Штейнер и Глайзер крепко спали у себя на квартирах и не подозревали, что ночью в городе появились американцы. Первыми узнали об этом трое: Дерюгин, от страха не спавший по ночам, и Вова с Андреем, следившие, чтобы палачи не ускользнули из их рук.
За несколько дней до прихода союзных войск Вова и Андрей создали в лагере «комитет по аресту Штейнера и других палачей», куда вошли от девушек Люся и Галя.
Комитет решил: как только появятся части Советской Армии, захватить Штейнера, Блайзера, Дерюгина, остальных охранников, прислугу обезоружить.
Андрей, работавший в цехе, изготовляющем оружие, с большим трудом достал несколько ручных гранат. Другие члены комитета вооружились железными прутьями, палками и камнями.
Рано утром Вова и Андрей увидели несколько машин с солдатами в незнакомой форме, проходивших мимо лагеря по дороге в город. «Наверное, американцы или англичане!» — подумали ребята и бросились к бараку, решив, что пора действовать.
— Выходи живей! — крикнули они товарищам по комитету, ожидавшим их сигнала.
— Наши? — раздались радостные голоса.
— Нет, союзники.
Решили выходить не все сразу, а по два-три человека.
Лагерь ещё спал. Первой же группе, которую возглавлял Вова, попался Дерюгин, рыскавший по двору.
— Стой! — скомандовал Вова и направился к полицейскому, приготовив гранату.
— Что тебе надо? — произнёс полицейский. Он, видимо, не допускал и мысли, что ребята осмелятся напасть на него.
— Взять предателя! — приказал Вова.
Андрей забежал сбоку, чтобы отрезать Дерюгину путь к отступлению.
— Не тронь! — рявкнул полицейский.
Андрей с силой ударил его железным прутом. Палач закричал, но подскочивший Вова тряпкой заткнул ему рот. На полицейского навалилось несколько юношей. Ему связали руки и повели в барак. Сопровождали его Люся, Галя и два мальчика.
— Не бить, но охранять строго! — распорядился Вова. — Ты, Люся, отвёчаешь за него, смотри, чтобы не удрал.
Вид связанного полицейского взбудоражил всех заключённых. Мгновенно человек двадцать подростков выбежали из барака и, поднимая по дороге камни и палки, кинулись к одноэтажному дому, где жили инструктора, переводчик и охрана.
Подбежав к дому, ребята в нерешительности остановились. Один заявил:
— Надо вызвать переводчика и объявить, что они арестованы.
— Правильно! — поддержали в толпе.
— Нет! — решительно возразил рослый юноша. — Так они перебьют нас. Надо налётом, внезапно.
Он отделился от толпы и смело вошёл в дом. За ним двинулось ещё несколько человек. Остальные остались у входа. Вскоре все вышли обратно, и вожак растерянно объявил:
— Никого… Удрали.
Вова и Андрей с группой ребят подошли к дому Штейнера. У парадного входа, где раньше всегда стоял часовой, было пусто. Медленно и безмолвно поднимались ребята по лестнице на второй этаж. Постучали. За дверью послышался шорох, и на пороге появился ординарец Штейнера. Его заспанное лицо выражало недовольство и удивление только что разбуженного человека.
Увидев ребят с поднятыми над головой гранатами, он затрясся, как в лихорадке, и беспомощно залепетал:
— Гитлер капут!.. Берлин капут!..
Эти слова были поняты ребятами по-своему. Они подумали, что в Берлине Красная Армия, а Гитлер пойман. Это известие прибавило им бодрости, и они смело направились в квартиру.
Штейнер спал непробудным сном после очередной попойки. Вова, Андрей и ещё двое юношей подошли к его кровати.
— Вставай, гад! — крикнул Вова.
Штейнер поднял голову, буркнул что-то и снова опустился на мягкую подушку.
— Вставай, вобла! Ну, живо! — ещё резче крикнул Вова.
На этот раз Штейнер понял, что у него в спальне происходит что-то необыкновенное. Он сел и, свесив голые ноги, потянулся к ночному столику, где лежали очки. Вова схватил свободной рукой очки и повторил приказ:
— Встать! Хенде хох!
Штейнер, стуча зубами, поднял руки, оглядывая ребят осоловелым, тупым и испуганным взглядом.
— Пистолет где, оружие? — кричал Вова.
Штейнер протянул руку под подушку. Но Андрей предупредил его:
— Ахтунг!
Комендант повиновался. Грозные окрики ребят, державших наготове гранаты, лишили его способности соображать.
Пистолет Штейнера перешёл в руки Вовы.
Коменданта вывели во двор. Он был в длинной ночной рубашке, ночных туфлях и очках, возвращённых ему Вовой. Ребята возбуждённо и весело переговаривались.
— Битте, битте![24] — кричал кто-то, указывая на карцер.
— Попался, паразит, в чём мама родила!
— Здорово мы его сцапали!
Вова, сурово нахмурив брови и держа наготове пистолет, молча следовал за Штейнером. По бокам шли по три человека, впереди — Андрей. При общем одобрении Штейнер был водворён в карцер. Дверь закрыли на замок и выставили несколько часовых для охраны.
Глайзер успел скрыться.
— И как это мы коротконогого прозевали? — сокрушались ребята.
— Выводи полицейского! — приказал Вова.
На лагерной площадке Вова обратился к собравшимся юношам и девушкам:
— Нашему комитету, товарищи, не удалось арестовать всех преступников. Но Штейнер и вот этот, — Вова пренебрежительно указал на полицейского, — попались. Мнение комитета: с этим гадом и предателем покончить сейчас, а со Штейнером будет особый разговор. Согласны, товарищи?
— Согласны, согласны! — раздались выкрики. — Пусть получает по заслугам!
Вова сказал:
— Голосую: кто за смертную казнь предателю?
Лес худых рук поднялся в воздух. Из других бараков на площадку бежали всё новые и новые группы подростков: болгары, поляки, чехи…
Насмерть перепуганный полицейский упал на колени, прося пощады.
— На столб, на столб его! — раздались гневные голоса.
Это были голоса справедливой и неумолимой мести предателю Родины.
Митинг
Слухами земля полнится. Теперь уже весь лагерь знал, что война окончена, что советские воины взяли Берлин и дошли до Эльбы. Все волновались, не понимая, почему их до сих пор не отправляют на родину: русских — в Советский Союз, болгар — в Болгарию, чехов — в Чехословакию, поляков — в Польшу…
С тех пор как в лагере появилось новое, американское начальство, ребята почувствовали что-то
