— Ни к чему это, Джереми, — устало проронила Мейбел. — Нам нечего сказать друг другу.
— Ты спросила, откуда эти деньги, — напомнил он. — Вполне допускаю, что тебя это интересует. Кроме того, разве семь миллионов не дают мне права на чашку кофе, хотя бы в знак благодарности, а?
Мейбел дрожала так сильно, что едва могла вставить ключ в замочную скважину. Джереми вытащил ключи из ее руки.
Из дома донеслось низкое предупреждающее рычание. Это Носорожка охраняла свою территорию.
— Собака все еще у тебя? — удивился Джереми.
— Как видишь.
Джереми широко распахнул дверь, и через пару секунд на него с радостным подвыванием обрушилась лохматая живая масса.
Мейбел сразу прошла в кухню и занялась кофе. Она как раз включала кофеварку, когда в кухню вошел Джереми, разумеется, в сопровождении Носорожки.
— Я не продал компанию Лорин, — сказал он.
Мейбел быстро осмыслила услышанное и поняла: ей очень приятно, что Лорин в конце концов ничего не получила — ни Джереми, ни его бизнес. Хотя это и не меняло главного: после их единственной ночи он в отчаянии бежал от нее. Вот что самое важное. Впрочем, Джереми наверняка ожидает, чтобы она спросила: а что изменило его решение?
И Мейбел спросила.
— Видишь ли, после ночного вторжения Лорин я вдруг четко осознал, что эта женщина остановится только в том случае, если ее переедет автобус. И, честно говоря, мне припомнились некоторые слова, которые ты тогда сказала. Поначалу они показались мне слишком назидательными, что ли, но потом я понял: деньги и в самом деле не единственная ценность в жизни и Лорин едва ли будет хорошим боссом — я понял это, когда взглянул на нее в свете последних событий.
— И что же ты сделал?
— Я рассмотрел другие предложения и сделал несколько звонков. Вот почему мне пришлось срочно отправиться в Балларат: поговорить с будущими покупателями и встретиться со своими служащими.
— Значит, ты заключил другую сделку? — спросила Мейбел, доставая из шкафа чашки. — Должно быть, более выгодную?
— Можно сказать и так. Мои служащие получат меньше денег, но зато у них будет шире возможность выбора. Я же получил семь миллионов долларов.
У Мейбел дрогнула рука, и она пролила кофе на стол.
— Ты хочешь сказать, что получил семь миллионов сверх того, что отдал мне?
Джереми покачал головой.
У Мейбел зазвенело в ушах.
— Значит, ты отдал мне все, до последнего цента? Но почему, Джереми?
— Я могу заработать их снова. У меня куча хороших идей.
— Это не ответ.
Джереми не смотрел на нее, вычерчивая мизинцем какой-то орнамент в разлитом на столе кофе.
— В тот первый вечер ты очень метко подметила, что, когда я увидел тебя с Хорасом, во мне взыграли инстинкты Дон-Кихота.
— Но ты прекрасно знал, что я никогда не вышла бы за Хораса замуж! — возмутилась Мейбел.
— Да, знал, и, думаю, я понял это сразу, с первого взгляда. Можешь говорить что угодно, Мейбел, но ты все еще романтик, и хотя бы, поэтому не стала бы связывать свою жизнь с Хорасом. Но дело в том, что, даже когда я понял, что тебя не надо от него спасать, мне все равно хотелось защищать тебя. Знаешь, вначале я думал: чем дольше Лорин будет сомневаться в нашей любви, тем лучше. Ведь тогда я смогу больше времени обнимать тебя, целовать, заниматься с тобой любовью… Но когда она ворвалась к нам в спальню… Тогда я понял, что это больше не игра. Вот почему я решил заключить другую сделку — чтобы освободить тебя.
Можно подумать, что мне хотелось быть свободной! — мысленно возразила ему Мейбел.
