтому я и решила за тобой последить повнимательнее.
– Последить?
– Ну, понаблюдать, – отмахнулась Прекраса. – Не придирайся к словам. В общем, ты мне приглянулась. Мне пришлись по нраву твой стиль и ты сама – как живой огонь. А поскольку я могу заглянуть в будущее…
– И что? – полюбопытствовала я.
– Завтра ты умрешь, – просто ответила Прекраса.
– То есть как? – Я вздрогнула и взглянула в мудрые бирюзовые глаза, в которых отражалось… сожаление?
– Но твой путь еще не закончен. Поэтому по всем правилам тебе предстоит жить еще не одну сотню лет. Однако есть одно но…
– Какое именно?
– Эта выскочка, Валериана, возомнила себя всесильной! – холодно произнесла Прекраса, нахмурив золотистые брови. – Поднаторела в стихии Смерти и думает, что ей уже подвластны основы мироздания! Дурочка. Открыла для себя способ похищать душу из тела и оживлять с ее помощью любой неживой объект. Совсем обнаглела, волшебница липовая!
– Э-э-э… Прекраса, дурацкий вопрос можно? – полюбопытствовала я. – А зачем ей это?
Она воззрилась на меня как на умалишенную и, прикрыв глаза, терпеливо объяснила:
– Представь себе, что ты можешь оживить
