– Тс-с!.. – прошипела Марианна, первой заметившая движущуюся по мостовой довольно странную процессию.
Припрятав велосипеды, они юркнули в придорожные кусты.
– Благословенно сие поселение! – произнес г-н Эстеффан из своих носилок, с любопытством вертя головою по сторонам. – Я убежден, что здесь соблюдается закон и порядок!
– Господин Эстеффан, – угрюмо заговорил Жюстип, тащась позади, – не смею вас критиковать и вам указывать, но не могли бы вы слегка упорядочить свои мысли?
– Что такое? – с важностью вопросил г-н Эстеффан.
– Не зарывали бы, – отвечал Жюстип, – что любая мысль транслируется прямиком в мозги – через посредство этих праведных мужей! Бросьте думать о чем сейчас думаете, иначе вызовете ненужную драку, пойте лучше про себя какую-нибудь песенку – ваш мэр в этих случаях 'Августина' поет, вы запойте псалом!
Эстеффан со страхом на него покосился. Ни о чем невозможно подумать, что за существование!.. Несмотря на все заслуги Жюстипа, особой благодарности аптекарь не испытывал. Может, он начал бы ее испытывать, окажись этот Жюстип где-нибудь подальше! Ну нет, сейчас он позарез необходим. Вот уж после…
Тут он поймал на себе злобный взгляд тайного агента.
Жюстип первым опустил глаза.
– Еще раз советую, – глухо проговорил он, – запойте там 'На реках Вавилонских', что ли…
– Вот они, связывальщики, узнал? – шепотом сказала Марианна, наблюдая процессию сквозь живую изгородь.
– Тише!..
Сотрудник, запряженный в носилки, замедлил шаг и повернул сонное лицо в ту сторону, где прятались ребята. Неподвижные глаза уставились прямо на них.
– Внесут ли, наконец, меня под крышу? – капризно простонал г-н Эстеффан, со смирением отказываясь от своих прежних планов и косясь на Жюстипа: сумеет ли он оценить?..
'Жрать захотел', – угрюмо подумал Жюстип.
Едва пророк и сопровождающие его лица скрылись за дверьми избранного ими обиталища – эдакой Альгамбры! – как Марианна и Рей крадучись вывели из-за изгороди велосипеды и помчали к себе. Марианна на ходу изобретала месть явившимся недругам и ничего стоящего покуда не могла придумать, Рей помалкивал. До дому добрались без помех, подкатили к двери по гравийной дорожке, но только Рей взялся за ручку, Марианна шепотом закричала:
– Стой!.. Она лежала вот здесь… – девчонка указывала на гравий.
Корочка от съеденного ею апельсина таинственным образом исчезла с дорожки. Кто-то успел побывать тут! И теперь, может быть, прячется в доме, где они оставили одного больного пса!
Кьерка так или иначе следовало выручать. Марианна вынула из сумочки пистолет, Рей осторожно отворил дверь – и пес выскочил навстречу, высоко подпрыгивая на всех четырех аккуратнейшим и искуснейшим образом перебинтованных лапах.
А на паркете бального зала не обнаружилось ни единого розового лепестка… И куда-то исчез Звереныш!
– Рей, – сказала Марианна, – я все поняла: в этом доме живут невидимки! Мы должны быть очень вежливы и очень осторожны. Они, кажется, добрые, но как бы их нечаянно не обидеть или не задеть! Если мы куда-нибудь хотим войти, надо стучаться и спрашиваться! Пора заняться ужином, только я сначала искупаюсь, если ты не против: было так жарко! – С этими словами она постучалась в дверь, ведущую к бассейну, громко спросила:
– Можно войти?
Рей не стал опровергать ее: гипотеза была как гипотеза, не хуже всякой другой, невидимки так невидимки…
Он изучал кухонные приспособления, когда из бассейна донесся отчаянный вопль. Рей и Кьерк вместе кинулись на помощь. Марианна, прикрывшись халатиком, взвизгнула:
– Уйди!.. Нет, постой! – она ловко влезла в халат. – Рей, меня обокрали! – Марианна указала на шкаф. Рей заглянул туда. Сумка лежала на месте. Он развел руками.
– Ослеп? Ни платья, ни белья! Подсунули какой-то халат и вот это! – Она, встряхнув, расправила какой-то белый балахон, горячий, как из-под утюга. Видимо, в него полагалось влезть через прорезь и затем натянуть на себя, как чулок, от пят до макушки. Капюшон был прозрачен, однако, как все это странное одеяние, и он был усеян мелкими оранжевыми точечками…
– Не понимаю, почему бы тебе этого не надеть, – сказал Рей.
– Еще бы ты понимал! У меня было белье от Диора! Но Рей не знал, кто такой Диор. Он вышел. Марианна с воркотней закончила одевание и прибежала на кухню – повертеться. От капюшона на лице видны были только оранжевые точечки, сам же он слился с кожей, невидимый и неощутимый, отверстия для глаз, рта, ушей и ноздрей пришлись в самый раз, как по мерке.
– Может быть, я тоже сделаюсь невидимкой! – похвасталась Марианна. – Я не прочь, только не насовсем! Точки, конечно, для красоты: такая мода!
Они сходили на огород, содержавшийся в идеальном порядке, вовремя политый, прополотый, ухоженный, надергали морковки, набрали других овощей, Марианна перемыла их в раковине на кухне, добавила фруктов, принесла на блюде в столовую. Часть добытого пошла Кьерку на ужин, который Рей мигом сварил в печи и сунул остывать в холодильную камеру.
– Что делать, если Кьерк откажется есть? – рассуждала она озабоченно, грызя морковку. – Даже без масла! Он этого понюхать не захочет! – девчонка вздохнула. – Бедняжечка! Я сама бы съела сейчас бифштекс.., двойную порцию! Глазунью, окорок и кофе.., нет, кофе на ночь не буду. Невидимки и чаю не пьют, я нашла только соль… Мы не можем отпустить его на охоту, – вернулась она к первоначальной теме, – с больными лапами, в бинтах! Его самою еще кто-нибудь съест!.. Ой!.. Ого!..
Из круглого отверстия в центре стола появилась тарелочка с ломтиком окорока, за ней другая, с бифштексом – двойная порция!..
– Спасибо, невидимочки! – в восторге завопила Марианна.
Но такое объяснение все же не могло вполне устроить Рея Покончив с едой, он тоже отправился в бассейн, чтобы остаться, наконец, в одиночестве и поразмыслить толком обо всем, что увидел.
Кабы в доме обнаружилась библиотека, Рей знал бы, что делать. Но ни здесь, ни в других домах, в которых довелось сегодня побывать, книг не было вовсе – ни одной, как, впрочем, не было также телевизоров и радиоприемников. Что ж, покидая город, люди все это с собой забрали, почему-то оставив столько другого добра? Такого не может Сыть Следовательно, должно было