— Ты ведь сделала это намеренно, скажи честно, Мейбел?
— Что сделала? — недоуменно спросила она.
— Занималась со мной любовью. Ты хотела, чтобы Лорин увидела это, и тогда — всему конец.
Мейбел закрыла глаза и сказала правду:
— Я хотела, чтобы та ночь никогда не кончалась. Никогда.
Боже, сделай так, чтобы он мне поверил! — взмолилась она.
Джереми не шелохнулся, и тогда тупая боль стиснула холодной рукой сердце Мейбел.
— Где же мы ошиблись? — спросил он, наконец, после долгого молчания.
— Разве сейчас это имеет какое-нибудь значение? — Мейбел вскинула голову, стараясь сдержать слезы. — Мы были слишком неопытны. Слишком упрямы. Слишком нетерпимы.
— Знаешь, в течение этих пяти с лишним лет не было ни одного дня, когда бы я не сожалел о нашем разрыве. И только оказавшись рядом с тобой, я в полной мере осознал, насколько мне не хватает тебя.
Мейбел боялась даже вздохом нарушить это признание.
— Увидев тебя снова, я как будто заново вспомнил, какая ты и почему я влюбился в тебя. Конечно, это самое главное. Но, не стану скрывать, было и другое. Собака, как ни глупо это звучит. У меня никогда не оставалось времени на подобные радости. И та девочка, Санди. Тогда я впервые задумался, а каково это — быть отцом? — Голос Джереми прервался.
Ну, говори же, говори! — мысленно подтолкнула его Мейбел. И, будто услышав ее мольбу, он продолжил:
— И каково это быть мужем — таким, каким я не смог быть пять лет назад. Мейбел, если бы ты разрешила мне попробовать… Если бы ты дала мне еще один шанс…
Мейбел не верила своим ушам. Не может быть! Но застывшая в глазах Джереми боль, его молящий голос…
— Да, — прошептала она. — Да, если ты тоже позволишь мне, если тоже дашь мне еще один шанс…
Джереми поднял ее на руки, посадил к себе на колени. В его надежных крепких объятиях Мейбел почувствовала, как ноющая боль, больше месяца жившая в ее теле, уходит, растворяемая теплом обнявших ее рук.
— Я люблю тебя, — прошептал Джереми, и Мейбел еще крепче прижалась к нему. — Стыдно вспоминать, каким я был глупцом. На этот раз, я не отпущу тебя, ни на шаг и буду постоянно торчать у тебя перед глазами, тебе еще надоест постоянно видеть меня рядом.
Мейбел покачала головой.
— Я так не думаю.
— Ладно, в ближайшие пятьдесят лет мы узнаем, так ли это, — весело сказал Джереми.
Мейбел смотрела на него и боялась поверить своему счастью.
— Я очень люблю тебя. И всегда любила, даже когда изо всех сил старалась забыть тебя. — Мейбел склонила голову ему на плечо. — Послушай, мы ведь договорились, что ты даешь мне деньги, если получаешь от Лорин требуемую сумму. Но ты же ничего от нее не получил, поэтому не должен мне ни цента.
— Нет, моя любимая. Это твои деньги, я так решил.
— Но ты остался ни с чем, это несправедливо!
— Ни с чем? Ну, я бы так не сказал. Какое-то время я смогу оплачивать крышу над нашими головами. А потом ты построишь свой Культурный центр и на всю жизнь обеспечишь себе работу: никто не осмелится тебя уволить. И тогда, я надеюсь, ты сможешь позаботиться обо мне. Вот видишь, я все спланировал заранее.
— А тебе не кажется, что на строительство Культурного центра Хорас может потратить и часть денег из фонда Финли?
— Боюсь, что ему нечего будет тратить. Выяснилось, что Лорин не имеет никакого отношения к семейству Финли. Она просто всех дурачила. И хватит о них, любимая. Есть ты и есть я, разве нам нужен
