скромной персоне Колетт маленькую коробочку.
Сердце Колетт вздрогнуло от ощущения дежавю. Такую же коробочку ей когда-то протянул Оливье… В последние дни Колетт избегала его. Она уговорила доктора Крюшо назначать приемы в те часы, когда Оливье оперирует или занят с другими пациентами. Таким образом Колетт избавила себя от необходимости поддерживать любезную беседу с бывшим лечащим врачом и любовником. Впрочем, вряд ли беседа получилась бы любезной, если бы они все-таки ненароком столкнулись в больничных коридорах.
Колетт с благодарной улыбкой взяла коробочку из рук подруги, зная заранее, что сейчас ей предстоит изобразить самую величайшую радость, независимо от того, что она обнаружит внутри. Таковы правила: именинник не имеет права обижать гостей и воротить нос от подарков, какими бы бесполезными они ни были.
Благо, что в данном случае Колетт не пришлось играть: подарок и в самом деле был изумителен.
– Боже, какая прелесть! – воскликнула она и чмокнула стоявшую рядом Натали в щеку.
– Мы специально подобрали серьги с жемчугом в комплект к твоему кулону, – пояснила Мадлен и после паузы печально добавила: – Жаль, что ты его сегодня не надела.
Колетт плотно сжала губы и подняла виноватый взгляд на подруг.
– В чем дело? – тоном суровой мамаши спросила Мадлен. – Только не говори, что потеряла кулон.
– Я вернула его Оливье.
– Но зачем?
– Не хотела, чтобы мне о нем хоть что-то напоминало, – плаксивым голосом ответила Колетт.
– Прости, подружка. – Мадлен прижала ее к груди и обняла. – Не беда. Мы купим тебе еще и кулон. Не хуже прежнего.
– Не надо. Вы и так меня балуете. Представляю, сколько стоят эти серьги. – Колетт еще раз взглянула на подарок. – Они божественны.
– А почему бы тебе их не примерить прямо сейчас? – предложила Натали. – Заказ все равно пока не принесли.
– С удовольствием. – Колетт ослепительно улыбнулась и открыла сумочку, чтобы достать пудреницу с зеркалом.
– Кстати, ты сегодня бесподобно выглядишь, – заметила Мадлен после оценивающего взгляда. – Давненько не видела тебя при параде. В последнее время ты почти не заботилась о своей внешности. Я уж начала волноваться за тебя. Когда женщина забывает о себе – она забывает об окружающих. Кому приятно лицезреть помятую, нечесаную замухрышку?
– Извините, если вам было неприятно смотреть на меня… – с обидой в голосе начала Колетт, но Натали поспешила ее успокоить:
– Нет-нет, ты ведь знаешь, что мы готовы терпеть тебя любую.
– Еще лучше, – вздохнула Колетт с ироничной улыбкой.
– Девочки, прекратите, – вмешалась Мадлен. – Колетт, ты все равно прекрасна. Особенно сегодня. День рождения – самый замечательный день в году. Жду не дождусь своего. Жером обещал подарить мне норковую шубку. Правда, здорово?
Колетт кивнула.
– У тебя такой вид, словно мы поминаем безвременно ушедшего от нас друга, – заметила Мадлен. – Колетт, встряхнись. Сегодня твой день!
Колетт заставила себя улыбнуться.
– Да. Жаль, что у меня нет Жерома или какого-нибудь Жака, который подарил бы мне хоть курточку на рыбьем меху.
Натали и Мадлен переглянулись, уловив в голосе подруги грустные ноты.
– Ты все еще расстроена из-за Оливье? – мягко тронув подругу за плечо, спросила Натали.
– Оливье в прошлом, – категорично заявила Колетт, но тут же сникла: – Да… не могу выкинуть этого предателя из головы.
– Может быть, тебе стоит его простить?
– Мадлен, ты с ума сошла! – воскликнула Колетт. – После того как он обманывал меня? Ни за что! Кроме того, Оливье уже, наверное, снова в объятиях Катрин.
– Ты ведь не знаешь этого наверняка, – возразила Натали. – Если ты любишь Оливье, то должна бороться за него. А ты ведь его любишь?
– Вовсе нет.
– Колетт, кого ты пытаешься обмануть? Мы знакомы сто лет.
– А вот и наш торт! – Натали радостно захлопала в ладоши, когда официант с большим круглым подносом приблизился к их столику.
Колетт задула свечки, забыв загадать желание. Официант наверняка пересчитал их, пока нес, невольно подумала она, заметив на лице юноши тень сочувствия. А ведь мне всего лишь двадцать семь…
– Колетт, ты опять загрустила, – констатировала очевидный факт Мадлен. – Что на этот раз?
– Мне уже двадцать семь.
– А мне в следующем году будет тридцать, – с улыбкой сообщила Мадлен. – Ну и что?
– А через десять нам будет по сорок, – рассмеялась Натали, – а потом мы умрем. Так что же теперь всю оставшуюся жизнь грустить о неизбежном?
– Вы правы, – вздохнула Колетт.
– Что ты загадала? – Любопытный взгляд Мадлен пронзил Колетт насквозь.
Именинница пожала плечами.
– Не знаю.
– Как это не знаешь?! – воскликнула Мадлен, словно Колетт только что призналась в том, что забыла собственное имя.
– Я забыла. Все эти глупые правила…
– Ничего не глупые, – возразила Мадлен. – Ты должна была загадать желание, пока задувала свечи. Это ведь такая замечательная возможность получить от Бога желаемое быстро и с гарантией. Всем именинникам благоволят небеса.
– Мадлен, неужели ты веришь во все эти детские сказки?! – со снисходительно- насмешливой улыбкой спросила Колетт. – Не удивлюсь, если ты до сих пор пишешь письма Санта-Клаусу.
– Санту не трожь! – Детское выражение лица Мадлен умилило Колетт настолько, что она сдалась.
– Хорошо. В следующий раз я обязательно попрошу у Бога подарить мне новенький «пежо», договорились?
– В следующий раз? То есть в следующем году?! – возмущенно спросила Мадлен.
Колетт молча пожала плечами.
– Я не могу ждать так долго.
– А что ты?.. – Натали не успела закончить, потому что Мадлен подозвала официанта.
Он приблизился к их столику и учтиво поклонился.
– Не могли бы вы снова зажечь свечи? – В тоне Мадлен прозвучал скорее не вопрос, а приказ.
Официант даже не попытался скрыть удивление:
