пребывание под куполом парашюта.
– Гейл Сейзмор.
– Очень приятно. Так каким же ветром вас занесло на посадочную площадку?
Гейл усмехнулась, не зная, что ответить. Ее ведь и в самом деле занесло ветром. Конечно, не ее, а косынку… Впрочем, не станет же она все это объяснять неизвестно кому. Пусть ей теперь известно имя человека, благодаря которому надолго запомнит праздник клуба «Флай энд фри», однако это не повод делиться с ним всеми деталями происшествия.
– Не ваше дело. – Гейл подумала несколько мгновений и добавила, желая слыть воспитанной особой: – Вам это не покажется интересным, Алан.
– Отнюдь. Я сгораю от любопытства, Гейл.
И снова пристальный взгляд, парализующий ее от макушки до кончиков пальцев на ногах.
– Ветер унес мою косынку, и я…
– Нет, меня интересовало не это, – перебил ее Алан.
– Что же тогда? – раздраженно спросила Гейл.
Ноги затекли, пятна на юбке от травы вряд ли удастся вывести, она пропустила почти все показательные выступления членов клуба – в общем, поводов для злости куда больше, чем предполагает ее любопытный собеседник.
– Почему вы были не среди всех остальных зрителей?
– Потому что здесь лучше обзор. Кроме того, можно сразу же задать несколько вопросов приземлившимся парашютистам, – выпалила Гейл, желая как можно скорее избавиться от Алана.
Он расплылся в широкой улыбке.
– Я все-таки оказался прав. Вы охотились на меня. У вас, что, такой своеобразный способ поиска мужа? Неплохо придумано.
– Да как вы смеете?! – Гейл уже во второй раз пожалела, что у нее в руке лишь невесомая косынка, а не двухпудовая гиря. – Я журналистка, сотрудница журнала «Обсервер». Надеюсь, слышали о таком?
– Еще бы! Не ожидал, что там работают такие очаровательные барышни. – Алан задумчиво потер переносицу и добавил: – Что-то не припомню в этом издании раздела, посвященного моде и косметике.
Гейл гневно сверкнула глазами, даже не удостоив его ответом. Пусть думает все, что ему заблагорассудится. С нее довольно.
– Сейчас же вставайте и сворачивайте свой… парашют.
В последний момент Гейл решила обойтись без крепкого словца. Кто знает, вдруг ей еще когда-нибудь придется иметь дело с этим Аланом Рейнолдсом? Точнее было бы сказать, вдруг ей понадобятся какие-нибудь услуги или информация от него.
– Слушаюсь и повинуюсь, Гейл. – Алан шутливо отсалютовал и, быстро поднявшись, &два счета собрал многометровый кусок ткани.
Гейл поразилась сноровке нового знакомого, однако постаралась не подать виду. Не удалось, вздохнула она, когда Алан подмигнул и спросил:
– Удивлены, что я так быстро справился с парашютом, который уже начал казаться вам бескрайним? – Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться с земли.
Однако Гейл, горделиво вздернув подбородок, встала без его помощи. Оправила юбку, констатировав, что та безнадежно испорчена, и как можно более холодно вежливым тоном произнесла:
– Прощайте, мистер Рейнолдс. Не могу сказать, что мне было приятно с вами познакомиться, но… – Гейл пожала плечами, словно хотела тем самым сказать: нами правит случай.
– До свидания, мисс Сейзмор. В отличие от вас я не стану кривить душой и уверять, что не получил удовольствия от нашего знакомства. Надеюсь, мы с вами обязательно еще встретимся.
Гейл сочла благоразумным промолчать и пошла прочь. Почему ей вечно везет натыкаться на мужчин, у которых не все дома? Самое ужасное, что именно в таких она еще и умудрялась влюбляться, теряя голову, а соответственно, и драгоценный покой.
Другое дело – Дэниел. С ним она всегда была спокойна. Конечно, они редко встречались, потому что оба были вечно заняты. Дэниел пропадал в своем отеле, а Гейл носилась по улицам Сан-Франциско в поисках горячих новостей. С другой стороны, встречайся они чаще – Гейл давно бы уже устала от Дэниела и сделала все возможное, чтобы прекратить их отношения.
Да, как ни прискорбно, но себе-то она могла признаться в том, что не любила Дэниела. Он был, что называется, про запас. Ведь на вечеринки принято являться с кавалером. Еще не хватало, чтобы женщины оттаскивали от нее своих мужей! Однако жить с ним… Нет, об этом Гейл даже думать не хотелось. Вот с Аланом ей наверняка никогда не пришлось бы скучать. Гейл подумала об этом и испугалась: с Аланом? Ты спятила, детка. Какой, к черту, Алан?! Забудь о нем раз и навсегда и ставь свечки всем святым, чтобы никогда больше не встретиться с ним! Тебе что, надоела спокойная, размеренная жизнь? Так давай беги скорее назад.
Однако вместо этого Гейл уверенной походкой направилась к основной массе зрителей, чтобы пропитаться чужими впечатлениями. Хочешь не хочешь, но завтра ей придется сдать репортаж о сегодняшнем празднике. Ни сверхпонимающего Рональда, ни миллионную гвардию читателей не будет волновать, что основное впечатление Гейл получила, оказавшись наедине с незнакомцем под парашютом. Хотя эта сценка и могла бы стать отличным началом материала… Или целой истории.
Ну теперь еще скажи – истории любви, подумала Гейл с усмешкой. Что-то ты сегодня слишком много фантазируешь.
3
Гейл распахнула дверь и стремительно пронеслась через всю редакцию к своему рабочему месту, на ходу поприветствовав удивленных Джефри и Рейчел. Стейси она даже не заметила. Та, словно мышка, притаилась за угловым столом. Сломав ногу, незадачливая стажерка обрекла себя на безвылазное сидение в душной редакции и работу, больше подходящую секретарю, а не будущей акуле пера.
Гейл быстро включила компьютер, достала из сумочки дискету и скопировала с нее информацию. Не говоря ни слова, она направилась к кабинету главного редактора.
– Эй, Гейл, как дела? – наконец решился окликнуть ее Джефри.
– Все отлично. А как ты?
Он пожал плечами и, усмехнувшись, ответил:
– Как всегда, с переменным успехом.
– Рональд Бэллет на месте? – зачем-то поинтересовалась Гейл, зная, что редактор не пропустил ни одного рабочего дня за все время, что она сотрудничала в «Обсервере».
– Да.
– Хорошо.
Гейл взялась за ручку и уже почти открыла дверь, когда Джефри заговорщически прошептал:
– Будь с ним помягче, а? Старик не виноват, что Стейси сломала лодыжку.
– Конечно, – отрезала Гейл и быстро шмыгнула в кабинет редактора.
– О, Гейл! Рад тебя видеть. – Рональд критично осмотрел сотрудницу с головы до ног. – Не спала всю ночь?
Гейл, ни слова не говоря, положила на его антикварный стол несколько листов бумаги.
