Фрэнсис вскочила с дивана и бросилась на шею столь же счастливому и взволнованному Лукасу. Они скрепили помолвку страстным поцелуем.
Никогда еще Фрэнсис не была так счастлива. Если бы она только знала, что ровно через сутки она будет самой несчастной женщиной на свете…
– Мама, я выхожу замуж! – воскликнула Фрэнсис, едва Камилла подняла телефонную трубку и произнесла идеально выдержанным тоном благовоспитанной леди «алло».
Минутная пауза разразилась громогласным:
– Что-о-о?!!
– Ты только успокойся и не волнуйся, – предупредила Фрэнсис.
– Когда мне так говорят, я начинаю волноваться в сто раз сильнее.
– Все в порядке. Твоя дочь выходит замуж.
– Фрэнсис, ты спятила! Сию же минуту скажи, что шутишь. Хотя не мешало бы отлупить тебя за дурацкие шуточки. Не забывай, что мне не двадцать пять. У меня уже не то здоровье, чтобы терпеть подобные розыгрыши.
– Мамочка, это никакой не розыгрыш.
– Фрэнсис, откуда ты звонишь? Почему у меня определился незнакомый номер?
– Я сейчас в Амстердаме. Это длинная история, я обязательно расскажу тебе. Но потом. Сейчас это не самое главное.
– Что ты задумала?
– Мама, Лукас – самый замечательный мужчина в мире! Он такой добрый, умный, ласковый, заботливый… всего не перечислишь. – Фрэнсис перевела дыхание. – И я люблю его. А он любит меня. У него прекрасные родители. У них своя ферма и сыроварня…
Камилла только сейчас начала осознавать, что ее дочь вовсе не шутит. От этого ей стало еще хуже.
– Фрэнсис, ты в своем уме?! Сколько ты знакома с этим своим… как его?.. Лукасом.
– Три недели. – Прозвучало не очень убедительно, и Фрэнсис добавила: – Это не важно. Главное, что…
– Главное, черт побери, что у моей дочери поехала крыша! – не сдержалась Камилла, как-то вдруг сразу позабыв о том, что благовоспитанные английские леди не произносят столь грубых слов и не употребляют выражений типа «поехала крыша».
– Я уверена в себе, своих чувствах и в правильности своего решения как никогда, – твердо возразила Фрэнсис.
– Фрэнсис, куда тебе спешить? Ты еще так молода. У тебя вся жизнь впереди.
– Мне двадцать шесть! – взвизгнула Фрэнсис.
Разговоры о возрасте всегда выводили ее из равновесия. Человек и в шестьдесят может поступать как неразумный ребенок. А другой и в пятнадцать столько пережил, что может смело отправляться на пенсию.
– Твой Лукас – миллионер, продюсер, владелец крупного бизнеса? – словно за спасительную соломинку ухватилась Камилла.
– Ни то, ни другое, ни третье. Лукас программист в одной очень хорошей фирме.
– О господи. За что мне такое наказание?! – воскликнула Камилла. Фрэнсис едва не прыснула, представив мать. Наверняка она сейчас закатила глаза к потолку и театрально схватилась за голову. – Ты ведь звезда!
– Никакая я не звезда. Это ты всегда хотела видеть меня такой. А я всегда мечтала о… другом.
– О чем же, скажи на милость? Уж не о жизни ли домохозяйки?
– Может быть. Если домохозяйка, по твоим понятиям, это любимая и любящая жена и заботливая мать.
– Фрэнсис, не могу поверить, что говорю со своей дочерью! Тебя словно подменили. Звонишь неизвестно откуда. Сообщаешь безумные новости о замужестве… Еще скажи, что беременна.
– Пока нет. Но думаю, мы с Лукасом не будем с этим долго тянуть. Я хочу от него ребенка. Даже не одного.
Камилла издала какой-то нечленораздельный звук, испугавший Фрэнсис. Вдруг ее матери действительно стало плохо?
– Куда мне приехать, чтобы спасти тебя от страшной ошибки?
– Мама, прекрати. Если ты будешь так настроена, то вынудишь меня венчаться тайком. Мы с Лукасом пока не решили, где будет свадьба. В Америке или в Голландии.
– Я этого не переживу!
Фрэнсис вздохнула. До чего же ее мать обожает громкие фразы!
– Все голландцы – извращенцы и наркоманы, – категорично заявила Камилла, словно всю жизнь прожила среди них и знает о чем говорит. – Что у тебя может быть с ними общего?
– Я тоже так думала. А потом познакомилась с Лукасом, с его родителями и поняла, что, когда по-настоящему любишь человека, все остальное не имеет ровным счетом никакого значения. Я чувствую себя частью этого мира. Каслы приняли меня как родную в свою семью. Я не хочу никуда уезжать.
– Фрэнсис, вся твоя жизнь в Лос-Анджелесе.
– Вовсе нет. Ты ведь перебралась в Лондон. Почему ты отказываешь мне в праве самой решать, где жить?
– Потом не говори, что я тебя не предупреждала, – сдалась Камилла.
– Мама, я тебя очень-очень люблю. Я рада, что ты меня поняла. А теперь извини, я опаздываю на встречу.
– С Лукасом? – язвительно уточнила мать.
– Да, с ним, – не поддавшись на провокацию, ответила Фрэнсис.
– Что ж, будьте счастливы. Совет вам да любовь. Ты меня тоже извини, я опаздываю на совет благотворительного общества.
– До свидания, мам. Я еще позвоню, как только мы решим насчет свадьбы.
– Хорошо, милая. Спасибо, что хоть соизволила сообщить о том, что выходишь замуж, – напоследок пустила шпильку Камилла.
– Не за что, – тихо ответила самой себе Фрэнсис, положив трубку.
Осталось сообщить об этом Денверу и Гинсберри. Это будет куда сложнее. Их точно удар хватит. Марку так точно следует сообщить известие в мягкой форме. Не хватало еще, чтобы проект «Страны и люди» за неделю до окончания лишился второго ведущего.
Черт, снова этот тип околачивается возле отеля! – раздраженно подумал Марк, увидев Лукаса через большие окна холла. Так и вьется вокруг Фрэнсис! Тьфу! Марк собирался было подняться в свой номер, чтобы немного отдохнуть после бурно проведенной ночи с одной мулаткой – ох, и задала же она ему жару! – как вдруг у него появилась куда более заманчивая идея.
– У вас не найдется зажигалки? – спросил Марк, подойдя к Лукасу.
– Извините, я не курю, – вежливо ответил тот.
Марк смерил его оценивающим взглядом. Настолько пристальным и бесцеремонным, что Лукаса пробрало до костей. Со стороны они напоминали двух петухов перед боем. Глаза горят, хвосты распушены, мышцы напряжены до предела.
– Ждете нашу красавицу Фрэнсис? – спросил Марк как бы между делом, встав рядом с Лукасом, словно намеревался ждать ее вместе с ним.
– Да. Вы ее знаете?
– Разумеется. Я ее очень, очень хорошо знаю, – с хищной улыбкой произнес Марк,
