Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.
Идет он густою тайгою,
Где пташки одни лишь поют,
Котел его сбоку тревожит,
Сухие колты ноги бьют.
На нем рубашонка худая,
Со множеством разных заплат,
Шапчонка на нем арестанта
И серый тюремный халат.
Бежал из тюрьмы темной ночью,
В тюрьме он за правду страдал –
Идти дальше нет больше мочи,
Пред ним расстилался Байкал.
Бродяга к Байкалу подходит,
Рыбацкую лодку берет.
И грустную песню заводит –
Про родину что-то поет:
«Оставил жену молодую
И малых оставил детей,
Теперь я иду на удачу,
Бог знает, увижусь ли с ней!»
Бродяга Байкал переехал,
Навстречу – родимая мать.
«Ах, здравствуй, ах, здравствуй, мамаша,
Здоров ли отец, хочу знать?» –
«Отец твой давно уж в могиле,
Сырою землею зарыт,
А брат твой давно уж в Сибири,
Давно кандалами гремит.
Пойдем же, пойдем, мой сыночек,
Пойдем же в курень наш родной,
Жена там по мужу скучает
И плачут детишки гурьбой!»
Уж ты сад
Уж ты сад, ты мой сад, сад зелененький,
Ты зачем рано цветешь, осыпаешься?
Ты зачем рано цветешь, осыпаешься?
Ты далече, милый мой, собираешься?
Ты далече, милый мой, собираешься?
Не во путь ли, во поход, во дороженьку?
Не во путь ли, во поход, во дороженьку?
Ты со всеми людьми распрощаешься?
Ты со всеми людьми распрощаешься,
А со мною, молодой, все ругаешься.
Не ругайся, не бранись, скажи: «Милая, прощай!»
Скажи: «Милая, прощай! Уезжаю в дальний край!»
Ой, там, на горе
Ой, там, на горе, ой, там, на крутой,
Ой, там сидела пара голубей,
Они сидели, порывалися,
Сидели, крыльями умывалися.
Откуда ни взялся – охотник-стрелец
Убил, разлучил пару голубей.
Голубя убил, голубку словил,
Взял под полу, понес до дому.
Принес до дому, пустил по дому.
Налил водицы аж до крыницы,
Насыпал пшена аж до коленца.
Голубка не ест, голубка не пьет,
Все на круту гору плакать идет.
«Голубушка моя сизокрылая,
Чего ж ты такое придумала?
Есть у меня семьдесят голубей, какой будет твой?» –
«Я летала, выбирала,
Нет такого, как я потеряла».
Когда я на почте служил ямщиком
Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, имел я силенку,
И крепко же, братцы, в селенье одном
Любил я в ту пору девчонку.
Сначала я в этом не видел беды,
Потом задурил не на шутку:
Куда ни поеду, куда ни пойду –
Все к милой сверну на минутку.
И любо оно, да покоя-то нет,
А сердце щемит все сильнее...
Однажды начальник дает мне пакет:
Свези, мол, на почту живее.
Я принял пакет и скорей на коня,
И по полю вихрем помчался,
А сердце щемит да щемит у меня,
Как будто с ней век не видался...
И что за причина? Понять не могу, –
А ветер так воет тоскливо...
И вдруг словно замер мой конь на бегу
И в сторону смотрит пугливо...
Забилося сердце сильней у меня,
И глянул вперед я в тревоге.
Затем соскочил с удалого коня
И вижу я труп на дороге!
А снег уж совсем ту находку занес,
Метель так и пляшет над трупом,
Разрыл я сугроб – да и к месту прирос,
Мороз заходил под тулупом.
Под снегом-то, братцы, лежала она!
Закрылися карие очи...
Налейте, налейте скорее вина,
Рассказывать больше нет мочи!
